Дмитрий Луговой - Менеджер континуума

Добрыня утвердительно вафкнул из-под стола. Лоб Феди покрылся испариной, и он залпом опрокинул чесноковку в рот.

– Больше никогда не буду рычать на незнакомцев.

– Почему? – заинтересовался я.

– По кочану, – отрезал ящер. – Если бы ты три раза подряд повторил одно и то же заклинание, оно бы пробило к быням свинячьим мой хвалёный иммунитет.

Теперь напрягся я. Стало стыдно. Чтобы загладить затянувшуюся паузу, я махом глотнул хвалёную настойку. Горло обожгло так, как будто на Шмокодявке не действовали законы природы и спирт, входящий в состав чесноковки, был, как минимум, градусов сто двадцать. Или двести сорок. С половиной. Федя, уже малость пришедший в себя, протянул мне картофелину.

– На, закуси. Да ешь, не бойся, у меня тоже железный метаболизм.

– Спасибо. – Картошка действительно оказалось картошкой. Я, кстати, заметил, что миска уже почти опустела. Куда только поместилось всё? В человеческой ипостаси дракона уже должно было распереть, как мешок с картошкой, извиняюсь за каламбур. – Ты уж извини, я не знал.

– Чего уж там! Оба хороши…

Мы посмотрели друг на друга. Чесноковка так действовала, или просто стресс надо было снять, но через мгновенье мы смеялись как сумасшедшие. Или, вернее сказать, ржали, как кони.

– Ну, вот и хорошо, вот и ладненько, – вампир опустошил свой стакан, так как насчёт чесночка?

Мне захотелось облагодетельствовать весь мир. Я, не сходя с места, сотворил добротную связку головок на двести. Связка не удержалась на стойке и змеёй сползла на пол. Саман проводил её несколько разочарованным взглядом.

– Спасибо, конечно, но сотворённый чеснок не даёт того эффекта.

– Да? Не знал… Ладно, вот схожу с Кормоедом, принесу тебе настоящего, с грядочки.

– Буду весьма и весьма признателен. Я даже знаю, как смогу расплатиться. Насколько я понимаю, – бармен показал на Добрыню, – ваш ведущий может искать Путь только в пространстве и не умеет искать его во времени?

Добрыня отрицательно помотал головой.

– Так вот… я смог бы передать ему такую способность.

– Подождите, – влез в наш разговор Федя, – так что, этот бродяга тоже здесь?

Вампир утвердительно кивнул.

– Корми! – мощный глас дракона потряс стены. – Где ты, зелень моя ненаглядная? Выходи, здоровкаться будем!

– Что же ты блажишь, как ненормальный? – поморщился Саман. Сейчас они спустятся с клиентом.

– Ха-ха! Значит, гоблин кого-то ведёт. Куда, если не секрет?

– Вроде, нет. Куда-то в соседний сектор.

– Класс! А возьмите меня с собой! Засиделся я что-то на Шмокодявке. Нет, ну правда – а вдруг я вам в дороге пригожусь.

– Не стреляй меня, Иван-Царевич, я тебе пригожусь! – ехидно процитировала Варежка.

– А ты вообще со мной не разговариваешь! – парировал Федя.

Я же просто пожал плечами, как бы говоря, что мне-то всё равно, только решение-то не от меня зависит.

В этот момент на лестнице показался гоблин.

Рядом с ним, плывя по воздуху, передвигалось нечто. Оно было похоже на уменьшенную в размерах грозовую тучку, в глубине которой время от времени что-то посверкивало, как будто скрытые туманом разряды молний.

– Ух ты, туманный полиморф! – дракон аж подпрыгнул. – Замечательная компания – гоблин, команда манипуляторов и полиморф! И дракон, надеюсь. Нет, я теперь с Корми точно не слезу, пока он не согласится взять меня с собой!

Снег накрыл неожиданно. Вот только мгновение назад светило не жаркое, но вполне тёплое солнце, и тут, прямо, казалось, с ясного неба повалило такими хлопьями, что пропала видимость уже на расстоянии одного-двух метров. Мы плотнее придвинулись к костру. Варежка забралась по куртке и попросилась за пазуху. Гоблин подбросил в огонь охапку толстых стеблей с сочными маслянистыми листьями. Видимо местные растения содержали в значительном количестве горючих смол, так что огонь с благодарностью воспринял подношение.

Добрыня отдыхал. На Шмокодявке он обрадовал Кормоеда, сумев проложить путь всего за двенадцать переходов до конечной точки. Промежуточные остановки носили непривычные режущие слух названия, поэтому я даже не старался их запоминать. Как сказал гоблин, пёс, по самым скромным подсчётам сэкономил путь в два раза, так что все были довольны – и проводник, и заказчик, и Добрыня.

Собак, явно гордясь возложенной на него миссией, проскочил первые две пересадки, обе опять-таки синими коридорами, больше не балуясь дополнительными визуальными эффектами. Но, после третьего прыжка он вывалил язык на плечо, и нам пришлось сделать привал. Гоблин же вообще стал относиться к псу чуть не с благоговением. Как он мне объяснил, любому проводнику после перехода требуется отдых. В среднем два-три часа. А тут такая шустрость.

Мы решили отдохнуть в небольших зарослях эндемиков на третьем мире, редкие рощицы которых были разбросаны по заросшей невысокой травой холмистой равнине. Дракон, который всё же увязался за нами, трансформировался в крылатую ипостась и полетел размять крылья. Полиморф – без имени, поскольку не соизволил нужным представиться, общался только с Кормоедом, время от времени что-то втолковывая ему противным скрипучим голосом. Я не понимал, из-за чего Федя проявил такой интерес к заказчику. Варежка, правда, попыталась мне рассказать, что раса полиморфов очень редко встречающаяся и очень загадочная, но я легкомысленно отмахнулся. До сегодняшнего дня я и драконов-то не встречал. Как, впрочем, и гоблинов. И вампиров.

У меня же наступило такое переполнение новыми впечатлениями, что не удивляло уже ничего – ни изумительный по красоте морской пейзаж на первой остановке, ни ночное звёздное небо усыпанное светилами настолько, что казалось, мы находимся где-то в центре галактики, на второй. Почувствовав, что засыпаю, пригревшись у костра, я сотворил мягкое кресло, кожаное, чтоб не промокало, зонтик-навес над ним и погрузился в блаженную полудрёму. Варька мирно, по-домашнему, мурлыкала за пазухой.

Сколько удалось поспать, я не знаю, но пробуждение было явно не из приятных. Снег, огромной шапкой собравшийся на зонтике, продавил-таки его и микро-лавиной хлынул вниз, погребая нас с кошкой в мягком и пушистом, но таком холодном и сыром сугробе. Варёк выцарапалась из куртки, и, высоко поднимая лапы, перебазировалась под бочок к Добрыне.

Снегопад всё не прекращался. Дракона не было. Добрыня тоже не высказывал желания немедленно продолжить путь. Я сотворил себе одежду, взамен промокшей, и, ёжась от неприятных пожаливаний белых мух, переоделся. Вся сонливость пропала. Заняться было решительно нечем. Не знаю, зачем – в такую погоду и не видно-то ничего дальше собственного носа, я всё же решил побродить по окрестностям. Наугад выбрав направление, я побрел, следуя ему, с трудом пробираясь по колено в снегу.