Лайон Спрэг де Камп - Самый Странный Бар Во Вселенной

Профессор потер подбородок.

– Гммм… – пробормотал он. – Норма поглощения питания изменится пропорционально размеру кишечника… здесь берем размер в квадрате… я не уверен в результатах, но боюсь, что нам понадобится более концентрированное и не вполне обычное продовольствие. Я думаю, мы могли бы кормить нашего Elephas micros, как я предлагаю его назвать, кусками сахара. Нет, не Elephas micros, Elephas microtatus , «самый маленький, самый крошечный слон».

Мистер Коэн на миг позабыл о единственном клиенте, стоявшем у стойки, и вмешался в разговор:

– Мистер Консидайн, коммивояжер, говорил мне, что самая концентрированная пища, которую можно раздобыть, – хорошее солодовое виски.

– Вот именно! – Профессор хлопнул по столу. – Не Elephas microtatus , но Elephas frumenti, слон виски – вот чем он питается. Мы будем разводить их, подкармливая алкоголем. Самое насыщенное питание!

– О нет! Так не пойдет, – возразила миссис Джонас. – Никто не пожелает терпеть дома животное, которому постоянно требуется виски. Особенно если в доме есть дети.

Витервокс проговорил:

– Подумайте, если вам действительно нужны эти животные, почему бы не держать их в каком-то определенном месте, где нет детей и есть виски, – например в баре.

– Интересное наблюдение, – ответил профессор Тотт. – Кстати, о нашем пропитании, мистер Коэн. Налейте еще по одной. У нас есть лошади, которые живут возле дома, есть коты, которые живут в домах, есть канарейки, которые живут в клетках. Почему бы нам не создать особое животное, домашнего питомца, который живет в баре? Кстати сказать – это чучело совы, которое у вас, мистер Коэн, сходит за домашнее животное, выглядит просто паршиво.

– Они стали бы таскать мелкие вещи, – задумчиво проговорила миссис Джонас. – Они таскали бы что-то вроде совиных перьев и соленых крендельков и подставок под кружки, чтобы вить гнезда, где-нибудь в укромных уголках под самым потолком. Они вылетали бы по ночам…

Профессор устремил на миссис Джонас благосклонный взгляд, когда мистер Коэн разливал напитки.

– Моя дорогая, – произнес он, – на вас явно что-то повлияло – или этот разговор о будущих Elephas frumenti, или настоящий spiritus frumenti . Когда вы становитесь такой поэтичной…

Блондинка откинулась на спинку кресла и посмотрела вверх.

– Ничего тут поэтического нет. Вот прямо наверху, у самой вершины колонны – гнездышко одного из ваших барных слонов.

– Что там такое? – спросил Тотт.

– Да вот же, там, в самом темном уголке.

– Я ничего не вижу, – сказал мистер Коэн, – и надеюсь, вы не станете возражать, если я скажу: это чистый бар, здесь ни единой крысы нет.

– Они никогда не станут совсем ручными, – сказала госпожа Джонас, по-прежнему глядя вверх, – и если они почувствуют, что не наелись, то прилетят и заберут еду, когда бармен будет смотреть в другую сторону.

– Это действительно интересно… – проговорил Тотт, отодвигая стул и взбираясь на него.

– Не надо, Элвин, – сказала миссис Джонас. – Вы себе шею сломаете… Подумайте, они кормят своих деток…

– Подойдите ко мне, пожалуйста, я обопрусь вам на плечо.

– Эй! – внезапно воскликнул Витервокс. – Кто выпил мою порцию?

Миссис Джонас отвела взгляд от потолка.

– А вы не пили?

– Даже не прикасался. Мистер Коэн только что поставил стакан на стол, не так ли?

– Именно так. Но это случилось несколько минут назад, и, возможно, вы…

– Нет, ничего подобного. Я определенно не пил… эй, друзья, посмотрите-ка на стол!

– Если б у меня были с собой другие очки… – сказал Тотт, слегка пошатываясь и не отводя взгляда от потолка.

– Посмотрите на стол, – повторил Витервокс, показывая на что-то пальцем.

Стакан, в котором была его выпивка, оказался пустым. В стакане Тотта все еще осталось около половины порции. Стакан миссис Джонас упал на стол, и с края его стекали капли коктейля «Президенте» – они образовали маленькую розоватую лужицу величиной с детскую ладошку.

Когда прочие собеседники посмотрели туда, куда указывал Витервокс, они обнаружили, что от этой лужицы к дальнему краю стола вели маленькие влажные следы; потом линия внезапно обрывалась. Следы были круглые, каждый размером с десятицентовую монету, а передние края у них казались зазубренными, как будто…

– Мы неплохо управились со шведами, когда они захватили Борнхольм триста лет назад, – сказал коренастый мужчина, одним глотком осушив стаканчик шерри-бренди и пододвинув опустевший сосуд к мистеру Коэну. – Нам пришлось их всех перебить за одну ночь. Пока мы этим занимались, некоторые из наших забрались в церковь и звонили во все колокола, чтобы души всех шведов вознеслись к небесам под музыку. Несколько часов они дергали за веревки, хотя эта работа была очень тяжелой и ребята порядком подустали.

Вторая порция шерри-бренди последовала за первой. Профессор Тотт осмотрел лысый череп посетителя, окруженный венчиком выцветших волос, и произнес глубокомысленно:

– Кажется мне, что вы, датчане – чрезвычайно чувствительные люди.

– Истинно так, – ответил коренастый мужчина. Все его лицо было покрыто сеткой мелких красных сосудов. – Но для нас это не всегда… как говорят англичане… «праздные завлечения»… Помнится мне…

Дверь открылась, и посетитель умолк; в бар Гавагана вошел высокий, худой, жилистый полицейский, которого сопровождал маленький востроглазый человечек в опрятном синем шерстяном костюме. Полицейский поверх стойки протянул руку мистеру Коэну, который радостно приветствовал гостя.

– Как поживаешь, Джулиус?

– А ты как, мой мальчик? – Потом полицейский обернулся к посетителям. – Привет, профессор, – сказал он Тотту. – Познакомьтесь с моим другом, мистером Макклинтоком.

Последовали приветствия и рукопожатия. Тотт сказал:

– Это – капитан Аксель Эвальдт, из датского торгового флота, это офицер Коэн и мистер Макклинток. Что ж, еще по одной? Он только что рассказал историю, подтверждающую, насколько сентиментальны датчане. Сделайте мне виски с содой и льдом, мистер Коэн.

– Просто херес, – сказал Макклинток. – Да, датчане – люди высоких нравственных принципов. Они совершают преступлений меньше, чем представители любой другой европейской нации.

Капитан Эвальдт просиял; патрульный Коэн пояснил:

– Мистер Макклинток занимается рассказами о преступлениях. Он только что выступал в «Клубе юных полицейских». Он – эксперт.

– Я часто размышлял, как можно стать экспертом по части преступлений, – произнес профессор Тотт.

– В моем случае все дело в тесном личном общении, – сказал Макклинток. – Я в самом деле не прочь вам об этом рассказать, ничего страшного… Пока на меня не снизошло благословение Божие, я занимался преступной деятельностью. Название моей лекции «Преступление не приносит выгоды», и я счастлив заметить, что мои усилия не пропали втуне.