Николай Шмагин - Я хочу научиться летать

Он возбужденно вскочил и подбежал к окну, вглядываясь в звезды, затем снова приник к телескопу. Аппаратура за его спиной работала надежно и четко.

– Как хорошо нам было всем вместе, – Сережа присел на кровать, глядя вокруг отсутствующим взором.

– Дед, – прошептал он тоскливо, вспоминая недавнее прошлое…

… – Вечно ты, бабуля, на семь замков запираешься, как в средние века, – недовольно бурчал Сережа, глядя, как бабушка старательно закрывает за ним дверь.

– Береженого бог бережет, внучек, – миролюбиво возразила старушка.

Внук снисходительно улыбнулся невежеству бабушки.

– Мы вступаем в эру освоения космоса, бабуля, а ты все о боге каком-то рассуждаешь.

– Каждому свое, внучек, – философски рассудила старушка, и зашептала, с опаской оглядываясь: – ты чего припозднился-то? Мать…

В это время дверь в прихожую распахнулась, и строгий голос матери прервал их невинную беседу:

– Ты почему так поздно? Опять с этим Витькой шлялись? Настоящие ученики давно уже уроки выучили, а он только идет, – она сурово глядела на оробевшего сына.

– Скоро же каникулы, ма, – Сережа улыбнулся, – дед дома?

– Дома, внучек, где же ему быть-то, дома. Пойдем ужинать, не убегут, поди, уроки-то эти, – и старушка заторопилась на кухню.

– Всегда вы, мама, противоречите. Сережа и так две четверки подряд получил. Где это видано, чтобы настоящие ученики, которые, конечно, хотят учиться по-настоящему, к тройкам скатывались? – и мать осуждающе взглянула на сына.

– А я пять по истории получил.

– Умница ты моя, – засияла бабушка, пододвигая внуку тарелки с едой.

Мать смягчилась, было, но снова посуровела.

– После ужина сразу за уроки, понял? – и она вышла из кухни…

Просторный кабинет был заставлен книжными шкафами, письменный стол завален бумагами, папками, книгами. В окно смотрел нацеленный в небо настоящий телескоп. Дед, высокий и седой, похожий на бога Саваофа, но в очках и при галстуке, рылся в книжном шкафу.

– Сережа, – обрадованно глянув на вошедшего внука, он захлопнул дверцу. – Проходи, садись. Как дела в школе?

– Пять по истории.

– Молодец. История, это весьма необходимый для каждого человека предмет. Я вот уже пятьдесят лет историей занимаюсь…

– Дед, ты мне книгу обещал дать, не забыл?

Дед взял со стола книгу.

– Вот она, держи.

Сережа, обрадованный, схватил книжку:

– «Мифы древней Греции», – прошептал он и засмеялся, довольный.

Заулыбался и дед.

– Сегодня будем смотреть? – Сережа кивнул в сторону телескопа.

– Обязательно. Вот мать только, – замялся дед, – не заругается?

– Нет. Она добрая, только хочет, чтобы я человеком стал. А разве сейчас я не человек?

– Что ты, внук, конечно человек.

– Деда, а почему мама с папой всегда ругались?

Дед виновато глянул на внука.

– Отец у тебя хороший, умный. Пьет только, от вина и ссоры.

– Это же вредно для здоровья. Ты сам говорил, от вина глупеют.

– Все тебе расскажи да объясни, – одобрительно улыбался дед, – всему свое время. Вырастешь, сам во всем разберешься. Для этого человеку дан разум. – Они сели на диван, помолчали…

– Дед, помнишь, ты рассказывал о бесконечности пространства и времени? Никак я не могу охватить разумом этого. Бесконечность. Неужели нигде нет конца?

– Конец данного пространства означает начало нового, и так всегда.

– А бабушка у нас верующая, почему?

– Людям хочется верить в более прекрасное, надеяться, мечтать. Богов создали тоже люди.

– Дед, мы с Витькой поспорили. Он говорит, что кроме нас нет разумной жизни в космосе. Говорит, раз на наши сигналы никто не отвечает, значит, нет никакого разума в галактике.

Дед задумчиво смотрел в окно.

– Кто знает?..

– А мы с тобой верим, что есть, правда? – допытывался Сережа. – Здорово, если бы человек умел летать, а? Как ты думаешь, дед?

Дед ласково потрепал Сережины вихры.

– Я до сих пор во сне летаю. Лечу и падаю, и не знаю, что приятнее, взлетать или падать. Потом я догадался, что означают эти падения. Это перебои в сердце. Когда-нибудь я умру во время такого полета…

– Дед, мы живем в трехмерном пространстве, а используем лишь плоскости. Почему? Живем на плоскости, ездим, и не знаем, что, например, происходит в это время глубоко под землей. Вот авиация – это да! Класс.

Дед улыбнулся.

– Авиация, это рывок из второго измерения в третье. Чтобы оторваться от земли, нужна скорость. Авиация, это развитие скоростей. И космонавтика.

Дед подошел к окну.

– Мы движемся все быстрее, а Земля становится все меньше. Пешеход, прошедший десять километров, видит больше, чем автомобилист, проехавший тыщу. Летать надо неторопливо, парить в воздухе.

Он обнял подошедшего внука.

– Мы мечтаем о полете в другие галактики, а живем в узких улицах, тесных квартирах, и не можем взлететь даже на секунду.

– Уметь летать, это значит, жить в третьем измерении, да, дед?

– Человек еще не научился летать. А в будущем обязательно будут летающие люди. Например, летающие в школу ученики. Это хорошо, что ты мечтаешь. Умение мечтать, внук, не хуже умения летать. Хочешь, я расскажу тебе одну легенду…

– Дед, ты у меня просто чудо, – обрадовался Сережа и приготовился слушать. За окном было еще светло, а комната уже погружалась в полусумрак, тихий и уютный.

… – Это было в древней сказочной Элладе. У светлокудрой речной нимфы Геолы родился мальчик с голубыми, как воды океана, глазами, звонким, как веселый ручей, голосом. Звали его Гомилай. Всем был хорош мальчуган. Одна беда – был он хил. Бледен цвет лица его, хрупки члены.

Часто, глядя на спящего сына, плакала, как поникшая ива, светлокудрая нимфа. И слезы ее, падая в чистые струи реки, превращались в драгоценные жемчужины.

Отец Гомилая, злой сатир Исий, обижал ее за то, что она принесла ему нездоровый плод. Часто безумные речи сатира оглашали безмолвные берега, когда он возвращался с вакханалий и оргий пьяным, в сопровождении бессердечных и легкомысленных менад, которые также издевались над бедной нимфой, смеясь над ее несчастьем. Однажды, когда…

Щелкает выключатель, и ярко вспыхнувшая люстра спугнула сказочное очарование происходящего, возвратив деда с внуком в реальность бытия.

– Папа, ему уроки учить надо, а вы опять со своими фантазиями, отвлекаете, – в голосе стоящей в дверях мамы звучит явное неудовольствие.

– Мамочка, я успею, не волнуйся. А потом мы с дедом будем смотреть в телескоп на звезды, да, дед? И легенду доскажешь.

Дед сконфуженно глянул в осуждающее лицо дочери и развел руками…

… Сережа огляделся: за окном была ночь, экран телевизора горел ровным голубым светом. Лампочка индикатора бездействовала.

Вскочив с кровати, Сережа подошел к аппаратуре и сел за пульт.