Вадим Тимошин - Живущие среди нас (сборник)

Едва он произнёс эти слова, в кабинете будто бы из ниоткуда появился Томас Грант. Было нечто зловещее в этом его появлении, словно мой вчерашний знакомый представлял некую мистическую силу, обрётшую плоть в нашем грешном мире.

– Итак, Клаус, позволь представить тебе твоего напарника, агента Томаса Гранта, – с одному ему понятным удовлетворением в голосе проговорил Голдблюм. – Я искренне надеюсь, что в ближайшие дни он станет для тебя подобием старшего брата, на которого тебе следует равняться.

– Мы уже знакомы, – улыбнулся Грант, заняв кресло, стоявшее по правую руку от стола Голдблюма и в точности напротив моего. – Думаю, для тебя уже не секрет, Клаус, что нам с тобой предстоит заняться Орденом Дагона, поднявшим голову в Соулберри. После нескольких лет покоя, этот мрачный культ вновь проливает невинную кровь на алтарь своего нечестивого божества. Один из наших источников в городе, мистер Эдвард Мостоу, некоторое время снабжал нас сведениями о том, как разрозненные последователи Ордена сплачивались, но вот уже несколько недель от него нет никаких вестей. Я уверен, что, он был пойман «хромоногими» – такое название адептам культа пришло мне в голову после чтения отчётов о произошедшем в Инсмуте. Если это так, он наверняка уже мёртв, и наш долг перед ним и перед всем родом человеческим сделать так, чтобы смерть его не была напрасной. Я отправлюсь в Соулберри первым, сегодняшним поездом, ты же, Клаус, последуешь за мной в следующую субботу. К тому моменту, если моё везение будет таким же, как и прежде в делах, которые мне доводилось вести, я сумею собрать достаточно сведений для того, чтобы мы с тобой могли принять решение, как действовать дальше.

– Должен ли я понимать это так, что моя роль – быть бессловесным свидетелем твоего триумфа, Том? – заявление Гранта расстроило меня столь сильно, что я где-то в глубине души пожалел о вчерашней с ним встрече.

– Не будет никакого триумфа, мальчик, – Голдблюм заговорил со мной таким тоном, каким обычно родитель вразумляет прелестное в своей глупости чадо. – Если культ набрал достаточную силу, действовать нужно решительно и столь же безжалостно, сколь безжалостны «хромоногие», как изволил выразиться агент Грант. Для того чтобы развеять твои иллюзии, Клаус, добавлю, что о вашем визите в Соулберри и тем более о ликвидации там Ордена, если таковая потребуется, обыватель не должен узнать. Инсмут и так накормил газетчиков чудными историями на многие месяцы вперёд. В этот раз никаких военных нам в помощь не дадут, и этим обстоятельством ваша с Томасом задача многократно усложнена. Однако я склоняюсь к тому, что нанести смертельную рану Ордену могут и два человека, если приложат своё действие к правильной точке.

– Этой точкой будет Церковь Ордена, – закончил Грант. – Его сердце, перегоняющее отравленную кровь по венам городка. Наученные опытом Инсмута, адепты культа в Соулберри, похоже, решили использовать в её качестве не городскую часовню, а место иного рода, которое мне и предстоит найти прежде, чем прибудешь ты, Клаус. И прибудешь не с пустыми руками, а с некоторым количеством взрывчатки. Мы взорвём церковь. Что до прочих мелочей, то наши с тобой легенды таковы, что я расследую исчезновение Эдварда Мостоу, а ты приехал погостить у своей тётушки Блюмин и привёз ей сувенир из города. Думаю, редкой красоты ваза из китайского фарфора – то, что нам нужно. В неё ты положишь взрывчатку, а горлышко заткнёшь куском картона, в лавках такое делают часто. По прибытии найди меня по этому адресу, – Томас протянул мне маленький клочок бумаги, который я незамедлительно убрал в свой бумажник, даже не прочитав. – Это дом одного моего знакомого, оставившего Соулберри несколько месяцев назад. Большая удача, что он так и не решился продать своё жилище, и согласился предоставить его в моё распоряжение на ближайшее время. Да, кстати, – в руках Гранта неведомо откуда появился потрёпанный чёрный томик, который он поспешил мне вручить. – Время у тебя будет, потому советую тебе изучить это.

Я прочёл на обложке выведенное замысловатым узором название: «Великие Старейшины». Сей опус принадлежал перу Филиппа Дефоссе, некогда именитого этнографа, в последние годы жизни сместившего фокус своей деятельности в область оккультных тайн. «Великие Старейшины» были его последним трудом, ибо ещё до выхода книги в тираж Дефоссе попал в психиатрическую лечебницу, где и покончил с собой, не вынеся ужаса посещавших его видений. Существовало несколько изданий этого текста. Я имел честь ознакомиться с четвёртым, из коего, по словам людей, порекомендовавших мне «Старейшин», было многое исключено, дабы не вовлечь читающего в лабиринт безумия. Сейчас же я держал в руках первое, редчайшее из редких. Мне было не под силу даже предположить, как к Гранту попал этот бесценный экземпляр, и я решил не задаваться подобными вопросами.

С Томасом мы простились быстро и достаточно холодно для людей, могущих доверить друг другу свои жизни. Время будто бы перешло с неторопливого шага на бег, и события в моей жизни замелькали, подобно кадрам киноплёнки, и мой разум не успевал их осознать. Я совершенно не могу вспомнить в подробностях, как стал обладателем огромной декоративной вазы, стоявшей в кабинете Голдблюма, как получил в своё распоряжение взрывчатку, которой должен был наполнить подарок тётушке Блюмин, как осторожно, стараясь не дышать, готовил свой страшный сюрприз для Ордена. Всё это происходило будто бы во сне, в тусклых красках, словно я наблюдал свою жизнь сквозь серую пелену тумана.

Вернуться в своё собственное сознание мне удалось лишь к ночи, когда я лёг на узкую кровать, едва выдерживавшую мой вес. Не желая сдавать позиции Морфею, я решил ознакомиться с текстом, любезно предоставленным в моё распоряжение моим напарником. Вернее сказать, сравнить его с тем вариантом, что мне доводилось читать ранее.

Я не буду подробно описывать своему случайному читателю содержание сего преисполненного безумия исторического (или псевдоисторического) исследования мрачных уголков мира, в котором человеческий род имел несчастье начать свой век. Отмечу лишь, что разделяю точку зрения Дефоссе, считавшего Старейшин выходцами из космической пустоты, даже в наши дни таящей множество пугающих секретов. Если когда-нибудь человеческая гордыня придаст ему решимости бросить вызов притяжению нашей планеты и познакомиться со звёздами ближе, пусть лишь Бог будет ему судьёй. Ибо нет существа страшнее тех, что притаились в черноте межпланетного пространства. К слову сказать, автор «Великих Старейшин» был в своём мнении не одинок, ибо ещё во времена древности такое же предположение сделал Абдула Аль-Хазред.