Юлия Вознесенская - Путь Кассандры, или Приключения с макаронами

– Хозяин! Вы когда-нибудь угробите меня вашими штучками! Я не переношу, когда меня так резко вырывают из Реальности!

Ди Корти сказал длинную фразу по-итальянски и замахал руками как мельница. Работник ответил не менее выразительной тирадой, размахивая руками еще шире – они у него были длиннее. Потом они заорали друг на друга одновременно и стали похожи на два сцепившихся винтами вертолета. Потом оба взглянули на меня и перешли на планетный.

– Я еще вас не познакомил? – обратился ко мне синьор Корти. – Рекомендую: Леонардо Бенси, единственный и, к сожалению, незаменимый работник моей фабрики. А это – синьорина Кассандра Саккос.

– Неужели синьорина и впрямь так любит макароны? – спросил юноша, изумленно уставившись на меня огромными черными глазами. – По ее фигуре этого никак не заподозришь.

– Да! Да! Я же тебе итальянским языком говорю, – сказал ди Корти на планетном.

Я решила, что пора и мне принять участие в этой беседе.

– Я без макарон просто жить не могу. Болеть начинаю, если долго их не ем. – Для убедительности я взмахнула обеими руками, потом правую прижала к животу, а левую – к сердцу. – Моя любимая бабушка тоже их обожает. Она просила передать, что вскоре ей понадобится еще такая же партия. Мы с ней готовы за макароны отдать все – деньги, книги, честь и собственные души…

– Я беру только книгами, – буркнул ди Корти. Но он уже остывал, получив от меня поддержку. – Останавливай фабрику, Леонардо. Пойдем грузиться.

Леонардо не глядя ткнул в какую-то кнопку на пульте, макаронный агрегат с облегчением всхлипнул и затих.

На фабрике оказалось еще одно помещение – это был склад готовой продукции. На железных стеллажах стояли знакомые мне картонные коробки, только теперь каждую из них кокетливо обвивала крест-накрест широкая красная лента с жирной надписью белым «Корти – макароны». Коробки были тяжелые, Леонардо носил к джипу сразу по две штуки, а мы с хозяином по одной. С погрузкой мы провозились до темноты, долго устанавливая и переставляя коробки в салоне джипа, стараясь вместить побольше. Мое спальное место тоже заняли макаронами, но я решила с этим не спорить: в конце концов можно поспать одну-другую ночь и на передних сиденьях.

– Вы сейчас же поедете назад? – спросил ди Корти, когда мы закончили.

– Бабушка не разрешает мне ездить по горам ночью.

Старик, похоже, немного растерялся.

– Э… Видите ли, синьорина… ваша бабушка всегда ночевала у меня, но я представлял ее семье как свою старую любовь.

– А вы не можете представить меня семье как свою новую любовь?

Старик окинул меня оценивающим взглядом и покрутил головой:

– Семья этого не поймет.

Уау! Не будет мне сегодня ни душа, ни чистой постели, ни ламбрекенов…

– В таком случае, чао, синьоры! Милле грацие за макароны! – этими словами был исчерпан почти весь мой итальянский словарный запас, но он произвел нужное впечатление.

– Стойте! – заорал ди Корти, видя, что я открываю дверцу кабины. – Леонардо, осел ты этакий! Да будь же кавалером, разве ты не итальянец? Пригласи синьорину переночевать у тебя!

– Я бы с радостью, но как я могу оставить фабрику?

– Хитрец! Лентяй! Ты и так работаешь всего по часу в день, ровно вдвое меньше, чем работал бы на Мессию! Да и добрую половину этого времени ты проводишь, гоняясь за индейцами. Ладно, на завтра я объявляю тебе выходной.

– Завтра у меня и так выходной, с вашего позволения, завтра – восьмерик, хозяин. А послезавтра, в одинник, я хотел навестить свою тетушку, у нее день рождения – надо поднести ей пачку макарон, она будет рада.

– Негодяй! Ты хочешь остановить фабрику на два дня?!

– На три. Вы же знаете, как далеко живет моя тетушка.

– Нет!!!

– Да!!!!!! А иначе я объявлю забастовку на всю следующую неделю.

– Трижды и четырежды прохвост! Забирай синьорину и проваливай на три дня!

– Благодарю, хозяин. Я знал, что вы всегда меня поймете. Поехали, синьорина!

– Э! Сначала отвези меня на виллу! Не на джипе же мне ехать. Я не хочу, чтобы он лишний раз мелькал у меня перед домом.

– Макаронщик. Грузчик. Да еще и личный шофер! – Леонардо скрестил руки на груди и печально уставился на запыленные балки потолка.

– Хорошо-хорошо, не будем спорить! Можешь гулять четыре дня.

На этот раз они вели свою перебранку на планетном, и я ею просто наслаждалась: в ней было столько экспрессии и жизни, как будто она происходила в Реальности. И откуда у них берется столько энергии? Неужели это от макарон?

Мы втроем уселись в старенький мобиль юного макаронщика и отвезли ди Корти на виллу, а сами отправились домой к Леонардо. Он жил в маленьком, явно старинном итальянском городке на берегу океана, сохранившемся с докатастрофических времен. Городок назывался Бергамо. Там, конечно, тоже были тысячеквартирные типовые дома, построенные по проекту, одобренному Мессом, но холостяцкая квартирка Леонардо располагалась в небольшом двухэтажном доме напротив парка, снаружи старом и даже обветшалом на вид, а внутри перестроенном соответственно требованиям цивилизации. Значит, подпольная фабрика макарон все-таки приносила хороший доход: не многие сейчас могут позволить себе снимать квартиру из двух комнат и кухни, ну и гигиен-комнаты, конечно. Там я провела почти добрый час, переоделась в бабушкин костюм, висевший на мне как на вешалке, проверила здоровье. Как ни странно, все показатели были в норме – это после стольких-то приключений и волнений! А ведь макарон я еще не ела…

Мне понравилась кухня Леонардо, в которой, кроме едального столика, стояла не деревянная, как у бабушки, а гигиеничная пластиковая кухонная мебель. Мы действительно ели на ужин макароны, которые Леонардо приготовил собственноручно, нацепив специально для этой процедуры поверх зеленого комбинезона миленький фартучек с оборочками.

– Моя подружка недавно меня оставила. Это было для меня большое горе. А потом я обнаружил, что она оставила на кухне свой фартучек, и утешился, – болтал он, колдуя над плитой.

Я успела изрядно оголодать в дороге, а потому ждала макарон с нетерпением. И нетерпение мое было вознаграждено: это были потрясающие макароны с божественным томатным соусом! Я так Леонардо и объявила. Он скромно расцвел:

– Вы поработали на свежем воздухе, отсюда и аппетит. Если бы вы попробовали макароны, которые готовит хозяин! Он иногда заезжает ко мне, и мы устраиваем холостяцкую пирушку. Но сын держит его под контролем, и ему так редко удается улизнуть.

После ужина мы прошли к персонику Леонардо в его спальню. У него оказался второй обруч, он дал его мне и впустил в свою Реальность, усадив в обыкновенное кресло, которое притащил из гостиной.

В этой симпатичной Реальности я попала в плен к индейцам Мексики, и они спрятали меня в пирамиде под охраной жрецов-зомби. По сюжету Леонардо я должна была там сидеть, красуясь и тоскуя, распевать от страха лирические итальянские песни и с нетерпением ждать, когда Леонардо перестреляет всех индейцев, потом жрецов и освободит меня. Но я предложила свой вариант: я не трачу время на печаль и песни, а ловко обманываю жрецов, выдав себя за белую богиню, обшариваю пирамиду, узнаю все ее тайны и нахожу спрятанный в ней клад. Потом я выбираюсь из нее самостоятельно и бегу навстречу Леонардо. Мы встречаемся в джунглях, вместе отбиваемся от индейцев и диких зверей. Леонардо с этим сценарием согласился, но внес свои коррективы: сцены приключенческие перемежались любовными и сопровождались его великолепным исполнением итальянских песен. В любовных сценах он был очарователен. В жизни он был вполне заурядным худощавым юношей со смуглым лицом и коротко остриженными черными волосами, приметными в его лице были только непропорционально большие глаза да длинный смешливый рот. В Реальность он вышел белокурым гигантом с голубыми глазами, длинными вьющимися волосами и короткой бородкой. Он был самоуверен, галантен и нежен, только все никак не мог понять, почему в лирических сценах я не разрешаю ему идти до конца.