Анджей Эйлурус - Чумной доктор

– Ночь? – наместник с удивлением взглянул на доктора. – Вы собираетесь работать ночью?!

– Да, мне предстоят тяжелые дни, – ответил Адвен. – Чума не знает что такое день и ночь, и не читает людских законов. Бороться с ней необходимо по ее правилам.

Первое прозвище «Белый доктор» пришло к нему еще до чумы, когда вместо фартука хирурга, украшенного пятнами крови, он начал надевать чистый белый халат. Доктора поначалу потешались над педантичным молодым лекарем, методично моющим руки перед операциями и осмотрами пациентов. Тщательно мыть инструменты в растворе спирта и одевать тонкие кожаные перчатки вообще считалось дикостью. Чистюли не заслуживали уважения у матерых хирургов, мастерство и опыт которых определялось количеством пятен на фартуке. Но «Белый» доктор показывал удивительные результаты: смертность на его операциях была очень низкой, и никто из больных не умирал после от заражения крови и нагноения, что многие знатоки медицины считали настоящим чудом.

Молодой педантичный доктор быстро снискал уважение и зависть коллег, но взаимосвязи между волшебным исцелением больных и чистым белым халатом, никто так и не заметил. Учить же глубокоуважаемых докторов и мудрых профессоров медицины основам хирургии было бесполезно и даже опасно для жизни. Всего один донос мог превратить молодого успешного доктора в еретика и колдуна, а это уже прямой путь на костер.

Город, погруженный во тьму ночи, молчал. Одинокие масляные фонари покачивались у домов и тусклым светом разгоняли темноту на пустынных улицах. Лишь маленький юркий силуэт проскользнул среди домов и снова скрылся в темноте.

Трое вооруженных стражников с горящим фонарем прошли по улице и скрылись за поворотом. Улица снова опустела. Мальчишка лет четырнадцати выглянул из-за угла дома и, боязливо оглядываясь по сторонам, осторожно перешел улицу. В руках он нес маленькую котомку, завернутую в кусок темной ткани.

– Керт! – строгий глухой голос, прозвучавший из темноты, заставил мальчика вздрогнуть.

Он остановился, испугавшись на мгновение, но тут же улыбнулся. Из темного переулка вышел человек в черном плаще с капюшоном на голове. Мрачная бледная маска без носа и рта с холодными темными глазницами скрывала лицо незнакомца. В руках чумной доктор держал длинную деревянную палку чем-то напоминавшую трость пилигрима.

– Господин Ивут, – почтительно поклонился Керт, скрывая улыбку. – Вы меня опять напугали.

– Я же предупреждал тебя – не ходи ночью по городу! – строго напомнил Адвен, подходя ближе. – Ночью по улицам разрешено ходить только чумным докторам и страже.

– Но я только в лечебницу сбегаю и вернусь, – беспечно возразил Керт, показывая котомку в руках. – Господин Картис опять не обедал и не ужинал, вот я решил унести ему немного съестного.

– Нет! – строго возразил Адвен, остановился на некотором расстоянии от мальчика и отрицательно покачал головой. – Ты мне нужен живой, а доктора Картиса покормят и без тебя.

– Но тут ведь совсем не далеко, – попытался возразить мальчишка.

– Я сказал – нет, – строго повторил Адвен. – В лечебнице опасно и ко мне тоже не подходи.

– Я не боюсь смерти! – дерзко заявил мальчишка.

– И я не боюсь, – согласился Адвен. – Но и умирать нам совсем ни к чему. Мы же уже говорили с тобой об этом?

Керт ничего не ответил, тяжело вздохнул и опустил голову.

– Пойдем домой, покормишь меня, я тоже проголодался, – предложил Адвен.

– Хорошо, – взбодрился Керт. – Я побегу вперед и соберу вам ужин.

Не дожидаясь ответа, мальчишка побежал по темной улице, а чумной доктор не спеша направился следом.

Вся семья Керта, мать, отец, два брата и три сестры умерли от чумы. Мальчик остался сиротой, черная смерть не взяла его жизнь, прошла мимо. Может – не заметила, а – возможно, пощадила, даже безжалостная чума не забирает всех подряд.

Адвен взял его сначала в водоносы, а затем в слуги. Мальчик был всегда молчалив, но исполнителен. Жил в комнате на первом этаже, следил за домом, готовил ужин, бегал за водой, кормил лошадь и каждый день прокуривал дом полынью и ароматным церковным ладаном из личных запасов самого епископа.

Жили они в просторном двухэтажном доме недалеко от центральной площади, вблизи городского собора, где размещалась чумная лечебница. Владельцы дома поспешили покинуть город, едва прослышав о появлении чумы, а потому безвозмездно оставили новым хозяевам всю мебель и домашнюю утварь.

На первом этаже поселились Керт и Картис – молодой лекарь, тот самый доктор, которого Адвен вызволил из лап инквизиции. Молодой лекарь сразу принял предложение стать чумный доктором в обмен на помилование. Таких людей оказалось немного, а таких, от которых была ощутимая польза, только трое.

Картис Тардаус оказался толковым лекарем и отличным хирургом, и вскоре Адвен назначил его старшим доктором в чумную лечебницу, где Картис проводил все дни и ночи. Изучив «Трактат о чуме» и точно следуя рекомендациям доктора Ивута, молодой лекарь делал успехи и даже совершенствовал методику борьбы с чумой. Но, как оказалось, все его имущество, включая дом, где находился лечебный кабинет и аптека, городские власти и инквизиция поспешно поделили между собой. Спасти удалось только немного вещей и хирургические инструменты, которые не приглянулись новым владельцам. Впрочем, сейчас Картис нуждался только в пище и постели на ночь. Так же, как и Адвен, он бросил вызов чуме и бился с ней в молчаливой схватке, рискуя своей жизнью, а поэтому в доме оба доктора появлялись только во время обеда и поздно вечером, но только лишь для того, чтобы немного отдохнуть после тяжелого дня.

Адвен подошел к дому и остановился у входа, освещенного тусклым фонарем, еще раз взглянул на молчаливую темную улицу, словно ожидая, что кто-то выйдет из темноты, и вошел в дверь.

Керт уже зажег лампы и суетливо бегал по дому. Адвен сразу направился в отдельную комнату на первом этаже. В пропахшем ладаном, полынью, уксусом и спиртом темном помещении он переодевался всегда, меняя мрачный наряд чумного доктора на скромную домашнюю одежду лекаря.

Сначала Адвен снял и повесил у очага плащ из плотной, пропитанной воском ткани, затем снял и протер специальным раствором сапоги и только потом, предварительно протерев тряпочкой смоченной спиртом, снял тонкие кожаные перчатки, тщательно вымыл руки с мылом в маленьком тазу и подошел к умывальнику.

На стене над умывальником висело старое, щербленное по краям зеркало. В его мрачной глубине сейчас отражались темно-зеленые глазницы. Светлая костяная маска по форме напоминала лицо человека, только без отверстия для рта – нижняя часть сливалась с носом. В стороны от щек отходили два длинных отростка-хобота, концы которых скрывались за спиной.