Владимир Далецкий - Личная жизнь

– Да, я ее видела, – совершенно серьезно объясняет девушка, которая так похожа на Нелли, – мне Соланж, она прислуживает наверху, в башне, показала.

– Кстати, – совершенно будничным тоном интересуюсь я, – не напомнишь, как тебя зовут?

– Ты и этого не помнишь?! – еще больше, чем прежде, удивляется девушка. – Я – Неалина!

– А я? – совершенно естественным тоном интересуюсь я.

– Что, ты? – удивленно спрашивает эта Неалина.

– Как меня зовут? – теряю я терпение.

– Ты – Веалина, – совершенно серьезно объясняет моя, как оказывается, новая знакомая.

– Хорошо, – решаюсь я, – веди, куда хочешь, лишь бы подальше от солдат!

– Пойдем к Венлею, – предлагает эта так называемая Неалина.

– А это кто такой? – никак не могу уяснить себе я, запутавшись в обилии новых имен.

– Это старый дракон, который живет здесь, за этой окованной металлом дверью. Он добрый! Только этого никто не замечает. А мы с ним дружим.

– Объяснение принято, – соглашаюсь я. – Двигаем вперед. Мне хоть бы и к этому самому на рога, но только не в лапы солдат.

– Только ты тише, – напутствует меня странная девушка, так похожая на Нелли, – и не делай, пожалуйста, резких движений, а то дракон как полыхнет.

– А что, он еще и огнем плюется? – не верю я своим ушам, хоть в сказке все бывает. Как я понимаю, попала я именно в сказку. Просто, все сказочные атрибуты налицо: замок, высокая башня, спящая принцесса, дракон…

Неалина просит меня подождать у двери. Сама куда-то исчезает и возвращается с полной бадейкой, еле волоча ее за собой. Я бросаюсь на помощь. Вдвоем мы подтягиваем бадейку к окованной железом двери. Неалина осторожно ее открывает, и мы проникаем внутрь. Тяжелую бадейку втаскиваем за собой. И в самое время, из коридора доносится шум. Я осторожно закрываю за собой дверь и выглядываю из-за спины Неалины. Света от свечи не хватает, чтобы осветить огромный зал, свод которого подпирают уходящие в темноту колонны. Где же дракон? Но тут раздается громкий вздох, будто где-то рядом устроился на ночлег слон.

– Венлей, – начинает робко Неалина, – это мы с Веалиной пришли к тебе. Вот немного еды для тебя.

В ответ раздается громкий вздох и тихий храп.

– Видишь, – шепчет Неалина, – он рад нас видеть. Стой на месте, а я сейчас оттащу ему бадью с объедками.

Я рада подчиниться столь мудрому приказанию. Ведь животное не обманешь – оно сразу узнает, кто перед ним. Какая я Веалина, если я Валя! Неалина берет в одну руку свечу, а другой тянет за собой тяжелую бадейку. Я в ожидании топчусь у двери. И вперед идти не хочется, и назад хода нет – слышу за дверью топот и голоса. Видимо, нас уже ищут.

Притаившись за самой близкой колонной, я наблюдаю, как Неалина подходит к какой-то темной горе размером с обычный одноэтажный коттедж, конечно, если учитывать и высокую крышу. Гора только громко вздыхает. Неалина подходит еще ближе. Вот смелая! В свече свечи, которую одной рукой держит Неалина, я вижу, как эта самая гора медленно поднимается на большие колонны-ноги, а сверху, на длинной шее, опускается голова с гребнем, как у петуха, только огромного. Все это сопровождает громкий звон цепи. Неалина ловко высыпает содержимое бадьи. Животное начинает подбирать с пола объедки, как-то грустно чавкая.

Неалина осторожно удаляется от дракона с уже пустой бадьей. Вот она подходит ко мне и тихонечко тянет в сторону. Наконец мы останавливаемся возле кучи соломы, что возвышается в углу. Неалина гасит свечу, и мы садимся. Я, нагнувшись, ощупываю пол рукой и в полнейшей темноте и сажусь ближе к своей новой подруге. Вместе теплее.

– Ты мне пальцем чуть глаз не выпорола! – жалуется Неалина.

В этом зале также довольно холодно, поэтому мы зарываемся в солому. Вдруг из-за двери, в которую мы вошли, доносится шум. Затем она со скрипом открывается, и в нее просовываются два факела, а потом и головы солдат. Неожиданно в их направлении с ревом проносится язык пламени, словно кто-то выстрелил из огнемета. Я такое в кинофильмах о войне видела. В ту же минуту дверь резко захлопывается.

– Вот так полыхнул! – шепчу я Неалине на ухо.

– Тсс! – закрывает та мне рот своей грязной рукой. Нужно ей обязательно сказать, чтобы руки помыла.

Мы долго сидим, притаившись, и я, немного согревшись, незаметно для себя засыпаю. Просыпаюсь я в своей собственной кровати, у которой клюет носом мать. Она поднимает голову и на лице ее радость.

– Проснулась! – радостно восклицает она. – А мы с отцом так испугались. Ведь ты проспала весь вечер, ночь и еще день.

– А как ты с работой? – беспокоюсь я. И, может быть, впервые в сознательной жизни, в моей груди появляется какое-то щемящее чувство: мамочка, я так рада тебя видеть!

– Ничего, – успокаивает меня мать, – я отпросилась. А отец скоро придет – пошел в поликлинику проконсультироваться насчет твоего долгого сна. Кстати, классная звонила, справлялась о тебе. Я сказала, что все в порядке, мол, денек отдохнешь и опять на занятия.

Да, действительно, проблемка! Есть о чем задуматься. Возвращаться или не возвращаться в эту школу! Что-то очень трусливое внутри говорит: не возвращайся, ведь всегда можно найти другую школу. Пусть подальше от дома, но без этих опостылевших одноклассников. А другая часть моего настоящего «Я» не соглашается, мол, то, что я уйду из школы, проблему не решит. Слухи обо мне быстро достигнут стен новой школы, и тогда уж за мной точно привяжется кличка Контуженная. А так есть еще шанс побороться за свое доброе имя. Насколько я знаю, Парфенов парень не болтливый. Учится он не хуже Степанова и, видимо, на него можно положиться. Что ж, нужно учитывать реалии – или встретить насмешки с высоко поднятой головой, или опуститься еще ниже без надежды почувствовать себя нормальным человеком.

– Хорошо, я подумаю, мамочка, – говорю я матери, а сама себе удивляюсь: никогда мать так не называла.

Мама наклоняется и обнимает меня, целует в щеку, а потом шепчет:

– Принцесса моя!

И я как-то сразу успокаиваюсь – все будет хорошо! Мать собрала на стол, и я быстро перекусила – разве одним хлебом, который я ела там, в замке, насытишься. Тьфу, я уже воспринимаю свой сон, словно реальность! После обильного завтрака я отправилась к себе в комнату и села за письменный стол. Что же я хочу? Прежде всего, нужно нарисовать все, что увидела во сне. Правда, какой-то сон уж больно реалистичный, словно настоящий. Но об этом потом. Главное сейчас – это рисование, оно меня всегда успокаивает. Извлекла из стола свои акварельки, набрала в стаканчик воды и принялась за дело. Сначала я нарисовала колонны, выступающие из тьмы. Потом неясные очертания туловища дракона и уже более отчетливо изобразила голову с гребнем и тонкую шею. Вдруг в дверь квартиры позвонили.