Никита Аверин - Поймать пересмешника

Горестно вздохнув, я покинул гостеприимный бар и вышел вслед за напарником на улицу. Между делом я прихватил с собой одну из палочек для еды. Тонкая пластиковая спица могла пригодиться. Надеюсь, сестры на меня не обидятся.

Город-тюрьма уже не спал. Или ещё не спал, из-за низких серых облаков и отсутствия светила на небе невозможно было понять, день сейчас или ночь. Людей на улицах было немного. Тусклые неоновые вывески многочисленных магазинчиков и лавок натужно гудели и мигали, а их хозяева стояли в дверях и провожали нас оценивающими взглядами.

– Вообще, этот район считается самым безопасным в «К12». Леший старается сохранять нейтралитет в отношениях с другими бандами. К тому же этому способствует тот факт, что это почти центр города и здесь находится посадочная площадка для шаттлов. Поэтому банды как-то негласно решили, что им необходимо место для заключения сделок или решения спорных ситуаций, где они будут спокойны и уверены в том, что им не перережут глотки. Но, подозреваю, что стопроцентной гарантии того, что подобное не произойдет, никто не даст.

Следующие несколько часов мы провели, блуждая по закоулкам этой нейтральной территории. Я не тратил времени даром и присматривался к попадавшимся навстречу людям. Мужчин было явно больше, а детей за всё это время я видел всего пару раз. Ребятишки не бегали по улицам, а выглядывали из окон или распахнутых дверей местных лавочек. А вот масок они не носили. Интересно, почему?

– Рэд, – окликнул я напарника, – а почему дети с открытыми лицами?

– А чего им бояться? – его голос из-под маски звучал очень глухо, я только сейчас обратил на это внимание. – В Крысиных Бегах они не участвуют, в тюремной базе данных не числятся. Официально эти дети вообще не существуют.

– Подожди-подожди, – заинтересовался я этим вопросом, – а как же они тогда тут живут? Получается, что им не получить еду и лекарство? Тогда чем они питаются? И что власти намерены делать, когда количество таких вот неучтенных людей в «К12» превысит число официальных заключенных?

– А на этот случай хозяева «К12» придумали так называемую систему добровольного сотрудничества. Если ты родился и вырос в тюрьме, то через любой дисплей можешь устроиться на работу. Кто-то же должен собирать и вывозить к мусоро-сжигателям тонны мусора с городских улиц. Прочищать канализацию, строить дома или надстраивать новые этажи, чинить электрические коммуникации и прочее. Люди из персонала «К12» из-за Стены и носа не высунут. Вот они и пришли к компромиссу с аборигенами.

– Ясно, – задумчиво кивнул я. Похоже, местная система противовесов между застенниками и жителями тюрьмы за многие десятилетия, а может даже и века, приблизилась к хоть и извращенной, но все же вполне рабочей модели. Но, как и в любой системе, в ней должны быть слабые места. И как в любом обществе, всегда найдутся недовольные. И найти их – одна из моих первоочередных задач.

По пути нам попадались не только бойцы различных банд, но и вполне мирные на первый взгляд горожане. Конечно, меня до сих пор смущало наличие масок на лицах каждого встречного, но постепенно я привыкал. Смесь кожи, камуфляжа, перекроенных тюремных роб создавала некий общий городской стиль в одежде. Вот целое семейство в простеньких хлопковых штанах и рубахах, чьи головы укрыты плетеными широкополыми шляпами, разгружает ручную тележку, на которой вповалку лежит несколько холщовых мешков. Закидывая мешки на спину, мужчины исчезали в дверном проеме и сноровисто взбегали по лестнице.

Глядя на их суету, я кое о чем вспомнил.

– Рэд, а зачем авиаторы утащили из шаттла труп того парня, что откинул копыта во время полета? – поинтересовался я у напарника.

– Скорее всего, внутри него была контрабанда.

– Контрабанда? – удивился я.

– Ну да, – спокойно ответил Рэд. – Перед отправкой сюда некоторые заключенные глотают небольшие рентгенопрозрачные контейнеры. Провозят в основном наркотики.

– Подожди, а охранники не следят за этим делом?

– Что ты! – рассмеялся он в ответ. – Следят. И получают свою долю.

– Понятно, – кивнул я, – просто я все понять не мог, для чего им понадобился мертвец. Не съесть же, за восемь месяцев тело давно разложиться успело.

– Нет, что ты, – отмахнулся Рэд, – каннибализм в «К12» давно уже никто не практикует.

– А что, было и такое? – вот от этих слов мне стало по-настоящему жутко.

– Ходят слухи, но не думаю, что это правда. Хотя… – задумчиво протянул Рэд. – Дядюшка Сучок рассказывал, что он, в свою очередь, слышал от местных сторожилов о том, что много лет назад в «К12» были перебои с доставкой продуктов от застенников, и среди банд начались войны за еду. И что кое-кто под шумок полакомился человеческим мясом.

– Гадость какая.

– Гадость, – согласился напарник.

В его предположении была логика, но от этого мне ещё больше становилось не по себе. Каждый раз, когда я только начинал видеть хоть какие-то зачатки цивилизации и гуманизма в этом городе, они оборачивались ко мне обратной, аморальной стороной.

Конечно, я и не думал делиться своими мыслями с Рэдом. Несмотря на то что без него мне пришлось бы туго, я оказался совершенно не подготовлен к местным реалиям жизни.

Тюрьма – плохое место. Я был там неделю, пока нас не отпустили на Рождество, и это было ужасно. Ты заперт, ты не можешь выйти. Плохая еда и нечем заняться. Ты смотришь в окно на людей и машины, и все выглядят такими свободными. Маленькие вещи, вроде прогуляться по улице или вдоволь выспаться, становятся недоступными. Человек должен быть серьёзным в своих намерениях, чтобы переживать всё это на протяжении пяти лет, я – именно такой человек.

Мохаммед Али

Чем ближе мы подбирались к границам владений Лешего, тем грязнее и мрачнее становились улицы. Здесь же я впервые увидел людей с оружием. Конечно, в основном нам навстречу попадались люди с притороченными к поясам самодельными ножнами с ножами и даже короткими мечами или длинными мачете. Другим популярным оружием являлись всевозможные дубинки. Для изготовления последних местные умельцы пускали в ход любые подходящие материалы. Я увидел и пруты арматуры, и деревяшки, зачастую усиленные торчащими из них во все стороны гвоздями, и пластиковые дубинки, и отломанные ножки столов и стульев.

Да, похоже, в этом районе народ действительно опасался за свою жизнь или, наоборот, искал, кого бы с этой самой жизнью разлучить.

Больше всего меня поразила троица в серых одеждах, неожиданно вырулившая из ничем не примечательной подворотни и буквально столкнувшаяся с нами нос к носу.

Некогда их блузы и брюки были белыми, но сейчас их покрывал серый налет пыли. Маски у этой троицы были изготовлены из плотной ткани, с двумя черными параллельными полосами, опускающимися от середины лба примерно до того места, где под тканью прятался рот. И мне не требовалось пояснений от Рэда, чтобы сразу понять: нам повстречались бойцы одной из местных банд. Но вот что привлекло мое внимание, так это их необычное оружие.