Шамиль Алтамиров - Метро 2033: Степной дракон

– Не ссы, Бесяра, никому не расскажу. Можешь и дальше рычать при пацане. Кстати, забыл запросить, как звать-то его…

Четырехугольная бревенчатая крепость Усть-Каменная была заложена по указу царя Петра Первого как южный форпост Российской Империи на месте слияния рек Иртыш и Ульба. Много позже, почти через сто пятьдесят лет крепость стала промышленным во всех отношениях городом Усть-Каменогорском. Через двести девяносто лет пришла Напасть. И вот Басмач возвратился в родные края. Он не был здесь долго, слишком долго.

Взломанное порослью тополей шоссе изогнулось крутой дугой поворота, пока наконец не уперлось в знак «Оскемен» на казахском. Радиоактивные, кислотные, да и просто – обычные дожди почти смыли бело-черную надпись, оставив лишь ржавый прямоугольник, на котором буквы читались только по старой памяти. Много ли осталось тех, кто помнил стародавние указатели? Но Басмач помнил. Да и как забудешь, если ты здесь родился.

Басмач остановился перед указателем и той невидимой границей, отделявшей остальной мир от мертвого города. Назар и Бес остановились рядом. Назар хотел было спросить, чего они ждут, но не спросил, бородач, как-то странно усмехнувшись, пошел дальше.

Город начинался не сразу за знаком, дорога тянулась еще метров на двести, прежде чем справа появилась давно сгоревшая заправка и с десяток скученных автомобилей, основательно запрудивших дорогу. Правда для конвоя Айдахара это не стало преградой, могучая техника без труда растолкала ржавые остовы легковушек.

«Ну, здравствуй, Устькаман. Давно не виделись», – подумал Басмач, но вслух ничего не сказал. Зачем? Пацан, семенящий рядом, все равно не поймет, его домом было сырое подземелье, а воспитателем голод и нужда. Назар никогда не имел дома, не жилища из стен, дверей окон и крыши, а именно Дома, Очага. Вот волк бы, пожалуй, понял, умей он говорить, но он не умел. Потому Басмач молчал и шел, не забывая, однако, зорко приглядывать за обстановкой. Это в поле можно заметить, скажем, крадущегося гигантского варана, еще в довоенные времена бывшего не маленьким, или кровожадных буренок, в одночасье ставших из травоядных совсем даже плотоядными. Нонсенс конечно, однако факт: одичавшая корова стала пострашней стаи волков. В городе же опасность за каждым бордюром и каждым углом. Не зря самые тяжелые бои в истории войн именно городские.

После сгоревшей АЗС и полуразвалившегося не то автосервиса, не то автомойки обозначился перекресток. Глубокая колея от колес и траков, продавившая растресканный асфальт сантиметров на пять, не меньше, заложив крутую петлю, попутно снеся приличный отрезок бетонного забора и угол придорожного магазинчика под истлевшей, и еле читаемой вывеской «Аскар», уползла налево. Оно и понятно – впереди мост. Самый обычный автомобильный мост, раскинувшийся над железной дорогой и не рассчитанный на стального монстра вроде АСКВ-50. Железнодорожный вокзал «Защита» должен был находиться чуть впереди и справа…

«Интересно, а паровоз успели установить?» – Басмачу, сто лет не бывавшему в родном городе, стало до ужаса интересно, что же изменилось за время его отсутствия. Усть-Каменогорск он покинул задолго до начала бомбардировок. И вот когда-то он слышал новость, что на станции «Защита», прямо напротив вокзала, власти хотели установить памятник, а именно самый настоящий паровоз с водяным котлом и прочими свистелками эпохи паровых машин. Басмачу думалось, что возможное будущее человечества связано именно с пыхтящими, изрыгающими струи раскаленного пара и копоть угольной сажи монстрами. А нефть пока для человека не доступна и вряд ли станет доступнее с годами.

Но Басмач не пошел по следу конвоя, а направился прямо к мосту под карканье жирных черных ворон, устроивших гнездовища в кронах вездесущих тополей. Город вообще весь засажен тополями, ведь некогда считалось, что загрязненный выбросами металлургических производств воздух так будет очищаться. А тополь очень неприхотливое дерево в отличие от березы или клена, знай только сажай.

Назар недоуменно посмотрел вслед Басмачу.

– Конвой свернул туда! – крикнул Назар в спину удаляющемуся Басмачу.

– Я знаю, – коротко ответил тот, впрочем, не сбавив шага и не обернувшись. А беснующиеся вороны с граем перелетали с дерева на дерево, провожая мужчин и волка недовольными возгласами – теперь это их дом и люди здесь были совершенно чужие.

– Стой, – не унимался Назар, повысив голос. – Нужно идти по следу Айдахара, мы шли так по степи, должны идти и сейчас. Иначе потеряем его! – Парень прибавил шагу, хотел было схватить Басмача за плечо и даже протянул руку, но ухватившись за воздух, чуть не полетел кубарем на густо загаженный черно-белым птичьим пометом асфальт. Сапоги заскользили в жиже, но упасть Назару не позволил Басмач, ухватив за рукав. Свежая порция фекалий с влажным «шмяк» тут же шлепнулась неподалеку.

– Идти след в след, возможно, и стоило в степи, но теперь мы в городе. В чистом поле хоть боком катайся, – терпеливо пояснял Басмач, брезгливо вытирая голову тряпкой от долетевших брызг. – В городе такие маневры конвою заказаны. И… и я догадываюсь, куда рвется наш дракон. Мы срежем путь.

– И куда? – прищурился Назар.

– Не знаю, – коротко ответил бородач. – Дойдем, поглядим.

– Здорово… – всплеснул руками Назар. – Еще заблудиться не хватало! И почему ты сказал «дракон»?

– Я не обещал тебе всех ответов. Мне помнится, я вообще ничего не обещал. Есть идеи получше? Нет? Значит, идем вперед, – отрезал Басмач. – А «дракон», потому что айдахар в переводе с казахского означает «дракон». Не жуй сопли, пацан, идем. Тебя это тоже касается, блохастый, – он покосился на прикорнувшего волка.

Загаженный воронами перекресток и вездесущие тополя остались позади. Впереди показался еще один перекресток, и горбатый мостик через железную дорогу: налево – тянулись узкие улочки полуразвалившихся частных домов. Направо дорогу уже подпирали многоквартирные высотки, впрочем, в памяти они остались такими же и почти не изменились. Только крайний дом – восьмиэтажка из красного кирпича, будто накренился во двор.

Каждый шаг в полной тишине мертвого города казался оглушающим. Первоначальное волнение Басмача от встречи с городом юности сменилось тревогой. Пусто. Мертво. Он краем глаза следил за Назаром и видел, что и ему неуютно здесь, хотя, возможно, пацан просто боялся. В полную пустоту городских закоулков бородач кстати не верил, разные твари как о двух, так и о четырех ногах любят такие места.

– И все же, – не выдержал молчания Назар. – Почему прямо?

– Так. – Басмач остановился и повернулся к Назару: – Договоримся на берегу: идти тихо, глупых вопросов не задавать, не орать, не бегать, не стрелять без надобности. Здесь что угодно может прятаться в любом подвале и за каждой легковушкой. Теперь насчет прямо. Я не знаю, чем думал водила автопоезда, зарулив в город именно по этой дороге, но здесь сплошные мосты. Они и раньше на ладан дышали, а после двадцати лет и подавно от плевка могут разрушиться. Понимаешь?