Юрий Бурносов - Мистериум. Полночь дизельпанка (сборник)

На острове Сиаргао многое изменилось за время отсутствия Дэни. Партизаны забирали рис, табак и лошадей, американцы поступали так же. Дети обирали принесенных морем утопленников, а те отравляли окрестности зловонием и трупным ядом. Но за день, после возвращения Дэни домой, все встало с ног на голову.

Над городом занесенной для удара саблей нависла Волна высотой в девятиэтажный дом. Ничто не предвещало ее появления: ни обнаженное дно, ни подземные толчки, – она просто поднялась и встала над городом, дотянувшись своей тенью до дома алькальда. Даже бывалых рыбаков бил озноб, когда ветер сдувал на город брызги с гребня. Американцы принялись спешно сворачиваться, а партизаны воспряли, словно надеялись выжить, когда Волна падет на остров. Нет, янки не сразу запаниковали: они и не такое видали. Видя, что стена из воды не двигается, несколько заядлых серферов с интендантом во главе подняли дирижабль, намереваясь высадиться на гребень и скатиться с него на досках. Но первого же сглотнула разверзшаяся пасть – в Волне было больше клыков и щупалец, чем воды. Тогда-то и стало ясно, по чью душу пришли.

Дом алькальда торчал посреди площади как последний зуб испанского рта, не способного более ни жевать, ни укусить. Американцы этот зуб просверлили и запломбировали. Теперь это была резиденция коменданта. Стальная фикса, мелькающая из-под губ, что нарекли островитян филиппинцами.

Дэни обыскали на входе. Что тут искать? Татуировки, шрамы и синяки не прощупать под рубашкой-саронгом и шортами. А их скопилось за два года в Новом Орлеане, где днем в спарринге Лу Броше выбивал из Дэни la merde, а ночью Дэни выбивал дерьмо из его фанатов, подрабатывая вышибалой в баре «Interlude». Потом был круизный корабль, на котором Дэни охранял пьяных туристов от них же самих и с которого сошел на родной остров. А теперь рыжий янки ищет базуку там, где никогда и ножа-то не водилось.

– Наверх и направо, – махнул солдат в сторону лестницы.

Комендант с непроизносимой польской фамилией был огромен. Взглянул на бумаги. Написал справку, всадил в нее печать, да так и оставил там, уставившись на Дэни:

– Боже, чем я занимаюсь! Парень, у тебя есть деньги?

Дэни всегда напрягался, когда речь шла о деньгах. Он тут же примерился, как бы драться с таким верзилой – двойку в печень, конечно. Бить в голову бесполезно – американцы слишком часто смотрятся в зеркало и потому защита головы у них на высоте. А когда согнется – коленом в прыжке. Рефери на ринге спросит: «Как тебя зовут?» – чтобы оценить готовность бойца продолжать.

А тот в ответ: «Бжибжибжигоски», – или того хуже: вперемешку с кровью и зубным крошевом. И рефери фиксирует нокаут. Поляки никогда не были чемпионами в боксе просто из-за произношения своих фамилий.

– Хочу сделать тебе предложение. Не руки и сердца, конечно. – Комендант поднялся из-за стола, продемонстрировав механическую ногу на шарнирах.

Дэни растерялся, увидев протез.

– У тебя вид был, будто сейчас вот в морду мне дашь. Как в «Белом Клыке» Джека Лондона, когда бойцовский пес увидел безногого соперника, а? Ну того Джека Лондона, автора первого романа, написанного на печатной машинке. Знаешь, я мог бы застрелить тебя прямо здесь, чтобы пошарить у тебя в карманах. Но я привык платить, а не стрелять. Я берег свои привычки больше собственных ног, сам видишь. Теперь уже все равно – мы умрем в любой момент. В этом ничего нового, только сейчас… Ты слыхал о дамокловом мече? Тебя может переехать трамвай или убить упавший кирпич, но вот висит на ниточке клинок над головой, и ты не можешь о нем не думать. Поэтому все равно. И как человек, знающий все это, умудрился потерять ногу?

За триста долларов можешь стать владельцем вот этого участка. – Комендант ткнул пальцем в карту. – Все легально – мне отвечать, если что. Согласен? Тогда разбуди эту пьянь в углу – он нотариус.

Исполнить несуществующую филиппинскую мечту, пусть на один день!

Так за три сотни Дэни сделался владельцем половины полигона, участка побережья с двумя дотами и даже получил джип в придачу. Выйдя из дома Алькальда, он сел в новообретенный «виллис», через два квартала завернул к проституткам. Выбрал ту, у которой грудь побольше, на седьмом явно месяце, и предложил:

– Хочешь, сделаю тебя честной женщиной?

– Сколько заплатишь?

– Да пошла ты!

– Погоди! Я согласна, вези в собор. – Волна явно внушала всем мысли о скоротечности жизни – Меня зовут Карин Анн.

Люди перестали бояться трупов, но стали бояться смерти. Страшно стать такими, как мертвецы, ведь теперь никто не умирал старым и никто не умирал легко.

Заехали за Багусом, отстояли церемонию в соборе Святой Анны. Потом «виллис» унес молодоженов за город. Мимо больницы, блокпоста, мимо Волны. Дэни уступил руль брату, сам уселся сзади, поглядывая на Карин Анн. Та горячими руками медленно водила по волосам, будто сплавляя их в причудливые локоны своим жаром. Ветер рушил ее труды, и она начинала заново. Поглаживая живот, она напевала:

Дэни помнил мелодию, только слова были другие. Шаб-Ниггурат, «Козлица с тысячей младых», мать, пожирающая своих детей. Плачь, дитя, чтобы она не вернулась! Следует выбить из бабы эту дурь!

Дэни и Карин Анн поселились в одном из дотов, отдав другой Багусу вместе с джипом – парень всегда хотел стать таксистом.

Бетонное помещение оказалось двухэтажным. Внизу находилось ложе шоггот-оператора, а стены верхнего помещения были опалены следами трансформаций твари. Здесь все еще стояла характерная вонь. Электрический свет исправно включался, хотя, наверное, ненадолго. Все на один день, даже свет.

Восемь бойниц с видом на Волну – до нее отсюда тридцать метров.

– Идеальный склеп, – сказал Дэни.

– Повешу шторы. – Карин Анн кивнула своим мыслям и ушла осматривать подвал.

– Не зайду сюда, пока не проветрится.

Вечером Багус заехал к молодоженам и, едва открыв дверь, увидел искаженное лицо брата.

– У Карин отошли воды. Вот-вот родит. Нужно в город к доктору.

Багус похолодел. Единственная дорога в город шла мимо блокпоста, вокруг которого каждый метр пристрелян, а комендантский час уже начался. Ехать с фарами означало смерть, а без фар – тем более. Багус знал, что не посмеет отказать брату, поэтому молился всем богам, о которых только слышал. Теперь он завидовал Дэни, на один день ставшему доном, мужем, отцом.

– Будешь должен доллар за проезд. – Голос Багуса звучал обреченно.

– Держи двадцатку. Сдачи не надо.