Скотт Вестерфельд - Красавица

– Все хорошо, Тэлли, – прошептал Зейн. – Расслабься и веселись.

«Глупость какая, – подумала Тэлли. – Чтобы кто-то велел мне веселиться». Но лицо Зейна, пусть даже ожесточенное пластикой, уже смягчилось. Похоже, он и вправду хотел, чтобы Тэлли расслабилась.

Тэлли отвернулась от парапета, от края пропасти, завела руки за спину и сжала поручень. На балкон вышли Шэй и Перис. Тэлли окружили ее новые друзья-«кримы». Она была защищена, она являлась частичкой компании. Но они поглядывали на нее с опаской. Возможно, все сегодня ожидали от нее чего-то особенного.

– Я ни разу никого там не видела, – сказала Тэлли. – Кто-то должен был прийти, но так и не пришел.

Ответа Зейна она не услышала.

Преследователь появился снова. Теперь он стоял на противоположной стороне запруженного людьми балкона и смотрел на Тэлли в упор. Его глаза на миг блеснули – он словно дал понять, что заметил ее взгляд. Затем человек в костюме чрезвычайника повернулся и исчез среди белых халатов «членов Комиссии красоты», пропал за гигантскими рисунками с изображением основных типов красавцев и красоток. И хотя Тэлли понимала, что поступает очень и очень глупо, она бросила Зейна и всех остальных и стала проталкиваться сквозь толпу. Она знала, что ни за что не сумеет совладать с собой, пока не выяснит, кто этот человек – «крим», чрезвычайник или просто свежеиспеченный красавец. Она должна была понять, зачем кто-то дразнит ее этим чрезвычайником. Тэлли протиснулась между ряжеными в белых халатах – и угодила в толпу ряженых толстяков. Некоторое время девушка толкалась среди них, перелетая от одного пухлого накладного живота к другому, как шарик в пинболе, а когда все же вырвалась, путь ей преградила хоккейная команда почти в полном составе. «Хоккеисты» стояли на своих скай-коньках неуверенно, будто малыши. Тэлли бежала вперед, туда, где мелькала фигура в сером шелковом комбинезоне, но пробираться через коловращение толпы было не так-то просто. В общем, когда Тэлли все же удалось добраться до центральной колонны, фигура в сером исчезла.

Глянув на табло над дверью лифта, Тэлли поняла, что кабина поехала вверх. Чрезвычайник оставался в башне, но на каком этаже его искать?

А потом Тэлли заметила аварийный выход – ярко-красную дверь, испещренную надписями, сообщающими, что при ее открывании непременно сработает сигнализация. За дверью была лестница. Тэлли огляделась по сторонам. Человек в сером как в воду канул. Кто бы это ни был, он явно ушел по лестнице. Сигнализация не проблема – Тэлли обманывала ее миллион раз, пока была уродкой.

Тэлли подбежала к двери и стала торопливо отключать сигнализацию. Руки у нее дрожали. Если, чего доброго, завоет сирена, взгляды всех присутствующих тут же обратятся к нарушительнице, поползет издевательский шепоток. Кроме того, оглянуться не успеешь, как прибудут надзиратели и всех эвакуируют из башни. И преступная карьера Тэлли с треском накроется.

«Да, тот еще из меня “крим”, – думала девушка. – Какая же я преступница, если не могу сигнализацию отключить?».

Она резко толкнула дверь. Сирена даже не пикнула.

Тэлли вышла на лестничную площадку. Дверь у нее за спиной захлопнулась, и шум вечеринки как отрезало. Во внезапно наступившей тишине Тэлли услышала стук собственного сердца и свое учащенное после бега дыхание. Из-за двери пробивалась музыка – бетонный пол подрагивал от басов.

Человек в сером сидел на лестнице на несколько ступенек выше площадки.

– Выбралась-таки, – сказал он.

Маска была из тех, что меняют голос до неузнаваемости. Тэлли поняла только, что чрезвычайник – молодой парень.

– Куда выбралась? На бал?

– Нет, Тэлли. За дверь.

– Да она не была заперта. – Она вгляделась в хрустальные глаза маски. – Ты кто?

– Ты меня не узнаешь? – Парень искренне удивился, будто она не узнала старого друга. Как если бы они были давно знакомы и он постоянно носил эту маску. – На кого я похож?

Тэлли облизнула пересохшие губы.

– На чрезвычайника, – тихо сказала она.

– Правильно. Помнишь.

Она почувствовала, что незнакомец улыбается. Он говорил с расстановкой, тщательно подбирая слова, словно имел дело с умственно отсталой.

– Конечно помню. Ты агент? Я тебя знаю?

Тэлли не смогла бы узнать никого из чрезвычайников. В ее памяти их лица слились в одну жестокую красивую маску.

– Почему бы тебе не посмотреть? – спросил незнакомец, но и пальцем не пошевелил, чтобы снять маску. – Давай, Тэлли.

И тут она поняла, что происходит. Он ее испытывает. Проверяет, сумеет ли она сообразить, что означает костюм, догнать чрезвычайника, обмануть сигнализацию. Все это было экзаменом. И вот теперь незнакомец сидел напротив нее на ступеньках и ждал, хватит ли у нее смелости сорвать с него маску.

Тэлли терпеть не могла экзаменов.

– Отвяжись от меня, – процедила она сквозь зубы.

– Тэлли…

– Я не желаю работать на Комиссию по чрезвычайным обстоятельствам. Я просто хочу спокойно жить в Нью-Красотауне.

– Я не…

– Оставь меня в покое! – рявкнула Тэлли, сердито сжав кулаки. Ее крик эхом отразился от бетонных стен. Повисло удивленное молчание – похоже, не только она сама от себя такого не ожидала, но и чужак слегка опешил. По лестничным пролетам плыла музыка – робкая, приглушенная.

Наконец из-под маски донесся вздох. Незнакомец поднял руку, в которой держал сумку из грубой кожи.

– У меня кое-что есть для тебя. Если ты к этому готова. Ты хочешь этого, Тэлли?

– Я ничего не хочу от… – Тэлли оборвала себя, потому что снизу донеслись негромкие шаги. Кто-то шел вверх по лестнице. И это был явно кто-то не из ряженых весельчаков.

Незнакомец и Тэлли одновременно сорвались с места и ухватились за перила, вглядываясь вниз, в узкий лестничный пролет. Тэлли заметила блеск серого шелка, чьи-то руки на перилах. Пять или шесть человек невероятно быстро поднимались сюда, и шаги их были почти бесшумными, даже едва доносившаяся музыка бала заглушала их…

– Еще увидимся, – торопливо проговорил незнакомец, оттолкнул ее и бросился к двери.

Тэлли удивленно заморгала. Этот тип кинулся наутек от настоящих чрезвычайников. Но кто же тогда он? И прежде чем пальцы незнакомца сжали дверную ручку, Тэлли сорвала с него маску.

Он оказался уродцем. Самым настоящим уродцем. Его лицо не имело ничего общего с фальшивыми физиономиями толстяков, нацепивших маски со здоровенными носами и узкими глазками. Другим, неправильным этого парня делали вовсе не крупные черты лица. Он был весь другой, словно его слепили из совершенно иного теста. Идеальное зрение Тэлли позволило ей за доли секунды рассмотреть кожу с расширенными порами и болезненными прыщами на лбу, свидетельствующую о нарушении обмена веществ, спутанные пряди волос и кустики юношеской бородки, неровные зубы – всю неправильность этого лица с грубо нарушенными пропорциями… Тэлли захотелось убежать, убраться как можно дальше от этого жалкого, грязного, нездорового уродства.