Стивен Кинг - Спящие красавицы

Терри схватил микрофон.

– Четвертый вызывает базу. База, это четвертый.

– Четвертый, это база, – тут же откликнулась Линни.

– Будем на месте через три минуты, если только Роджер не загонит нас в кювет. – Роджер оторвал руку от руля, чтобы показать напарнику палец. – Что там с пожарными?

– Уже едут. Все четыре машины плюс «Скорая». И волонтеры, конечно. Прямо за вами. Ищите женщину из «Эйвон».

– Женщину из «Эйвон», принято. Конец связи.

Терри как раз вешал микрофон на крючок, когда на очередном ухабе они на мгновение взлетели в воздух. Роджер резко затормозил. Впереди дорогу покрывали куски гофрированного металла, разорванные пропановые баллоны, пластмассовые канистры, тлеющие обрывки бумаги. Заметил Роджер и черно-белый диск, напоминавший ручку газовой плиты.

Часть стены ангара привалилась к сухому дереву, которое пылало, как факел тики. Две сосны, росшие рядом с теперь искореженной задней стеной ангара, тоже горели. Как и придорожные кусты.

Роджер открыл багажник, схватил огнетушитель и принялся заливать пеной подлесок. Терри достал пожарное покрывало, чтобы тушить мусор на дороге. Скоро прибудут пожарные; следовало приложить все силы, чтобы не допустить распространения огня.

Подбежал Роджер с огнетушителем в руках.

– У меня пусто, да и тебе похвастаться нечем. Давай сваливать отсюда, пока нам не врезали в задний бампер. Что скажешь?

– По-моему, идея прекрасная. Лучше взглянем, что творится в имении Мейвезера.

Пот катился по лбу Роджера и блестел на коротко стриженных редких светлых волосах. Он сощурился.

– Чего Мейвезера?

Напарник Терри нравился, тут двух мнений быть не могло, но он никогда не взял бы Роджера в свою команду на викторинах, которые проводились по средам в «Скрипучем колесе».

– Не важно. Поехали.

Роджер поспешил за руль. Терри уселся на пассажирское сиденье. Из-за поворота в сорока ярдах от них показалась пожарная машина, цепляя бортами ветки деревьев. Терри помахал пожарным рукой, потом снял закрепленный под приборным щитком дробовик. Береженого Бог бережет.

Они въехали на поляну, где на домкратах стоял трейлер, выкрашенный в отвратительный бирюзовый цвет аквариумных камушков. Ступенями служили бетонные блоки. Компанию трейлеру составлял тронутый ржавчиной пикап «F-150» с двумя спущенными колесами. На заднем откидном борту, ссутулившись, сидела женщина. Ее лицо скрывали тусклые рыжеватые волосы. Одета в джинсы и топ. Вся кожа в татуировках. На правом предплечье Терри прочитал: «ЛЮБОВЬ». Босые ноги женщины покрывала грязь. Она была невероятно худа.

– Терри… – Роджер вдохнул, и в горле что-то булькнуло: похоже, он подавлял рвотный рефлекс. – Вон там!

Увиденное напомнило Терри забаву, в которой он мальчишкой участвовал на окружной ярмарке. Человек всовывал голову в дыру в картонном Моряке Попае, и за десять центов ты мог бросить в него три полиэтиленовых пакетика с цветной водой. Только под головой, торчавшей из стены трейлера, была не вода.

Внезапно на Терри навалилась безмерная усталость. Тело набрало вес, будто внутренности превратились в бетон. Такое с ним случалось и раньше, обычно на месте автомобильных аварий с человеческими жертвами, и он знал, что это быстро пройдет, но пока оно длилось, чувство это было чудовищным. Оно возникало, когда ты смотрел на ребенка, по-прежнему сидевшего в детском кресле, но с вспоротым животом… или на торчавшую из стены трейлера голову с содранной кожей… И ты поневоле задавался вопросом, а на кой черт создали этот мир. Хорошего в нем было мало, зато отвратительного хватало с лихвой.

Женщина на заднем борту пикапа подняла голову. Бледное лицо, глаза обведены черными кругами. Она протянула к полицейским руки, но тут же опустила их на колени, словно они были слишком тяжелыми, очень-очень тяжелыми. Терри ее знал: одна из проституток Трума Мейвезера, прежде чем тот принялся варить мет. Может, осталась здесь, потому что ее повысили в подружки Трума… если такое можно назвать повышением.

Он вылез из патрульного автомобиля. Она соскользнула с заднего борта и упала бы на колени, если бы Терри не подхватил ее. Под ледяной кожей прощупывались ребра. Вблизи стало видно, что часть татуировок – синяки. Женщина вцепилась в него и заплакала.

– Ну, будет, будет, – попытался успокоить ее Терри. – Перестань, девочка. Ты в порядке. Что бы здесь ни случилось, ты жива и невредима.

При других обстоятельствах он бы посчитал единственную выжившую главной подозреваемой, а бред про «Эйвон» – полной ахинеей, но мешок с костями в его руках никогда бы не смог пробить стену трейлера головой человека. Терри не знал, как давно Тиффани подсела на зелье Трумана, но, по его представлениям, в нынешнем состоянии ей требовались огромные усилия даже для того, чтобы высморкаться.

Подошел Роджер, выглядевший на удивление веселым.

– Это вы звонили, мэм?

– Да…

Роджер достал блокнот.

– Ваше имя?

– Это Тиффани Джонс, – ответил Терри. – Я не ошибаюсь, Тифф?

– Нет, сэр, и я видела вас раньше. Когда приезжала, чтобы забрать Трума из тюрьмы. Я помню. Вы были таким милым.

– А этот парень? Кто он? – Роджер махнул блокнотом в сторону головы, словно указывал на некую местную достопримечательность, а не на убитое человеческое существо. Такая обыденность поражала… и вызывала у Терри зависть. Если бы он научился адаптироваться к подобным зрелищам так же легко, как и Роджер, стал бы более счастливым человеком… и, возможно, лучше исполнял бы профессиональные обязанности.

– Не знаю, – ответила Тиффани. – Какой-то друг Трума. Или кузен. Он приехал на прошлой неделе из Арканзаса. А может, на позапрошлой.

С дороги доносились крики пожарных и шум бьющей из шлангов воды: ее, конечно, подавали из цистерны, потому что водопровода здесь не было. Терри на мгновение увидел радугу, пляшущую на фоне уже побледневшего дыма.

Терри мягко взял Тиффани за тощие запястья и заглянул в налитые кровью глаза.

– А что ты знаешь о женщине, которая это сделала? Ты сказала диспетчеру, что это была женщина.

– Друг Трума сказал, что она из «Эйвон», но она, конечно, не оттуда. – Тиффани чуть отошла от шока, и ее лицо ожило. Она выпрямилась и испуганно огляделась. – Она ведь ушла, да? Хорошо, если так.

– Как она выглядела?

Тиффани покачала головой:

– Я не помню. Но она украла рубашку Трума. Думаю, под рубашкой ничего не было.

Она закрыла глаза, потом медленно их открыла. Терри узнал симптомы. Сначала психологическая травма от неистового, внезапного насилия, потом истеричный звонок по номеру девять-один-один, а теперь посттравматический шок. Плюс наркотики, которые она принимала неизвестно сколько времени. Такие вот американские горки. Насколько он мог судить, Труман Мейвезер, Тиффани и арканзасский кузен Трумана Мейвезера вполне могли устроить себе трехдневный марафон.