Александр Богатырев - Последний американец

Все то же мрачное и виноватое молчание. Побитые, чувствуя свою вину, боялись даже пикнуть. Полковник выбрал заводилу компании и принялся давить на него. Тот, несмотря на то что стоял за всеми проделками компании, был самым слабым и трусливым.

– Гарри! – резко рявкнул полковник. Тот дернулся и с испугом посмотрел на главу дисциплинарной комиссии. – Когда тебе пришла в голову эта мысль? Отвечай!

– Это не я… – проблеял Гарри, пытаясь снять с себя ответственность.

– Тогда кто? Джонни?

Тот вздрогнул, и на его побитом лице, несмотря на то, что оно изрядно опухло, нарисовалось возмущение. Возмущение было чистым, без примеси страха – следовательно, это тоже не он. Но так как Джонни был слишком примитивен и простодушен, полковник начал давить уже на него.

– Джонни. Ты из добропорядочной семьи. Ни разу не замеченной в расистских настроениях.

Джонни побледнел, отчего даже синяк на глазу вдруг стал еще более фиолетовым. Он даже вытянулся, протестуя против сказанного.

– Ты знаешь, что Конгресс постановил последним решением всемерно искоренять заразу расизма. У нас общий враг – ксены! И мы должны сплотиться против этого врага. Ты кричал вчера в коридоре, что «всем обезьянам надо знать свое место»?

Джонни побледнел еще больше.

– Я… я не имел в виду…

Джонни явно сообразил, что будет с бизнесом отца, если это выплывет. И что после этого будет с ним самим. Отец за такие «шалости» его по стенам размажет.

– Ты хочешь сказать, что не имел в виду конкретно никого из?.. – продолжил «папа Дюк».

Судорожный кивок…

– Даже Диего? – иезуитски спросил полковник и прищурился.

– Но сэр! – вдруг вмешался Гарри. – Он сам нас обзывал разными словами!

– И за это вы решили его поколотить?

– Но сэр! Он нас оскорбил!

– Да?! – мягко, с издевкой спросил полковник. – А дайка я угадаю, что было перед этим: вы решили его изловить и побить… И все потому, что этот парнишка как раз и является той «обезьяной», про которую Джонни орал вчера в коридоре… Так?..

Все четверо хулиганов дружно покрылись холодной испариной. А хуже всего пришлось Джонни. Он только здесь и сейчас понял, в какое дерьмо вляпался, поддавшись на провокации дружков. Если в то время, как Йос готовится к отражению агрессии ксенов, вдруг обнаружится, что некто разжигал рознь среди своих… Тогда за них возьмется Комиссия по… ну, совершенно не дисциплинарным делам и совершенно не школьная… а федеральная… короче – каюк! Кампания идет. А они внезапно оказались тем самым «характерным примером»…

Да уж! Какова ирония судьбы! Держали Диего за козла отпущения, а оказались на его месте сами. Причем не просто так… а на неизмеримо более высоком уровне и более серьезно.

Примерно так думали Джонни с подельниками, пока их разглядывал полковник, внутренне насмехаясь над ними. Трясущиеся от страха молодые идиоты даже не подозревали, что в той самой Комиссии расистов гораздо больше, чем где-либо. Что в случае вынесения этого случая на Комиссию будет принято во внимание как раз то, что хулиганы – отпрыски весьма уважаемых семей в городе и штате (последнее – про Джонни). А Диего – всего лишь сын зачуханного фермера.

Но просвещать идиотов полковник не нанимался, у него совершенно другая цель – и он ее добьется. И всякие обращения в федеральную Комиссию по борьбе с экстремизмом тут только во вред.

Тем временем можно было констатировать, что провокация сработала отлично. Эти простачки до таких высот политики не добирались. У них ныне мозги были заточены только на драки и девочек, а не на детали «Гранд-Флита» местного разлива. Особенно у простачка Джонни. А раз так – думая, что спасают от серьезной опасности свои шкурки, молодые дураки наперебой выложили полковнику все, что ему было нужно. Сохраняя внешне прокурорский вид, а внутренне удивляясь, он понял, что большинство из сообщенного осведомителями оказалось правдой. Действительно Диего. И действительно один.

Страдальцы врали, будто латинос привел против них целую толпу, но по глазам было видно, что лгут. Гарри вон чуть глаза не вывихнул, кося на сторону, рассказывая «каких горилл Диего привел». К тому же – ну не был тихоня Диего лидером, способным собрать в этом сонном городке толпу отморозков, описанную побитыми хулиганами. То, что он побил всех четверых один, – очевидно.

Ухмыльнувшись своим мыслям и подивившись резкому превращению зайца во льва, полковник резко оборвал словоизвержение отчаянно оправдывающихся учеников.

В паре коротких фраз вывел их на чистую воду, поставил перед фактом великого позора и с презрением выгнал за дверь. Логический капкан захлопнулся. С одной стороны, эти балбесы не могли сказать во всеуслышание, что всех четверых победил один Диего, да еще и без посторонней помощи. С другой, возможность повтора попытки избиения была перекрыта страхом, что их выставят на «экстрим-комиссию». А в условиях почти начавшейся войны… По головке не погладят.

Вообще ситуация, в которую попали подростки, была примитивной: заставить компанию самим выложить то, что было нужно полковнику. В принципе, в этой схеме папа Дюк мог вообще не называть имя Диего. Сами бы назвали.

Кармен застала Диего в библиотеке. И это место было самым последним, где она его ожидала встретить. Парень преспокойно листал одну из книг, громоздящихся двумя внушительными стопками у него на столе.

Было бы ничего, если бы они были сборниками комиксов, но уже издали Кармен заметила, что на корешках – сплошь названия трудов по истории. Удивление ее оказалось настолько велико, что с девушки мгновенно слетел тщательно поддерживаемый гламурный имидж. Глаза расширились, рот приоткрылся.

Сообразив, что стоя на пороге читального зала с перекошенным лицом и отвисшей челюстью, она выглядит как настоящая дура, Кармен поспешно взяла себя в руки и, «распушив хвост», то есть, приняв самый обворожительный вид и громко цокая каблучками туфелек для привлечения внимания, двинулась по направлению к столу, за которым сидела ее цель.

Немногочисленные завсегдатаи читального зала, привлеченные этим агрессивным цоканьем, поднимали глаза и застывали в изумлении, провожая Кармен восхищенными взглядами. Только Диего, как ни в чем не бывало продолжал листать свои книги.

Подойдя вплотную и обворожительно улыбаясь, Кармен остановилась, ожидая, когда этот балбес обратит на нее свое низменное внимание. Однако минуты шли, а ничего не менялось.

Страницы листались, как и прежде, а взор Диего прочно был прикован к тексту.

– И зачем ты листаешь эти книжки? Картинки смотришь? – наконец нарушила молчание Кармен, чтобы хоть как-то привлечь его внимание.

– Нет. Читаю, – мимолетно взглянув в ее сторону, ответил Диего.