Владимир Михайлов - Дверь с той стороны

Зоя вздохнула.

– Вы сегодня неузнаваемы, – любезно сказала она. – Закончили, наверное, вашу работу?

– Работу? – Физик, казалось, на миг растерялся. – Нет, к сожалению. Всегда не хватает какой-то недели… слишком быстро стали летать корабли, что ли? – Он моргнул, развел руками. – Или я живу медленно?

Вот об этом пусть и говорит.

– Почему же вы поторопились лететь?

– Вызывали соратники по школе. Научной, конечно. Там завариваются дела…

– Интересно. Расскажите.

Но он не поддался на уловку.

– С удовольствием – когда останемся вдвоем.

Это вышло хорошо, почувствовал Карачаров. Он был сегодня ловеласом, донжуаном, покорителем сердец, и обожательницы валялись у его ног. Так он воспринимал этим вечером себя и весь окружающий мир. Мир этот был условен, и его позволялось вообразить каким угодно: настоящей оставалась лишь математика и то, что можно было выразить с ее помощью. Модели своего личного мира Карачаров строил в зависимости от настроения.

– Боюсь, вы поздно спохватились, – сказала Зоя равнодушно. – Рейс кончается.

– Что такое эти полтора месяца по сравнению со временем, которое у нас впереди!

– Впереди у нас – разные времена. Я недолго буду на Земле. Сдам материалы, истории болезни со Стрелы-второй, проведу контрольный эксперимент…

– На Стреле-второй все женщины так прекрасны? Хотя, конечно, нет, вы везде будете исключением. А что с вами стряслось?

– Со мной? Ничего.

– А болезнь?

Она улыбнулась.

– Болела не я. Хотя, возможно, в науке и останется «болезнь Серовой».

Зоя постаралась, чтобы это прозвучало не слишком самоуверенно.

Физик снова стал на миг серьезным.

– Вы, значит, что-то закончили. Завидую.

– Ну, не совсем еще. Просто оттуда нет регулярного сообщения с Землей, да и с Анторой – редкое. Вот я и воспользовалась возможностью. – Она помолчала. – И потом… просто не хотелось там оставаться.

– А что же дальше?

– Умчусь куда-нибудь, где поглуше, – искать новое заболевание.

– Зачем же так далеко? Вот я: затронуто сердце…

– Фу, – сказала она, – какая пошлость.

– Могу иначе: хочу, чтобы вы были со мной.

– Вы привыкли четко выражать мысли.

– Не понимаю, почему мне прямо не сказать того, что я думаю. В науке не принята фигура умолчания. У каждого явления есть свое имя, и, отказавшись от него, вы ничего не сумеете доказать.

– Вам не кажется, что вы рискуете?

– Мне нечего бояться: женщина обижается, только если ей не воздают должного. В конце концов поведение каждого человека – и ваше в том числе – сводится к уравнениям. А решать уравнения я привык.

– И что же из них следует? Мне, непосвященной, наверное, не разобраться?

– Кое-что могу пояснить популярно: я – гений. Понимаете? Тощий тип, сидящий рядом с вами и созерцающий ваши колени, – гений. Ну, признайтесь, часто ли гении пытались добиться вашей взаимности? Но я добьюсь ее.

– Ну, спасибо, – сказала Зоя. – Вы меня развлекли.

Она встала и медленно пошла по салону. Упершись ладонями в острые колени, Карачаров глядел ей вслед. В дверях стоял капитан. Зоя положила руки ему на плечи; Устюг помедлил, ловя такт. Потом они двинулись.

Физик поднялся и, широко шагая, вышел. Он миновал коридор и поднялся в сад.

Здесь пахло тропинками, широкие листья нависали над головой. Тихо журчала вода. Кто-то стоял возле пальмы, у которой один из листьев надломился, не выдержав последней перегрузки. Это была Вера, четвертый член экипажа. Карачаров приободрился.

– Скажите, красавица, ухаживать за членами экипажа разрешается?

– За кем именно – за капитаном, штурманом? Если за инженером Рудиком, то он отделяется от корабля только при полной разборке машин.

Что такое сегодня с женщинами? Все прямо-таки готовы кусаться. Земля – понял физик в следующий миг. Близость планеты, конец рейса. Кончается размеренная корабельная жизнь, и женщины раньше нас перестраиваются на другую частоту. Но еще целый вечер впереди.

– Значит, остаетесь вы.

Вера пренебрежительно повела плечом.

– Не отвечаете? – Он усмехнулся. – Разве можно не отвечать пассажиру?

Вера лукаво покосилась на него. И вдруг быстро и монотонно посыпались слова:

– Прошу внимания! Корабль Трансгалакта «Кит» следует очередным рейсом Антора – Земля. Основная часть пути пролегает в сопространстве. Пассажирам это не причиняет неудобств. Путь до Земли займет около полутора месяцев, дополнительную информацию получите в полете. Здесь вы окружены тем же комфортом, что в вашей квартире или в отеле. К вашим услугам – салон, бар, бассейн, спортивный зал, сад, прогулочная палуба, с которой вы сможете наслаждаться видом звездного пространства – до перехода в сопространство и после выхода из него. Обстановки кают закажите по вашему вкусу – через полчаса она будет на месте. Обед в салоне в семнадцать часов по условно-галактическому времени корабля. При желании обед доставляется в каюты, выход синтезатора – справа от двери. Выбор блюд не ограничен. Дамы, безусловно, будут заинтересованы тем, что новые туалеты изготовляются на борту в течение двух часов. Прошу обратить внимание на табло – вы можете поставить по нему ваши часы. Настроить их на земной двадцатичетырехчасовой цикл можно у меня. Теперь я рада ответить на ваши вопросы.

Вера умолкла, смех распирал щеки. Высокая, бронзовокожая, красивая, она позволила физику полюбоваться собой, хотя, в общем-то, корабельная традиция не позволяла кокетничать с пассажирами.

– Ах, вот как! – сказал физик, принимая ее игру. – А скажите, корабль и в самом деле так надежен?

Вера очаровательно улыбнулась.

– Последнее слово техники. Беспредельные запасы энергии – мы черпаем ее из пространства. Неограниченная автономия. И так далее.

– Вы меня успокаиваете, – сказал Карачаров с иронической улыбкой. – Весьма признателен.

– Еще вопросы у пассажира?

Физик мгновение смотрел на нее.

– Да. Вот вы… Вы очень красивая девушка. Почему вы тут? Это ведь все равно, что оседлать маятник. Неужели вы не способны на большее? Или верите, что в пространстве дольше сохраняется молодость?

На этот раз он был серьезен; может быть, это и впрямь его заинтересовало – он и сам не знал. А может быть, просто хотел отомстить за ее шутку? Вера смотрела на него, чуть прикусив губу.

– Хотите, я отвечу сам, – предложил Карачаров. – Все очень просто. Вы – анторианка, это видно сразу. И знаете, что красивы. И хотите жить на Земле. В центре Федерации, а не на ее окраине. Только на Земле, думаете вы, вас оценят по достоинству. Оценит не кто-нибудь, а человек значительный. Если и не член Совета, то хоть его консультант. Но население Земли давно уравновешено, и, чтобы получить земное гражданство, надо что-то такое совершить. Служба в Галактическом флоте, наверное, дает такие права. Вот и все. Сколько вам еще осталось летать? Не помню, какой нужен стаж…