Борис Наумов - Только разум

Из небольшой палатки, одиноко стоящей на опушке леса, выполз человек. Он поднялся на ноги, потянулся, сделал два резких наклона вперёд. Было раннее утро, дышалось легко.

Анастас Одинцов – так его звали – был достаточно молод. Ему недавно исполнилось двадцать пять лет, но выглядел он и того моложе. При среднем росте и нескладной фигуре в нём сохранилось много мальчишеского. Глубоко посаженные глаза под слабо выраженными бровями казались несколько печальными. При этом он имел живой характер и совершенно трезвый ум.

Накинув на плечи курточку, Анастас взял лёгкую, плетёную сумку и быстрым движеньем сунул туда два листа белой бумаги, карандаши и краски. В этом состояло его постоянное снаряжение. Сверху он положил недоеденный вчера бутерброд и плоскую пластмассовую фляжку.

Как всегда по утрам, у Одинцова было хорошее настроение: он обычно просыпался с каким-то необъяснимым чувством радости и ощущения своего здоровья.

Не спеша, шёл он по лесной тропинке, насвистывая незатейливую мелодию. Осталась позади сосновая посадка и подступивший тёмный лес принял Анастаса в свои объятья. Среди могучих дубов и раскидистых лип было много кустарника. Встречались небольшие поляны, усыпанные малиной.

Анастас любил этот лес и бродил по нему с удовольствием. Грибов здесь почти не было, да Анастас и не считал себя заядлым грибником, у него была другая, временами бурно разгоравшаяся, всепоглощающая страсть. Он любил рисовать. Любил давно и беззаветно. Но всю свою жизнь он рисовал только лес, лес дремучий, богатый или лес веселый, светлый, и на всех его картинах была изображена какая-нибудь живность. Ему не часто удавалось увидеть в лесу белку или зайца, но свою картину считал незавершённой, если её не украшало живое существо.

Вчера он был в этих местах, обнаружил хороший объект для работы, но рисовать не стал. Был уже вечер, краски в лесу померкли и поляна покрылась длинными тенями в лучах заходящего солнца.

И вот теперь цель близка. Одинцов вышел к поляне, когда солнце уже осветило верхушки деревьев. Он и рассчитывал прибыть сюда в тот момент,

когда позолоченные ласковыми утренними лучами деревья оживут в своей трепещущей зелёной красе и силе.

Но выйдя к опушке, он не узнал той, выбранной вчера, поляны. Молодой кустарник был покрыт серой пеленой. Листья поникли и имели вид свернутых трубочек тёмно-зеленого цвета. При полном безветрии они мелко дрожали. Не было слышно утренних птичек, в воздухе стоял едва различимый, монотонный шум. Он проникал сквозь поры тела и ощущался всем организмом. Анастас приложил руки к вискам и закрыл глаза. Через минуту он, медленно приоткрыв веки, снова посмотрел на ту поляну, которую выбрал в качестве очередной художественной мастерской. Нет, это совсем другое зрелище. Ничего похожего на вчерашнее. Как будто, кто-то горячим дыханьем подсушил зелёные листочки и они завяли, потеряв свой нежный, зелёный цвет. Несмотря на утреннюю ясность своего сознанья, Анастас не мог отчетливо понять, в чем причина происшедших перемен. Он не сознавал также и существа этих изменений, а понял только одно: за ночь здесь что-то произошло. Но что это? Может быть, горячий суховей пронёсся над поляной, или саранча налетела? Нет, это слишком невероятные предположения.

Монотонный шум, словно журчанье ручья, Анастас ощущал непрерывно. Что это за шум? Откуда он? Определить невозможно. Одинцов закрыл уши ладонями, а шум не только не прекратился, но даже и не уменьшился.

Анастас сделал несколько шагов вперёд и остановился. Лёгкий журчащий шум стал сильнее. Ещё мгновенье и Одинцов впал в состояние, похожее на лёгкую дремоту. Временами было полное отсутствие восприятий окружающего, а сознанье то обрывалось, то появлялось вновь. Чередованья происходили периодически и пугали своей неотвратимостью.

Анастас опустился коленями на землю, постоял минуту, потом, медленно сел в траву и прислонился головой к стволу дерева. Эта смена положения несколько нарушила шумовые колебанья, воспринимаемые мозгом, и он не то потерял сознанье, не то окончательно погрузился в сон.

И почти в то же самое время по счастливой случайности или в силу какой-то необъяснимой пока закономерности в этом же лесу происходили странные события с другим человеком, Серёжей Умаровым. Прежде, чем их описывать, нелишне вернуться на несколько месяцев назад, чтобы проследить цепочку тех обычных, рядовых явлений, которые определили возможность свершения упомянутых и впредь описываемых событий.

Серёжа Умаров – обыкновенный мальчишка, школьник, с присущими ему мальчишескими чертами и школьными заботами. У него есть брат Вова, такой же рядовой, ничем не выдающийся в школьной среде мальчик.

Перед окончанием учебного года Вова категорически заявил:

– Мама, я в этом году не поеду к бабушке – мне хочется в лагерь, отдохнуть вместе с ребятами из нашего класса.

– Я тоже хочу в лагерь, – поддержал его Серёжа и тут же добавил, – но мне и бабушку жалко, ведь она ждёт нас.

– Вы и сами не знаете, чего вам больше хочется, – сказала мама. – Я не против того, чтобы вы поехали в лагерь, но ведь бабушка очень больна и мы ей обещали приехать на лето. Как же быть с обещаньем?

– А мы сначала поедем в деревню, потом – в лагерь, или наоборот, тогда всем будет хорошо: и нам и бабушке, – предложил Сережа.

– Ну ладно, – согласилась мама, – вы подумайте, а когда приедет отец из командировки, мы обсудим этот вопрос все вместе и решим, что делать.

Ребята приняли предложение мамы.

Вова и Серёжа Умаровы заканчивали пятый класс. Они были близнецами и, как многие близнецы, похожими друг на друга, словно две капли воды. Несмотря на то, что многие ребята в классе знали их с первого школьного урока, они с трудом различали братьев и часто их путали, попадая в смешные истории. Близнецы – братья сначала не замечали такие ошибки, потом сердились на них, а позже, в четвертом и, особенно в пятом классах, сами создавали соответствующие ситуации. Это не только доставляло им удовольствие, но иногда приносило некоторую пользу.

Через три дня приехал отец, он был очень весел и доволен – видно командировка прошла успешно. Папа всегда был весёлый, когда у него всё получалось, и ходил хмурый, если что-нибудь не ладилось. В такое время Серёжа и Вова старались к нему не подходить со своими делами. Они знали, что папе лучше не мешать.

А сегодня можно. И как только отец разделся, умылся, вручил всем маленькие подарки, Вова немедленно решил приступить к делу.