Юлия Маркова - Рывок к звездам

Ха-ха-ха, это у меня такой биоэлектронный юмор, который воспитавший меня Наставник называл висельным. В любом случае задача передо мной стоит нетривиальная. Ведь я еще не знаю, кто из пяти сотен человек – Кандидат в Императоры, кто будущий граф или барон, кто воин, а кто и простой смерд. Поэтому и отношение ко всем моим гостям должно быть подчеркнуто равным, как к кандидатам на гражданство. А как только выявленный мною Император приступит к исполнению своих обязанностей, то дальнейшие отношения в социуме будут строиться, исходя из его личных предпочтений – на то он и Император. Хотя не думаю, что это будет какая-нибудь экзотическая форма социального устройства, потому что в психопрофиле будущего императора очень сильна линия Стремления к Справедливости. Это между прочим, один из важнейших аспектов, ибо без Стремления к Справедливости Император превращается в Тирана.

А пока я должен выбрать ту видимую форму, в которой предстану перед моим будущим господином и его будущими подданными. Прежде я об этом не задумывался, потому что – напрочь лишенным воображения каогам* это было не нужно. Какой же образ выбрать? Во-первых – моя внешняя форма не должна никого пугать или отталкивать, во-вторых – должна внушать доверие и уважение. Задача действительно нетривиальная, потому что представители некоторых рас и субрас уважают только тех, кого боятся. К примеру, те же каоги. Но, по счастью, анализ группового психопрофиля представителей той субрасы чистокровных людей, к которой относится найденный мной Кандидат в Императоры, говорит о том, что они, напротив, способны уважать только тех, перед кем не испытывают страха. Правда, и среди них встречаются исключения, но это подмножество маргинально и не имеет решающего значения.

Примечание авторов :* каоги – псевдогуманоидная раса, представителями которой в основном были укомплектованы механические чины на «Несокрушимом». Каоги имеют способности к точным наукам и технике, но при этом эмоционально тупы и равнодушны, превознося материальное и игнорируя духовное.

Первым делом надо будет решить, какой пол будет у моего видимого образа. После некоторых колебаний я решил, что мужского, потому что Кандидат тоже мужчина, а мне совсем не надо, чтобы он подсознательно воспринимал меня как объект для сексуального ухаживания. Конечно, у отдельных представителей некоторых человеческих субрас вполне допустимо и сексуальное ухаживание за лицами своего пола, но мой Кандидат к ним не относится, а если бы относился, то не был бы Кандидатом.

Итак, я мужчина, четырехзвездный адмирал, ибо таково должно было быть звание командира космического линкора планетарного подавления, по ударной мощи равного целой эскадре кораблей предшествующих типов, и зовут меня Луций Кандид Руф. Мне около полусотни стандартных лет, седина посеребрила мои виски, хотя остальные волосы на голове остались черными как смоль. Несмотря на прожитые годы, глаз мой по-прежнему остер и рука тверда, мужчины ищут моей дружбы, а женщины благосклонности. Мой белый парадный мундир строг и лаконичен, на нем нет никаких знаков различия, кроме нарукавных шевронов золотого шитья, узких погон с четырьмя золотыми звездами в ряд, изображения двуглавого орла, вышитого на левом нагрудном кармане и нашивки с именем и званием над ним. Теперь снимаем фуражку, проводим рукой по коротким, зачесанным назад волнистым волосам и надеваем ее обратно. Все, образ среднестатистического имперского адмирала готов…

То же самое время, борт большого десантного челнока с постоянным ускорением в 1 G направляющегося на рандеву с «Несокрушимым».

Капитан морской пехоты Владимир Владимирович Шевцов.

Голова гудела так, будто по ней заехали палкой, опухшие веки было невозможно поднять, а онемевший язык едва ворочался во рту. Последнее, что я помнил, был падающий с небес самолет, разреженный, затянутый странным белесым туманом воздух разгерметизированного салона и отчаянные, режущие ухо, крики пяти сотен обреченных на смерть людей. Потом внезапно пришла темнота, и каким краем гаснущего сознания я успел подумать, что все, отлетался. И вот теперь это странное пробуждение. Ведь если мы все погибли, то либо нас уже не существует ни в каком виде, либо мы – бестелесные души, у которых ничего в принципе болеть не может, и которых уже ничего не волнует. Но как говорил Декарт, «Я мыслю, следовательно, я существую»; а я существую, и существует мое тело, которое я едва начинаю чувствовать. Ощущения такие, будто меня обкололи местным наркозом вроде лидокаина, и сейчас этот наркоз* только начинает проходить. Ну ничего, полежим пока, помыслим не открывая глаз, паниковать особого повода нет, ибо мои веки уже начинают «оттаивать», осталось совсем немного. Лежите, капитан Шевцов, медитируйте и набирайтесь сил. Будем надеяться, что все остальные пассажиры с этого рейса точно так же отделались общим онемением тела, а не оформляют сейчас проездные документы в конторе у Святого Петра.

Примечание авторов:* Последствия действия парализатора

Еще спустя около часа, там же.

Капитан морской пехоты Владимир Владимирович Шевцов.

Ой, где был я вчера, не найду днем с огнем… Представьте себе ангар со скругленными углами, без окон и дверей, шириной метров тридцать и длиной в пятьдесят, на полу которого расстелено нечто вроде толстых спортивных матов, а на этих матах лежат люди, приходящие в себя после той странной анестезии. Оказывается, я отошел от этой дряни первым – и уже на ногах, свежий как огурчик, а остальные еще совсем никакие. Ну разве что мои орелики оклемались немногим позже меня, что доказывает превосходство военной косточки над разными там штатскими.

И вот стою я почти ровно посреди этого ангара и чуть в стороне от большей части своих товарищей, первоначально разбросанных по этому ангару, а сейчас собирающихся в компактную группу, смотрю вокруг и никак не могу понять, куда это нас занесло. Именно по причине этого непонимания я и вспомнил ту песню Высоцкого. Разумеется, никаких обоев, как в песне, на стенах нет. Жемчужно-серое, чуть шершавое, теплое на ощупь покрытие. И да, окна там действительно отсутствуют, а вот насчет отсутствия дверей я приврал. Во-первых – у боковых стен имеют место четыре ажурных решетчатых лестницы, ведущих куда-то вверх, к люкам в потолке, а во-вторых – в одной из торцевых стен имеются элементы мощной конструкции, в которых и без поллитра можно угадать внутреннюю запорную арматуру десантной аппарели или что-то вроде того.

Если посмотреть глазами морского пехотинца, то все сходится. Я много раз бывал на БДК 775-го проекта, теоретически, по схеме, изучал «Мистраль», который через пару-тройку лет должен прийти к нам во Владивосток, и могу сказать, что помещение, в котором мы находимся, в общих чертах напоминает танкодесантный трюм БДК. Единственная несуразица заключается в том, что на настоящих кораблях такой трюм длинный и узкий, а это помещение короткое и широкое. Мне, например, очень трудно представить десантный корабль с похожими пропорциями корпуса.