Виктор Точинов - Небо цвета крови

– Невероятно…

– Вы не знали? Неужели флотская разведка не держала агентурную сеть на мятежных планетах?

Несвицкий знал точно – была и есть у космофлота такая сеть. И у армейской разведки тоже… Но хотел услышать ответ фон Корфа. Полковник все еще не понимал смысл затеянной с ним игры.

– Я служил одно время по линии разведки, но в другом отделе, – пояснил кавторанг. – И всегда считал, что донесения наших агентов несколько… э-э-э…

– Корректируются в пропагандистских целях? – закончил фразу Несвицкий.

– Именно так…

– Я занимался как раз Эриданским Союзом. И заверяю вас: да, доходившая до общественности информация фильтровалась и корректировалась. Но корректировалась в другую сторону! Иначе трудно было бы остудить иные горячие головы, требующие немедленного вторжения… Вторжения, на которое не было тогда ни сил, ни средств.

Он замолчал, выжидая: вернет или нет фон Корф разговор к проблеме генетических материалов?

Вернул…

– Но как они умудрились… э-э-э… освоить такое количество половых клеток? – спросил кавторанг. – Ведь в большинстве своем инкубаторы остались у нас, а создание новых – сложнейший технологический процесс, и при их примитивной экономике едва ли возможен…

– В том-то и дело, что три четверти истраченных запасов они не освоили. Угробили бездарным образом. Банальное отторжение оплодотворенных яйцеклеток – и миллиарды новых жителей Империи никогда не появятся на свет. Как и миллиарды жителей Союза, впрочем.

– То есть…

– Да. Примитивнейшие операции по имплантации эмбриона – без анализов, без проверки совместимости, самым кустарным методом… Массово и втайне, без согласия приемных матерей, – женщины шли на обязательный ежегодный осмотр к гинекологу и в одной четверти случаев возвращались беременными.

– И никого не встревожил такой всплеск рождаемости?!

– Способных встревожиться добивали к тому времени в лагерях перевоспитания. Остальным объяснили: без гнета имперских кровопийц, под мудрым руководством партии… Ну и так далее.

– Но ведь тогда дети у них рождались… – начал было фон Корф и вдруг осекся.

Несвицкий удержался от каких-либо комментариев. Вот, значит, в чем дело… «Рождались непохожими на родителей», – наверняка именно это собирался произнести кавторанг, во внешности которого явственно просматривались кавказские черты, как-то не гармонирующие с остзейской фамилией. Дворянские роды Империи тоже пользовались донорскими эмбрионами, никуда от этого не деться. Естественно, в подобных случаях очень осторожно и тщательно подбирался генотип будущего ребенка. Но иногда случались сбои…

Несвицкий, кстати, не знал и не желал знать, естественным ли путем родила его мать. Хотя, помнится, лет так в семнадцать однажды целый вечер просидел в своей комнате перед зеркалом, обложившись снимками отца в молодости. То казалось: похож; то – вроде не очень… Потом понял: какая разница? Что это меняет? Ничего, ни отношение родителей к нему, ни его к родителям… Так до сих пор и не знал. Фон Корф, по всему судя, знал точно.

Помолчали…

Затем барон вновь наполнил фужеры и произнес словно невзначай:

– Вы отчего-то не спросили, Михаил Александрович, чем же я занимался, прослужив пятнадцать лет в разведке, – если так слабо ориентируюсь во внутренних делах Союза.

– Все равно бы не ответили, – пожал плечами Несвицкий.

– Почему же? Отвечу.

Вот как… Похоже, разговор подошел к тому главному, ради чего он затеян.

– Ну и чем же вы занимались?

– Хултианами.

Несвицкий очень надеялся, что на лице его никак не отразились эмоции, вызванные единственным словом фон Корфа.

Сказать, что хултиане закрытая раса, а принадлежащие им планеты – закрытые планеты, – значит, не сказать ничего.

Закрытость закрытости рознь… Можно закрыть дверь, ведущую в комнату, где посторонние нежелательны, – притворить и повесить табличку: «Закрыто! Не беспокоить!». А можно воздвигнуть несокрушимую броневую преграду, и усеять ее множеством механических и электронных замков, заминировать, перекрыть все дальние и ближние проходы смертоносным излучением. Ну и табличку… Ту же самую.

Видеть у себя посторонних хултиане не желали категорически.

Нет, полный запрет на посещения они не ввели: официальные делегации с Эридана – с имперской его части, разумеется – регулярно посещали Мнаурх, столичную планету хултиан. Там же постоянно функционировало посольство Империи, работали торгово-промышленное и военное представительства. Этим дело и ограничивалось. Никакого межзвездного туризма, никаких поездок частных граждан по личным или коммерческим делам, – все контакты исключительно на государственном уровне.

Ни военные, ни грузовые корабли эриданцев никогда не прибывали в хултианские космопорты – и делегации, и потоки грузов попадали к месту назначения через подпространственные порталы, смонтированные и обслуживаемые хултианами. Никто из потомков землян не мог похвастать дружескими, личными отношениями с кем-либо из союзников. Не говоря уж о сексуальных – хотя с точки зрения физиологии препятствия возникнуть не могли. Считалось, что не могли… Чисто теоретически считалось.

Люди на Мнаурхе – дипломаты, торговые и военные представители, – обладали весьма малой свободой передвижения. Имели полное право, разумеется, составить и вручить официальный запрос: желаем посетить такое-то место, и встретиться с такими-то хултианами. Но весьма часто получали стандартный ответ: «Вэйэ ду», что в переводе означало: «Это не интересно». Дошло до того, что расхожей фразой стали пользоваться и эриданцы-имперцы, правда, в несколько ином значении…

Естественно, тем большее любопытство вызывали внутренние дела хултиан у разведслужб Империи: не враг, конечно, союзник, – но все-таки неплохо бы знать, что у союзника происходит, и чего можно от него ожидать и в ближайшее время, и в длительной перспективе…

Естественно, при таких вводных развертывание своей агентурно-резидентурной сети на хултианских планетах казалось трудновыполнимым, а то и попросту невозможным.

Хуже того, в 327 году Исхода последовал рескрипт Его Императорского Величества: любая разведывательная деятельность в отношении союзников-хултиан воспрещалась.

Высочайший запрет есть высочайший запрет, но…

Но профессионалы тайных войн иногда лучше, чем власть предержащие, понимают, что можно, а что нельзя делать для блага Отечества. По крайней мере, Отдельный корпус жандармов разработку хултиан продолжил – негласно и крайне осторожно.

Свою агентуру не внедрить? Ну так проводились попытки вербовки хултиан, прибывавших на имперские планеты, – причем каждая обставлялась сложнейшей многоходовой комбинацией, позволявшей при желании выяснить, что подходы ищет кто угодно, но только не черные гвардейцы. В основном стрелки переводились на агентуру Эриданского Союза.