Вадим Панов - Дипломатический вопрос

— Это главное, — серьезно произнес Гендерсон. — Это то, ради чего стоит жить. Надеяться на лучшее. Верить в то, что когда-нибудь вы снова станете сильным.

— Разве сейчас я слаб?

— Вы переживаете непростой период.

— Это верно. — Бор опустил голову.

И не заметил, как блеснули глаза собеседника.

— Сейчас…

Но Поттер, которому надоело молчать, не позволил Гендерсону продолжить:

— Ты не изменил свою точку зрения?

Бор покачал головой.

— Инопланетянин должен умереть.

— Мы не говорим «инопланетянин», мы говорим «гость», — попытался вклиниться в разговор Гендерсон.

— Вот и говорите, — отрезал Бор.

Расслабленность, в которую его начал погружать Гендерсон и которая должна была привести к сомнениям, исчезла. Он вновь замкнулся в себе.

— Что ж, парень, в таком случае тебя ожидают весомые неприятности. Для начала…

— Генерал, не будем забегать вперед, — раздраженно оборвал Поттера помощник президента. — У вас еще будет возможность объяснить мистеру Бору, в какой именно блин вы его раскатаете. А глядя на вашу манеру вести разговор, я сомневаюсь, что мистер Бор понимает всю тонкость момента.

— О тонкостях момента мне рассказывали едва ли не сотню раз, — предельно вежливо ответил Бор.

— Но не я, — уточнил Гендерсон.

— Не вы.

— Выслушаете?

— Почему нет?

— Спасибо. — Гендерсон добавил коньяка себе и Бору, сделал маленький глоток, вернул бокал на стол и начал: — Глупо говорить пошлыми фразами, но именно они, как ни странно, наилучшим образом описывают ситуацию: человечество вступает в новую эпоху. Заканчивается детство. Фантастические книги стали реальностью. Нас ожидает колоссальный рывок вперед и вверх, к звездам. Двиары держат слово, ничего не рассказывают, но даже поверхностный анализ показывает, что теорию относительности можно выбрасывать в корзину. Во всяком случае, требуется пересмотр основных постулатов…

— Какое отношение это имеет к нашему вопросу?

— Мерзавец, — проворчал генерал.

— Я же велел заткнуться, — очень ровно и очень спокойно произнес мистер Гендерсон.

В комнате воцарилась тишина. Поттер покраснел, но не пикнул. И Бор понял, что на этот раз разговаривает с действительно большой шишкой.

— Очень хорошо, что вы сказали именно так: наш вопрос, — как ни в чем не бывало продолжил Гендерсон. — Это действительно наш вопрос. Проблема, которая касается каждого жителя Земли.

— Проблемы нет, — пожал плечами Бор. — Капитан А-Рруак совершил преступление и должен понести наказание.

— Капитан А-Рруак раскаялся.

— Погибших людей его раскаяние не вернет.

— Но ваше упорство может привести к тому, что гибель города окажется… напрасной.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Бор.

Гендерсону вновь удалось зацепить его.

— Двиары, как я уже говорил, слово держат, однако из их обмолвок и случайных оговорок можно сделать вывод, что Земля находится довольно далеко от наиболее заселенных областей Галактики. Мы на отшибе. К тому же мы не достигли уровня развития, способного заинтересовать соседей. Грубо говоря, мистер Бор, мы нуждаемся в них гораздо больше, чем они в нас. Мы обязаны добиться того, чтобы этот контакт не оказался единственным. Чтобы двиары не покинули Солнечную систему навсегда. Мы обязаны использовать выпавший нам шанс на сто процентов.

— Двиары сами предложили судить своего офицера.

— Двиары чтят закон. Но есть буква, а есть дух. И у нас есть выбор: отомстить, показав всей Галактике, что мы еще не вылезли из пещерного века, или проявить разумный гуманизм, понять, что каждый может ошибиться, и простить капитана А-Рруака.

— Почему вы решили, что знаете, чего хотят двиары? — устало поинтересовался Бор.

— Я не знаю, чего ждут от нас гости, — признался Гендерсон. — Но считаю, что мы должны проявить свои лучшие качества.

— И поэтому покупаете присяжных?

— И поэтому делаю все, чтобы люди разделили мою точку зрения.

— Деньгами память не заглушишь!

— А не боитесь, что вам придется помнить только о том, что некто до основания разрушил ваш город? И тоскливо смотреть на звезды, до которых человек самостоятельно доберется через бог знает сколько веков?

«Кто-то должен заплатить за исполнение мечты!»

«Кажется, я знаю, кто пообщался с профессором…»

К психологам, которые аккуратно его прощупывали, Бор оставался равнодушен. Резкого генерала возненавидел после первых же минут знакомства. А вот к Гендерсону почувствовал уважение. И Бору было не важно, верит ли Гендерсон в то, что говорит. Перед ним поставили задачу, и он ее выполняет. Профессионал.

— Не надо перекладывать на мои плечи ответственность за будущее Земли.

— И не надейтесь, мистер Бор, — улыбнулся Гендерсон. — Никто на вас эту ношу не взвалит. Я просто показал вам, насколько она велика.

— Настолько велика, что жизнь четырехсот тысяч человек ничего не значит?

— Трагедия осталась в прошлом, — помолчав, ответил помощник президента. — Теперь это дипломатический вопрос.

Двиары обладали замечательно эффективным оружием: из жителей четырехсоттысячного города уцелело всего девять человек. Девять счастливчиков. Шестерых из них вытащили из расплавленных руин сами инопланетяне, оказали медицинскую помощь, одного буквально вернули с того света. В течение следующих суток спасатели обнаружили еще трех выживших. Дальнейшие работы результата не дали.

Какое-то время горожане находились в лучшем столичном госпитале, затем их перевезли на военную базу, которую выбрали своим временным пристанищем и двиары — инопланетяне пожелали находиться рядом с выжившими.

Горожан лечили замечательные врачи, с ними работали великолепные психологи, и только после того, как состояние несчастных перестало вызывать опасения, объяснили, что им предстоит побыть присяжными. Вынести приговор офицеру, разрушившему их родной город. Новость всколыхнула горожан. Никто из них не сомневался в том, какое слово скажет, и на предварительных слушаниях, ставшими репетицией суда, каждый выживший твердо произнес: «Виновен!», приговаривая капитана инопланетного корабля к смерти.

С тех пор многое изменилось.

В посвященных двиарам телевизионных программах неоднократно говорилось об их феноменальной мимике, куда более богатой, чем у людей. Немногочисленные участники редких встреч с пришельцами подчеркивали, что очень легко привыкали к внешнему виду двиаров и почти сразу переставали путать собеседников. Возможно, так оно и было. Однако Бор, как ни силился, не мог ни отличить одного инопланетянина от другого, ни распознать их чувства по выражениям лиц. Пришельцы казались ему одинаковыми, а их лица — застывшими масками. Бесстрастными, ничуть не угрожающими, но мертвыми, как пески Сахары.