Ли Чайлд - Манхэттенское безумие (сборник)

– Со всем уважением, должен заметить, – заявил Джефферс, – что все это действительно честная игра. Мне ведь не нужно напоминать вам о праве общественности все знать.

– А мне не нужно напоминать тебе о твоем праве молчать, – сказал Л.С. – Так что помолчи, черт побери, ладно? Продолжайте, Колин, прошу вас. На чем мы остановились?

– Я никак не могла отделаться от этих мыслей о ней. И как такое возможно, чтобы молодая женщина – яркая, талантливая, красивая, имеющая все на свете – просто взяла и исчезла? Это противоречит нормам жизни, логике и даже законам физики!

…Я познакомилась с Битси за два года до этого. Мой муж, Джеймс, проходил тогда специализацию в нью-йоркском госпитале и жил при больнице. И работал буквально сутками напролет. Жили мы довольно бедно, в маленькой квартирке на углу Пятьдесят Пятой стрит и Первой авеню. Я всегда мечтала стать писательницей, но в тот момент сомневалась, что смогу когда-нибудь осуществить эту мечту. Все, что я посылала издателям, возвращалось обратно ко мне с обычными письмами-отказами. Каждый издатель пользовался разными выражениями, но послание всякий раз было одним и тем же: Дорогой коллега! Спасибо за то, что позволили нам взглянуть на ваше драгоценное дитя. К сожалению, мы обнаружили, что оно крайне невзрачное и поэтому неприемлемое. Так что отсылаем вам его назад в несколько помятом состоянии и покрытым пятнами от пролитого кофе.

Нашему настоящему ребенку, Сэму, было всего несколько месяцев, и у бедняжки все время возникали жуткие колики. Спал он плохо, урывками, и все время орал, когда я пыталась его уложить. Лучше всего ему было на улице, на прогулке; и я каждое утро первым делом выносила его наружу в таком детском кенгурятнике, который крепится лямками. Так мы и ходили, часами, миля за милей.

В большинстве случаев я сразу направлялась на восток. Город в те времена находился в жутком состоянии – сплошные беспорядки, жуткая экономия во всем, жуткий рост преступности. В прессе появлялись бесконечные сообщения об избиениях, уличных грабежах, стрельбе из проезжающих машин, взломах, изнасилованиях. Саттон-плейс в сравнении с другими местами казался оазисом безопасности и спокойствия. Величественные небоскребы, элегантные таунхаусы, великолепные частные дома и наманикюренные лужайки вдоль всех узких улиц между Саттон и Ист-Ривер. Очаровательные маленькие парки, высаженные у основания моста на Пятьдесят Девятой стрит. Люди сидели на лавочках из планок, читали, любовались проплывающими лодками, загорали.

Однажды ранним осенним утром я, как обычно, вышла с Сэмом на улицу. Мы отошли всего на пару кварталов от нашего дома, когда вдруг налетел мощный порыв ледяного ветра. Небо заполнили страшные тучи, и его раскололи сверкающие молнии. Начался дождь, сперва несколько тяжелых капель, которые вскоре превратились в жуткий ливень. Я перепугалась и, пригнувшись, бросилась вниз по лестнице, а потом нашла убежище под арочным проемом, который прикрывал вход в какой-то таунхаус, но от пронизывающего ветра и там было не укрыться. Стучать в дверь я побоялась. Было еще слишком рано. Я представила себе владельцев дома – сонных, не до конца проснувшихся. Если они услышат стук в дверь, то наверняка решат, что это какой-нибудь незваный гость, а хозяин схватит свой дробовик и на цыпочках, тихо пойдет к двери.

Сэм проснулся и начал кричать. Я пыталась его успокоить, но он никак не утихал. Да и как его можно было винить? Бедняжка, ему досталась безнадежно не приспособленная к жизни мамаша. И почему я не узнала прогноз погоды? Почему не оделась как следует? Что у меня с головой?

В этот самый момент дверь открылась. И на пороге возникла Битси Грейнджер в белом шелковом халате. Она была босиком, без косметики, ее медного оттенка волосы были все спутаны, но она все равно поражала воображение. Бледная кожа лица, полные губы и совершенно замечательные глаза: серые, как лунный камень с маленькими-маленькими сверкающими голубыми искорками.

Дом у нее был просто великолепный, очень красивый. Восточные ковры, свежие цветы в высоких хрустальных вазах, антикварная мебель, поразительные произведения классического искусства. Всего несколько кварталов от нашей маленькой, убогой и забитой вещами квартирки, и мы совсем в ином мире.

Несмотря на столь ужасно ранний час, она была невероятно любезна. «О господи! Да вы совсем промокли! Заходите. Быстрее! Вы ж до смерти простудитесь!»

Битси суетилась вокруг нас, приносила полотенца, сухую одежду, притащила даже маленький синий трикотажный костюмчик, точно на Сэма. Он был предназначен для их будущего сынишки, которого они надеялись когда-нибудь завести, сообщила она с хитренькой улыбкой, от которой у нее на щеках появились милые ямочки.

Дождь к тому времени прекратился, но Битси настояла, чтобы я задержалась еще и выпила с нею кофе. На черном гранитном острове в кухне красовалась потрясающая кофейная машина – сплошная эмаль и хром. При нажатии на кнопку кофемолка начинала молоть кофейные зерна, потом в них заливалась кипящая вода, и наружу выходила порция густого эспрессо с шапкой пены. Она с огромным удовольствием сообщила мне, что ее муж, Гарольд, специально заказал это устройство в качестве подарка ей, поскольку знал, как она обожает капучино. Я, кажется, даже не слыхала до того момента про капучино, но кофе был великолепный, он был сдобрен корицей и посыпан сверху шоколадной пудрой. «Райское наслаждение, верно?» – сказала она. Это было одно из ее любимых выражений.

Утро из катастрофы превратилось в сущее наслаждение. Я была так рада и счастлива! Вот мне повстречалась эта чудесная незнакомая женщина. И я нашла убежище от дождя и ветра в этом замечательном доме. И, что еще лучше, едва Сэм рассмотрел ее, он тут же прекратил плакать, словно кто-то повернул в нем некий выключатель. Он хихикал, смеялся, гукал и заигрывал с нею, сплошные улыбки и радость. Воистину, это была любовь с первого взгляда. Битси тоже заигрывала с ним и ворковала. «Ты только взгляни на себя, мистер Сахарная Голова! Ты же просто сладкий пирожок, вот кто ты такой!»

После этого мы с Сэмом несколько месяцев подряд виделись с Битси почти каждый день. Она пристраивалась к нам, когда мы шли через их район, и всегда имела при себе капучино в термосе, для себя и для меня. «Эй, поглядите-ка, кто это к нам пожаловал? Эй, красавчик! Ну, как нынче поживает мой любимчик?»

С нею было легко разговаривать – всегда веселая и открытая и совершенно не склонная к высокомерию. Если судить по тому, как она выглядела и в какой роскоши жила, можно было бы подумать, что она родилась в дворянском поместье. А как оказалось, Битси была дочерью священника из какого-то маленького городишки в штате Миссисипи. Когда она вспоминала, как погано там бывает летом, ее глаза цвета лунного камня затуманивались. Сплошные болота, вечная жара и полно голодных москитов. «Наш городок Миртл был чуть больше деревни. Одна бензозаправочная станция, один светофор. Не оправдывал даже существования там церкви, слишком уж мало было в нем заблудших душ, чтобы ее заполнить. Правда, ее нетрудно было найти – поезжай прямо и сверни влево. Не самое лучшее место для девушки вроде меня – я-то любила повеселиться, да как следует. Конечно, у мамы и папы мнение на этот счет было совсем другое. Они считали, что я должна сосредоточиться на учебе, на церкви и домашних заботах. А я пренебрегала всеми этими тремя пунктами программы и убегала из дому с друзьями: татуированными парнями на огромных, похожих на кабанов, «харлеях» и мечтательными девицами, такими же, как я, которые полагали, что в свои шестнадцать уже знают и понимают все на свете». Она поведала мне, что влюбилась в Рэя Эдлена, здоровенного и мощного девятнадцатилетнего парня, которого выгнали из школы. Он всем объявил, что любит ее, и обещал всегда быть с нею. Заявил, что они вроде бы как помолвлены, так что все у них в полном порядке.