Александр Эртель - Мои домочадцы

Наума все выслушали внимательно, но ответить ему – ничего не ответили.

Помолчали. Заговорил Яков:

– Да уж оно и видно – к тому идет!.. Год от году. Я, как в позапрошлом году в Царицыне был, так там тоже странничек один… Или опять в Астрахани раз… Все, говорит, тлен! А то в Тифлисе я жил у армянина – тоже кобель был ужастенный… – Яков не договорил и молодцевато сплюнул.

– А по-моему одно – по шее ихнего брата! – мрачно произнес Михайло, намять ему бока ежели хорошенько да всыпать чтоб, – он и знай!.. А то мра-аз («мраз» он протянул чрезвычайно пренебрежительно). Их много таких, шляющих-то… Нет, кабы ежели отодрать его, паскуду… Разложить бы, да горррячих чтоб… Небось бы!.. Я раз тоже в Улитиных двориках ночевал… Но пристали ко мне мужики и ну… и ну… Особливо один… Кэ-эк я его полысну! Он – с ног… Другой!.. Кэ-эк я его садану – морда во!

– Вспухла? – сочувственно воскликнул Яков.

– А ты думал как? Дай-ка я тебе засвечу, небось вспухнет! – в скобках ответил Михайло и потом обычным тоном продолжал: – Ну, третий… Так я их тут, братцы мои, перешил… А наутро выезжаю – хозяин за поводья. «Тебе чего?» – «За ночевку деньги». – «Деньги?» Кэ-эк я его… А то терпеть! Михайло самодовольно поглядел на свой здоровенный кулачище и, вероятно вспомнив подробности побоища, весело засмеялся.

Опять никто ничего не ответил. Помолчали. Яков опять заговорил:

– А я так полагаю – на новые места!.. Удаляться на эти самые новые места, и шабаш!.. Теперь ежели на Белые-Воды аль к Капказу… У, хороши есть места!.. Аль опять на Дону… Я как в Ростове был, тоже проходил по местам-то, вот места!.. Аль Кубань ежели взять… Эх, закачусь по весне на Кубань! (Он вздохнул и сплюнул.) А ежели не в Кубань, так к башкирцам ударюсь, с купцами… Вот опять места!

– Места, что говорить, места есть, – внушительно заговорил Наум. Только захотеть – места найдутся. Как не быть местам… (Он немного помолчал.) – Теперь, ежели захотел ты, к примеру, сейчас тебе пашпорт и – с господом. И какой пашпорт опять: на три ли там месяца, аль полугодовой. А то есть и такие, что на год. Всякие есть. Теперь взял ты, к примеру, пашпорт и с богом… Как не быть местам!.. Местов много.

– Тоже вот в остроге ежели насчет местов… – хотел было сострить Михайло, но не договорил и фыркнул. И, вероятно, смех этот почли легкомысленным, ибо опять никто ничего не сказал.

Помолчали.

– Пытались на эфти на новые места-то… – робко и неуверенно произнес Семен.

– А то нешто не пытались-то… – подхватил Наум, – вестимо, пытались. Тоже, пытались так-то, да и назад. Это что говорить. Это точно, что пытались. Снарядятся, к примеру, поедут, да и назад. Да. А то как, гляди, не быть местам!.. Места есть.

– А на мой згад, живется тебе ежели, ну и живи, – возразил Семен. Господь с ими, с местами-то!.. Пущай их… А ты, ежели накажет тебя господь, – терпи… вот! Живем, покуда бог грехам терпит! И помрем… И здесь помрем, и на Кубани ежели, – все помрем! Конец один.

И все дружно поднялись, чтоб идти ужинать. Только Михайло встал медлительно и, вставая, сердито бормотал: «Больше ничего, как по морде… Взять бы да хорошенько!.. Небось бы… А то этак-то, пожалуй, всякий…»

Станичная – изба, у которой собираются сельские сходы и где сосредоточивается сельская администрация. (Прим. автора.)

«…дивно терпеливый Иов…» – мифический праведник Иов, терпеливо перенесший все ниспосланные ему испытания. Его именем названа одна из книг библии; основная ее идея – необходимость покоряться судьбе, ниспосылаемой богом человеку.

«…бог этот походил на того скорбного бога, который «под ношей крестной исходил, благословляя, край, долготерпения». – Неточная цитата из третьей строфы стихотворения Ф. И. Тютчева «Эти бедные селенья» (напечатано в 1857 году):

Фемида – в древнегреческой мифологии богиня правосудия. Изображалась с весами в руках – символом справедливости; глаза ее были закрыты в знак беспристрастия.

Уставная грамота – документ, в котором после отмены крепостного права определялись новые отношения помещиков и крестьян.