Абдуманап Алимбаев - Мне есть что сказать Вам, люди (Рассказы)

Уезжали мы из Самарканда с какими-то новыми чувствами, мыслями и надеждами, что не оскудеют руки умельцев. Уверенность этому придавало увиденное нами яркое цветение граната…

Бухару издавна называют городом мастеров. Как и прежде, каждое утро с восходом солнца на торговых площадях открываются мастерские и лавки. Просыпается город. Где-то раздаются тихие удары молоточков: тук, тук. Где-то — скрипы гончарных кругов: шир, шир, шир. Кажется, город проснулся от мелодии, которую играет слаженный оркестр, состоящий из различных музыкальных инструментов.

Над городом, в прозрачной глубине неба, делая круги, низко летает белый аист. На открытой веранде чайханы шумно беседуют белобородые старики, показывая руками на большой хауз. Пять высоких вековых чинар, как пять братьев, крепко обхватив друг друга зелеными кронами, обрамляют хауз. На среднюю, белоствольную, с блеском серебра под лучами солнца чинару, сделав несколько кругов приветствия, в свое гнездо садится аист. В гнезде он совершает своеобразные движения, подобные восточному танцу, хлопает крыльями, как бы обращаясь к спорящим старикам:

— Не спорьте! Не спорьте!

На что старики отвечают, улыбаясь, низким поклоном.

В воздухе витают запахи различных приправ от готовящихся ароматных восточных блюд.

Рядом на постаменте веселый и неунывающий Насреддин, прищурив правый глаз, сидит на своем упрямом ослике.

Бухара… Памятники истории, высокие конусообразные купола. Изящная чеканка по меди, виртуозная резьба по ганчу и дереву. Самобытная посуда и… разнообразные игрушки.

На обыкновенную ветку плакучей ивы, согнув ее в полукруг, мастер натянул тетиву. Ребенку подарен лук со стрелой, и счастью его нет предела.

Мастера радует это небольшое мгновение жизни. А сколько их у него. На полках уютной мастерской, как в музее, вызывая у каждого добрую улыбку, выставлены красочные игрушки. Для девочек деревянные бешики — качалки, красочные шкатулку для мальчиков — тележки, различных размеров ходули.

При продаже сундуков, расписных столиков, бешиков для новорожденных мастер не предлагает игрушку, ее и так возьмут.

На базарной площади многолюдно. Для покупателей выставлены, как на весенней ярмарке, различные предметы и изделия. Здесь и ковры ручной выделки, самовары, гончарная посуда и, конечно же, игрушки.

Они ненавязчиво присутствуют везде, то тут, то там, детские металлические свистульки, звенящие тарелки, изящные совочки, ведерки, деревянные кони на колесиках, разнообразные шкатулки, гончарные каталки, верблюжата, птицы, тряпичные куклы, мячи…

По узким прохладным переулкам возвращаются с покупками горожане, к которым из-за глиняных дувалов низко свисают кроны плодовых деревьев. Слышится смех детворы. Играют дети игрушками народных мастеров из кишлака Уба.

Уба — небольшой бухарский поселок. Здесь в каждом доме делают игрушки. А вокруг — запах миндаля, светящиеся капельки росы в зелени травы и сияющие лица детей.

Красивые старики и старушки, с которыми трудно расставаться — сколько у них историй, одна другой лучше.

Здесь на большой чинаре аист тоже свил гнездо. И люди рады птице, как и своей волшебной глине, из которой сделано немало красивого.

Простая глина — это еще не все. Вот пришли в движение руки человека, и ожила она. Теперь в ней отблески красавицы луны, граната яркий цвет. Кажется, игрушек чересчур много: они в каждом доме. О каждой можно многое сказать. Игрушки живут сами собой.

— Откуда же они? Из сказки?

— Нет! Из печи! Где пекут чудесные лепешки, — объясняют дети. И хором просят — Пожалуйста, в наш дом войдите, наш цветущий сад осмотрите, где сегодня рано утром расцвел гранат небывалой красоты.

— Войдите, испейте глоток воды из родинка, хранилища прозрачной влаги жизни…

Уходит с неба солнце спать до утра. Витают вокруг дутара нежные звуки и вечерние напевы матерен:

— Алей-балям, алей…

До новой встречи, Бухара!

Их путь от Карши до Бухары на старом газике был безрадостным. Ехали ночью, так как днем температура воздуха была выше сорока градусов. Машина принадлежала Каршинской экспедиции и повидала на своем веку немало. В ней были выбиты боковые стекла, задние сиденья были изуродованы, брезент на крыше рваный.

В Средней Азии дневную жару сменяет ночная прохлада, поэтому спутники невыносимо мерзли, ерзали на сиденье, стараясь усесться поудобнее. В машине ехали четверо. Водитель Батыр, молодой парень лет тридцати, выросший в этих краях и хорошо знающий местность: малоразговорчивый, но с красивой улыбкой Саид, лет тридцати пяти, не имеющий никакого отношения к искусствоведческой работе, но жаждавший увидеть красоту земли и уговоривший нас, двух пожилых людей, перелететь самолетом расстояние от Ташкента до Карши и прокатиться на попутных машинах от Карши до Бухары, от Бухары до Самарканда, а там, если удастся, из Самарканда до Ташкента.

Два немолодых путника всю дорогу ворчали. Вначале — на Саида, а потом, наверное, поняв, что это бесполезно, ворчали на себя.

— И какой черт сбил нас с толку? — ругался Сергей Петрович, человек пенсионного возраста, профессиональный фотокорреспондент, вчера утром вернувшийся из Франции, а вечером севший в самолет и прилетевший в Каршинскую степь. Теперь он маялся на заднем сиденье, проклинал себя на чем свет стоит и, обращаясь к Рустаму Ибрагимовичу, говорил:

— Ты подумай только, еще вчера был в Париже, а сегодня, с моим-то давлением, оказался в безводной пустыне…

Рустам Ибрагимович на это ничего не ответил. Он немного похрапывал, дремля. Ему было под шестьдесят, и Саид сам до сих пор удивлялся, как он смог убедить его, главного редактора известного издательства, поехать в столь утомительное путешествие. Ведь он в течение полувека никуда не выезжал из своего города.

— Кажется, рассветает, — тихо сказал Батыр.

Справа медленно поднималось солнце, разгоняя ночной мрак, и проступали нетленные краски земли: ровно бегущие вдаль посевы хлопчатника, блеск журчащей воды в подвесных лотках, аккуратно расчесанные, низко опущенные ветви плакучей ивы.

Впереди появилось небольшое селение, теперь до Бухары рукой подать.

— Послушай, — обратился к водителю Саид, — давай остановимся. Зайдем в это селение. Смотри, какое оно красивое. Угостим наших стариков парным молоком с горячими лепешками.

Водитель весело засмеялся, свернул на обочину и остановил машину. Старики ничего не говорили, хотя на востоке обычно они дают молодым мудрые, нужные советы.

Они медленно выбрались из машины и присели прямо тут же, на шоссейной дороге. Напротив, на небольшой возвышенности, женщина вынимала из тандыра горячие лепешки и сбрызгивала их молоком.