Владимир Аренев - Мастер дороги

Еще три недели, изо дня в день, Пчелкин оставался завсегдатаем Рокфеллер-центра. А потом неожиданно собрал вещички, купил билет на самолет и улетел из Америки. Навсегда.

Никто из его тамошних знакомых не знал, что случилось. В Киеве Евгений Федотович устроился на работу и вел, насколько я понимаю, жизнь этакого современного Корейко, так как отнюдь не все деньги успел прокутить в процессе «покорения» чуждого материка. Пчелкин изменился: перестал быть угрюмым нелюдимом, даже женился на симпатичной вдовушке. Историю эту он долго держать в себе не смог и в конце концов поделился ею с одним нашим общим знакомым, ну а тот – со мной.

Сосед Виталия замолчал, вспоминая что-то.

– Да, история вышла презабавная, что и говорить. Догадываетесь, почему Пчелкин перестал ходить в Рокфеллер-центр?

Виталий отрицательно покачал головой.

– Ну так слушайте. В тот последний раз Евгений Федотович дождался, пока тень от руки Прометея упала на дорожку, и пошел проверить, не появился ли чемоданчик. На успех он уже не рассчитывал, а действовал больше для очистки совести. И когда до заветного места оставалось два-три шага, Пчелкину вдруг померещилось, что да, чемоданчик снова там – тот же самый, угольно-черный, с двумя блестящими защелками! Потом он рассказывал нашему с ним общему знакомому: «В первый момент я остолбенел. Просто обалдел от того, что увидел. Я уже и не верил… а тут – вот он, стоит, как ни в чем не бывало. Я шагнул к нему… и вдруг понял: не возьму. Не посмею. Потому что если даже только прикоснусь к нему – тут же, на месте, наложу в штаны. Это был тот нутряной ужас, который испытываешь в детстве, когда лезешь в подвал заброшенного дома и вдруг слышишь из темноты тихий смех. Да, мне показалось в тот момент, что я слышу, как чемоданчик беззвучно смеется надо мной, – и я понял: никогда! ни за какие коврижки!!. А потом вдруг прямо туда, где стоял чемоданчик, кто-то встал, наваждение рассеялось, и оказалось, что никакого чемоданчика нет, это всего лишь игра теней. Но с того дня я не ходил к Прометею, а потом вообще вернулся сюда».

– Ничего себе история.

– Когда мне ее рассказали, я не поверил, – признался сосед. – Но потом приятель устроил так, чтобы я познакомился с Пчелкиным. (Само собой, зовут его по-другому, да это и не важно.) Я увидел Евгения Федотовича и с тех пор не сомневаюсь, что он действительно пережил нечто похожее на то, о чем рассказал моему приятелю.

– Да-а… Чего только в жизни не бывает.

До самого Нью-Йорка больше не разговаривали, так, перебросились двумя-тремя фразами и всё. Виталия начало-таки клонить в сон, он дремал, хоть часы-апельсин время от времени звонко курлыкали. Хозяин всякий раз доставал их, проделывал обычную процедуру и снова прятал.

На выходе из аэропорта Виталий попрощался с соседом, уверенный, что никогда больше его не увидит, – и не ошибся.

Из переговоров по мобильной связи

– …Да, всё нормально, утрясли. Думаю, послезавтра вылечу обратно.

– Слышишь, Вить…

– А, ч-черт!

– Что такое?

– Да по дороге туда попал в пробку. Обратно решил добираться подземкой, но тут пока найдешь нужную станцию… Ладно, давай я перезвоню тебе через часок, тогда и договорим, ОК?

В довершение всех бед Виталий еще и ошибся станцией: сел не на ту ветку и сейчас вышел на каком-то грязном, почти безлюдном перроне. Сверился со схемой, оказывается, ему нужно было в противоположном направлении! Вполголоса бормоча ругательства, решил плюнуть на всё, подняться наверх и взять такси: может, пробок в этом районе меньше; и в любом случае таксист не заблудится, верно?

Он уже двинулся к выходу, но отчаянный крик за спиной заставил обернуться. Невысокий пожилой человек, стоявший на платформе, прижал ладонь к сердцу и медленно оседал на пол. Помочь никто не спешил: одни брезгливо отодвигались в сторону, другие с рассеянным любопытством наблюдали за кричавшим. Лишь двое подошли – старик и старуха, причем выглядели оба так, словно только что из бывшего Союза.

Человек уже лежал, болезненно вывернув ноги, лицом вниз. Старуха, кряхтя, наклонилась над ним и тотчас выпрямилась.

– Есть здесь доктор? – спросила по-русски.

Не вполне понимая, зачем он это делает, Виталий отозвался:

– Есть. Не практикующий, но первое образование… – Он уже присел рядом с упавшим и прощупывал пульс. Пульса не было. – Вызывайте скорую, – сказал старику. – Или что тут полагается вызывать в таких случаях?

Вдвоем они перевернули покойника на спину, и Виталий обратил внимание, что левый внутренний карман пиджака у того выпирает, как будто там лежит что-то большое и круглое.

– Смотри, – сказала старуха мужу. – Ведь как на Леонова похож!

– Леонов умер давно, помнишь, в новостях еще показывали?

– Помню. Я и говорю: похож.

Из тоннеля донесся ровный, нарастающий гул. На них уже почти никто не смотрел; Виталий, как завороженный, сунул руку в карман к покойнику и вытащил золотистые часы-«апельсин».

Ворвался поезд, громыхающий, раскрашенный в аляповатые цвета. В этом шуме перезвон часов был почти не слышен, сам Виталий чувствовал его как вибрацию в ладони.

Он посмотрел на «апельсин», перевел взгляд сперва на покойника, потом – на стариков.

«Да ну к черту! Хотя бы раз в жизни прояви смелость – возьми то, что никому уже не принадлежит. Если не ты, так другие. Часы все равно не достанутся родственникам этого : их прикарманит вон тот паренек с наглым взглядом, или полицейские, когда наконец явятся, или врачи. Или даже эти вот двое. Так почему не ты? Вопрос же только в том, посмеешь ли взять, рискнешь или наваляешь в штаны от страха. Способен ты, твою мать, на поступок?!»

Виталий в упор посмотрел на стариков – те, хоть и таращились на его ладонь, как будто не вполне понимали, что видят. Старуха быстро-быстро моргала, словно пыталась сфокусировать взгляд на чем-то, что все время ускользало от ее внимания. Старик, казалось, вообще задремал или слегка опьянел.

Перехватив взгляд Виталия, они, как по команде, потупили глаза. Старуха суетливо дернула мужа за рукав, пойдем, мол, наш поезд.

Виталий холодно улыбнулся им, положил «апельсин» во внутренний карман пиджака и поднялся с колен.

Вышел из подземки, такси поймал почти сразу – правда, назвал совсем другой адрес, не тот, который собирался. Машина ехала, расплескивая лужи с плававшими в них первыми осенними листьями, а Виталий еще раз прокручивал в памяти услышанное в самолете. Теперь он догадывался, что сосед рассказал историю Пчелкина так, как ему, соседу, было… удобней? выгодней? – впрочем, не имеет значения. Возможно, это вообще совпадение: у человека, похожего на Леонова, оказались часы того, кто рассказал Виталию историю этого человека. Да этого ли? Или всамделишний Пчелкин никуда не улетал из Америки?