Деймон Раньон - Профессор идет домой

Вообще-то, Профессору все равно, блондинки его куколки или брюнетки: у Синтии Хэррис волосы чернее, чем волчья душа, а Бобби Бэкер — светлая шатенка, так что ее можно назвать промежуточной. Синтия Хэррис появилась на сцене гораздо позже Дорис и выступала в варьете Кэррола. Говорят, она впервые приехала в Нью-Йорк как участница конкурса красоты и победила бы — зуб даю — если бы другая мисс не подмигнула бы одному из членов жюри.

Конечно, Синтия и сама не преминула подмигнуть члену жюри, но он оказался всего-навсего журналистишкой, не имеющим в конкурсе права голоса.

Тут мистер Кэррол жалеет Синтию и берет ее к себе в варьете, где ей разрешается разгуливать нагишом. Там-то ее и замечает Профессор, и вот Синтия уже разъезжает в шикарном заграничном автомобиле размером с истребитель и воображает себя пупом земли.

Что касается Бобби Бэкер, то лично мне она нравится больше остальных профессоровых куколок, хотя внешность у нее средняя, и по сцене она не носится, как Дорис Клэр и Синтия Хэррис, и не выставляет свои прелести перед всякими малыми, вроде Профессора — таких преимуществ у нее в жизни нет. Бобби Бэкер начинает с нуля, с личной секретарши одного малого на Уолл-Стрит и уж, конечно, не расхаживает нагишом, правда, одежды на ней не больше, чем носит любая куколка в наши дни, то есть не слишком много.

Насколько мне известно, как-то раз у Профессора заводятся дела с этим малым на Уолл-Стрит, там он знакомится с Бобби, и она тут же начинает заливать Профессору, как она о нем много читала и слышала, да как она всегда жаждала с ним познакомиться, и что он, мол, именно такой, каким она его себе представляла — романтичный и привлекательный.

Должен вам сказать, я был и остаюсь джентльменом и поэтому никогда не назову куколку вруньей. Может, Бобби Бэкер всерьез считает Профессора романтичным и привлекательным и не врет, произнося эти слова, но, мне кажется, такое с ней случается только в минуты крайнего возбуждения. На мой взгляд, самое большее, что можно сказать Профессору, если хочешь сделать ему комплимент, это — «Какой у тебя отличный костюм».

Профессору лет сорок или около того, и у него уже начинает завязываться животик, а все потому, что он так много сидит за карточными столами и не занимается спортом, только прогуливается перед сном около ресторана «Минди» с малыми вроде меня. Правда, лицо у него гладкое, так и пышет здоровьем, зубы превосходные и приятная улыбка, если он соизволит улыбнуться, чего, однако, никогда не делает при встрече со своими должниками.

О Профессоре можно сказать: вот личность. Он прекрасный рассказчик, правда, он же и герой всех своих историй, но самое главное, Профессор знает тысячу и один способ, как понравиться куколке. У него неплохое образование, и хотя куколки вроде Синтии, Дорис, да и Шарлотты тоже, гораздо охотнее заимели бы счет в ювелирном магазине Картье, чем все образование Ейля и Гарвада вместе взятое, Бобби Бэкер любит всякую заумь, которой она и набирается от Профессора в больших количествах.

Ну вот, вскоре после знакомства с Профессором Бобби тоже начинает разъезжать на автомобиле — и ее автомобиль, между прочим, больше, чем у Синтии, хотя, конечно, самый большой у Дорис — и флэтбушские девчонки — это местечко, где она родилась, из зависти распускают о ней сплетни по всей округе, а сами только и мечтают, как бы заполучить большой автомобиль. Лично я считаю: взяв куколку из такой дыры как Флэтбуш, Профессор упал в глазах общества, особенно после того, как Бобби стала интересоваться всякими там газетными писаками и прочими пижонами из Гринвич Виллидж.

Не буду отрицать, малышка Бобби необычайно умна: за четыре-пять лет пребывания у Профессора в куколках ей удалось вытянуть из него больше денег, чем всем остальным куколкам вместе взятым, а все потому что она безостановочно бубнит ему, как она его любит, да как она без него не может, а Дорис Клэр и Синтия Хэррис забывают напоминать ему о своей любви чаще двух раз в месяц.

Так, и что же случается однажды ночью? К Профессору подваливает малый по имени Дэффи Джек и всаживает ему перо в левый бок. По-моему, его нанял Хоумер Свинг, этот субъект задолжал Профессору кучу монет в одном деле и все бесился, когда Профессор торопил его с платежом. Ну вот, Дэффи Джек целится Профессору в сердце, но попадает немного ниже, хоть и считается профессионалом по части пера, в результате в боку у Профессора появляется дырка, которую нужно срочно залатать.

В это время — часа в два ночи — мы с Большим Нигом, игроком в кости, стоим на пересечении Пятьдесят второй стрит и Седьмой авеню, ни о чем особо не болтаем, и вдруг нам навстречу, по Пятьдесят второй стрит, ковыляет Профессор, падает прямо на Большого Нига и заливает кровью его с иголочки новое пальто, за которое Большой Ниг заплатил 60 долларов всего два дня назад. Большой Ниг, конечно, вне себя, но мы видим, что сейчас не время говорить с Профессором о таких мелочах, как залитое кровью пальто Большого Нига. Мы видим, что Профессора здорово поцарапали, и ему очень плохо.

Мы не сильно удивляемся, увидев Профессора в таком переплете — в нашем городе за ним уже давно охотились, и некоторым малым просто не терпелось сделать с ним что-нибудь этакое — но мы никак не ожидали, что Профессора зарежут, как индюка. Если бы в него всадили пару-тройку пуль, тогда ладно, но пускать в ход нож — это уж слишком.

Пока мы с Большим Нигом перевариваем ситуацию, Профессор говорит:

— Позовите Гимми Вайссбергера и доктора Фриша и отвезите меня домой.

Конечно, такой малый как Профессор хочет сперва повидаться с адвокатом, а там уж можно и врача вызвать, тем более что Гимми Вайссбергер чувствует себя на редкость уверенно в этой жизни и уже не раз вытаскивал Профессора из разных передряг.

— Сейчас мы отвезем тебя в больницу, — говорю я, — и все будет о'кэй.

— Нет, — отвечает Профессор, — из больницы наверняка доложат легавым, а если дело всплывет, мне крышка. Везите меня домой.

Я, естественно, спрашиваю, куда именно — вечно я путаюсь в профессоровых домах — он с минуту раздумывает, будто такой вопрос нельзя решить сразу, и наконец говорит:

— Парк-авеню.

Большой Ниг ловит такси, мы помогаем Профессору залезть в машину и объясняем шефу, что нам нужен дом на пересечении Парк-авеню и Шестьдесят четвертой стрит — там живет вечно любящая жена Шарлотта.

Когда мы подъезжаем, я прикидываю, что лучше мне пойти первым и подготовить Шарлотту — я же понимаю, какой это удар для вечно любящей жены, если ей среди ночи привозят мужа с пером в боку.

Однако швейцар и лифтер не сразу пускают меня наверх, в квартиру Профессора, говорят, там какая-то вечеринка, и только когда я объясняю, что Профессор болен, они уступают. Звоню, дверь открывает толстый лакей огромного роста, и я вижу — в квартире полно куколок в вечерних платьях и разных малых в смокингах, и кто-то очень громко поет.