Юрий Коваль - Кепка с карасями (сборник)

В предутреннем свете глянул вокруг – и не увидел заставы. Ни крыши, ни стен, ни дверей – снег…

Он крикнул, но никто не услышал его.

Он один выбрался из-под обвала.

Ветер выл, затягивал сугроб узлами, нёс льдинки, которые со звоном впивались в лицо.

Лейтенант пробрался обратно через то же окно и уткнулся в снежную стену и стал её разгребать. Руки сразу застыли, сделались вроде деревянные, выструганные из еловой доски, и он разгребал снег словно двумя лопатками.

Он полз и что-то кричал в темноте, но что это были за слова и какой в них заключался смысл, разобрать было невозможно.

Прошёл, наверно, час. Лейтенант пробил в снегу узкую щель и добрался до койки, на которой всегда спал солдат Игорь Соколов. Койка была пуста.

Стало страшно. Показалось, что нету уже никого под снегом, что все люди умерли, рассыпались и превратились в снег.

Вдруг он почувствовал, будто бы шерсть какого-то зверя трогает руками. Будто бы зверь этот спит здесь, в снегу.

Это была ветка новогодней ёлки.

«У-у-у-у-у-у-у-у!» – послышалось, и он не мог понять: ветер ли воет, человек ли зовёт. И понял, что рядом живой, что это он кричит, а слов не разберёшь и слышен только глухой жуткий звук: «У-у-у-у-у-у-у-у…».

Старшина Кошкин пробирался навстречу лейтенанту, и они столкнулись лицом к лицу в темноте.

Теперь они копали вдвоём и помогли выбраться ещё двум солдатам.

Они нашли фонарь и нашли автоматы и вчетвером уже крушили снег.

Через два часа они откопали всех. Только солдата Соколова нигде не было. Они копали ещё час и нашли Соколова.

А к утру буран поутих. Выбравшись наружу, пограничники увидели, что все постройки на заставе занесены снегом, только радиоантенна торчит, будто метёлочка.

Увязая в снегу, они стали спускаться с горы на соседнюю заставу и поочерёдно несли на руках Игоря Соколова.

Когда наступила весна и снег начал таять, старшина отправился на заставу. С ним пошёл Игорь Соколов. Они долго бродили, разбрасывали снег, разыскивая вещи, заваленные лавиной. Вдруг старшина услыхал какой-то странный звук.

– Слышишь что-нибудь, Соколов?

– Слышу, кто-то слабо хрюкает!

– Слабо хрюкает?

– Слабовато!

– А ну давай лопату!

Они копнули два раза и выкопали… живую свинью!

Три месяца прожила она под снегом – и хоть бы что. Тощая была – смотреть жалко. Всю землю под заставой разрыла, корешки искала, этим и жива была.

Когда об этом узнали на соседних заставах, стали в гости ходить, на свинью глядеть. А пограничники её выходили, давали ей по картошине и прозвали Снежной королевой.

Особое задание?

Да что же это за особое задание такое?

Наверно, задание как задание, а особым называется только для красоты. Чего в нём такого особого, в задании-то в этом? Уж наверное, ничего.

Так или иначе, а только однажды вечером…

А только однажды вечером я очутился высоко в горах, на пограничной заставе. Конечно, я приехал сюда не просто так. У меня было задание написать рассказ про пограничников. Но только в этом задании ничего особого нет. Вот я пишу рассказ – что ж тут особого?

И вот я приехал на пограничную заставу. Голые горные вершины окружали меня, а на склоне горы, среди корявых красных камней, стояло несколько домиков.

Это и была застава.

Меня встретил начальник заставы – капитан Воронцов и отвёл в один из домиков, чтоб я мог отдохнуть и побриться с дороги.

– Отдыхайте и брейтесь, – сказал капитан. – Я скоро приду.

Я стал отдыхать и бриться, и, наверное, прошёл целый час, а капитан не возвращался.

Вдруг в дверь кто-то постучал.

– Кто там? – спросил я.

– Мне неудобно, – послышалось за дверью.

– Как – неудобно? – удивился я.

– Мне неудобно из-за двери фамилию называть, – сказали из-за двери.

Я глянул в зеркало и увидел свою совершенно обалдевшую от таких ответов физиономию.

Дверь между тем скрипнула, и как-то особенно скрипнула, даже вроде фыркнула – фррррр! – и в комнату вошёл солдат. На голове у него был поварской колпак.

– Здравствуйте, – сказал он. – Моя фамилия Галоша.

Он вдруг снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.

– Гмм… – сказал я. – Как же пишется ваша фамилия: Галоша или Калоша?

– Галоша, – сказал Галоша.

– Очень приятно.

– Я слышал, что вы пишете рассказ о пограничниках?

– Пишу.

– Так я расскажу вам одну историю, а вы пишите рассказ.

Эти слова меня здорово удивили.

Я повнимательней поглядел на Галошу и увидел, что лицо у него самое обычное: нос, брови, глаза. Да, но при чём же здесь рассказ?

– При чём здесь рассказ? – спросил я. – О чём рассказ?

– Дело в том, что я повар, – быстро сказал Галоша. – Понимаете?

Он снял колпак и покрутил его в руках. Я заглянул внутрь колпака.

Там, понятно, ничего не было. Я собрался с мыслями и сказал:

– Закуривайте, товарищ Галоша.

– Что вы! Что вы! – крикнул Галоша. – Потап унюхает!!!

– Какой Потап? – удивился я. – Какой такой Потап? Что вы ваньку валяете?

– При чём здесь Ванька? – удивился теперь Галоша. – Ванька домой уехал!

Я уже ничего не понимал и глядел на Галошу, как сыч на сову. Тогда Галоша подбросил вверх свой колпак, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.

– Итак… – сказал Галоша.

– Итак, – сказал Галоша, – всю жизнь я мечтал быть поваром. Мне хотелось готовить супы, салаты, фрикадельки и морковные соусы. Не подумайте, что я обжора. Это – моё искусство. Вы сочиняете рассказы, а я сочиняю морковные соусы.

– Понятно, – сказал я. – Понятно. А кто такой Потап?

Галоша не ответил.

– Да… – вздохнул он. – Всю жизнь я мечтал быть поваром, и моя мечта сбылась. Когда я приехал на заставу, всех пограничников построили, и капитан спросил:

«Есть ли среди вас настоящий повар?»

«Есть!» – крикнул я и шагнул вперёд.

Ответ понравился командиру. Он сказал мне:

«Молодец!»

Так я стал поваром на заставе.

Живём мы, сами видите, в горах. Служить здесь трудно, и есть хочется ужасно. Но я варил такие супы! Строил такие котлеты! И все были мной довольны, и я тоже был доволен, потому что сбылась моя мечта.

Был я доволен месяц, был я доволен другой, а потом я перестал быть доволен.

Как-то раз готовлю я суп-пюре из тыквы, а сам думаю: «Что же это такое? Все пограничники как пограничники, а я повар. Они медали то и дело получают, а я поварёшкой размахиваю. Повар и повар, да ещё по фамилии Галоша. Обидно».

Вот как-то я дождался, пока капитан пообедает, и подошёл к нему:

«Товарищ капитан! Разрешите обратиться!»