Алексей Писемский - Комик
- Название:Комик
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Правда», биб-ка «Огонек»
- Год:1959
- Город:М.:
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Писемский - Комик краткое содержание
«Нижеследующая сцена происходила в небольшом уездном городке Ж.. Аполлос Михайлыч Дилетаев, сидя в своей прекрасной и даже богато меблированной гостиной, говорил долго, и говорил с увлечением. Убедительные слова его были по преимуществу направлены на сидевшего против высокого, худого и косого господина, который ему возражал…»
Комик - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Тут говорит его любовница, – и продолжал:
Елена
Благословляю этот миг,
Он отдал мне, мой друг, тебя!
Ты не преступник, ты велик.
Ты мой навек, а я твоя!
– Позвольте, Никон Семеныч, я вас опять перебью: кто же будет играть эту роль? Надобно прежде это решить.
– Я не знаю-с, это – ваше дело.
– Но как же все мое дело; не могу же я придумать все, что придет вам в голову?! Дарья Ивановна, это ваша роль.
Дарья Ивановна насмешливо покачала головой:
– Почему же вы думаете, что моя? Неужели же вы находите, что я похожа на любовницу разбойника? Мне это досадно!
Матрена Матвевна взглянула на Аполлоса Михайлыча многозначительно.
– Фанечка, эту роль ты должна играть, – отнесся он к племяннице.
Но та, несмотря на любовь к искусству, на этот раз что-то сконфузилась.
– Я не сыграю, mon oncle, – произнесла она.
– Неправда, та bonne amie [18], неправда!.. Матрена Матвевна, она ведь должна играть?
– Она, непременно она… она молоденькая, хорошенькая, а мы все старухи, – решила вдова.
– Я, mon oncle, не умею играть драматических ролей.
– Никон Семеныч тебя научит, и я тебе слова два – три скажу.
– Я у вас буду учиться, mon oncle, – отвечала девушка.
Рагузов начал читать и прервал этот разговор. Наконец он кончил.
– Стало быть, поэма ваша, Никон Семеныч, должна будет идти отдельно от дивертисмана?
– Непременно!
– В таком случае надобно назвать ее драматической фантазией, – произнес Аполлос Михайлыч.
– Пожалуй, – отвечал трагик и встал.
– Ну-с, – отнесся Дилетаев к Дарье Ивановне, – теперь ваша очередь; во-первых – пропеть, а во-вторых – сыграть качучу для Фани на фортепьянах.
– У меня горло болит, Аполлос Михайлыч, – возразила она.
– Все равно-с, болит ли оно у вас, или нет, – мы этого не знаем, но просим, чтобы вы нам пропели.
– Спойте, Дарья Ивановна, дайте отдохнуть душе, – шепнул ей на ухо Мишель.
Дарья Ивановна встала и села за фортепьяно; голос ее был чрезвычайно звучен и довольно мягок: он поразил всех; один только Рымов, кажется, остался недоволен полученным впечатлением.
– Каково соловей-то наш заливается? – отнесся к нему Юлий Карлыч.
– Она не понимает, что поет, – отвечал тот и отошел.
Никон Семеныч прослушал весь романс с необыкновенным восторгом.
– Madame, je vous supplie, faites moi l'honneur d'accepter un role dans ma piece. Vous avez tant de sentiments… J'arrangerai un petit air tout expres pour votre voix… [19]– отнесся он, от полноты чувств, к Дарье Ивановне на французском языке.
– Je n'ai jamais parle et chante sur la scene [20], – отвечала та небрежно и отвернулась от трагика.
– Прелесть! Чудо! – говорил Аполлос Михайлыч, качая головою.
– Попросите, пожалуйста, чтобы Дарья Ивановна играла в моей пиесе; я напишу для них романс. Это будет очень эффектно, – обратился к хозяину трагик.
– Вряд ли станет она играть! Дай бог, чтобы что-нибудь пропела, – отвечал Дилетаев. – Мишель! Поди сюда! – кликнул он племянника. – Будет ли у нас Дарья Ивановна играть?
– Я почему знаю, спросите ее.
– Попроси ее, мой друг, участвовать.
– Что ж мне ее просить… Я ничего у вас не понимаю, – проговорил Мишель и, отошед от дяди, опять заговорил с Дарьей Ивановной.
– Фанечка! – начал хозяин. – Что же твоя качуча?
– Сейчас начну, mon oncle, – ответила девушка и убежала в свою комнату за кастаньетами.
Дарья Ивановна, по просьбе Аполлоса Михайлыча, заиграла качучу; Фани начала танцевать. Нельзя сказать, чтобы все па ее были вполне отчетливы и грациозны; но зато во всех пассивных скачках, которыми исполнен этот танец, она была чрезвычайно энергична. Аполлос Михайлыч, Никон Семеныч, Матрена Матвевна и Юлий Карлыч хлопали ей беспрестанно; оставались равнодушными зрителями только комик, который сидел в углу и, казалось, ничего не видал, и судья, которому, должно быть, тоже не понравился испанский танец.
«Этакое нахальство: для девицы, кажется, и неприлично бы было; простая мужичка не согласится этак ломаться!» – сказал он про себя.
Качучею заключился вечер испытательного чтения. Общество снова возвратилось в гостиную; Аполлос Михайлыч еще долго рассуждал о театральном искусстве, и у него опять начался жаркий спор с Рагузовым, который до того забылся, что даже собственную комедию Дилетаева назвал пустяками. Аполлос Михайлыч после этого перестал с ним говорить. Комик раньше всех простился с хозяином, который обещался на другой же день прислать ему роль. Трагик уехал вскоре за ним. Дарью Ивановну поехал провожать Мишель. Фани принялась читать «Женитьбу». Матрена Матвеева очень долго сидела с хозяином в гостиной и о чем-то потихоньку разговаривала с ним. Все гости отправились, конечно, в экипажах; один только Рымов пошел пешком, повеся голову.
«Что это такое: где я был? Точно сумасшедший дом, – рассуждал он сам с собою, – что такое говорил этот господин: классическая комедия, Мольер не классик… единство содержания… «Женитьба» – фарс, черт знает что такое! Столпотворение какое-то вавилонское!.. Хорош же у них будет спектакль… и комедия хороша, нечего сказать. Вместо стихов – рубленая солома, но главное: каков виконт-то волокита, – тьфу ты, проклятые! Ничего подобного и не слыхивал! Видно, в самом деле старуха моя права; все это глупости, и глупости-то страшные! Или уж я очень одичал, так не понимаю ничего, – черт знает что такое?»
Пришед домой, он застал жену в постели, с повязанной головой. Рымов посмотрел на нее. Анна Сидоровна отвернулась.
– Аннушка! Что с тобой? – спросил он, раздеваясь; но она не отвечала.
– За что ты сердишься? Что такое я сделал? Больна, что ли, ты?
– Да, – отвечала она.
– Что такое у тебя болит?
– Да вам зачем? Играйте там, дайте хоть умереть спокойно.
– Опять старые песни!
– Лучше бы к какой-нибудь поганой актрисе вашей отправились ночевать. Зачем меня пришли мучить?
– Тьфу ты, дура этакая! Лежи же, валяйся… терпения нет никакого!
– Что ж вы, подлец этакой, ругаетесь? Ступайте вон! Квартира моя – разбойник! Еще убьете ночью, пожалуй.
Рымов плюнул и ушел в другую комнату, погасил свечу и лег на голом диване. Прошло часа два, но ни муж, ни жена не спали; по крайней мере так можно было заключить из того, что один кашлял, а другая потихоньку всхлипывала. Наконец, Анна Сидоровна встала и подошла к дверям комнаты, где лежал муж.
– Витя, ты спишь? – начала она ласковым голосом.
– Нет, а что?
– Поди ко мне, мамочка, тебе там жестко.
– Ругаться станешь.
– Нет, мамочка, я виновата.
Рымов встал и перешел к жене на кровать.
– Не играй, Витя! Пожалуйста, не играй: погубишь ты себя и меня!
– Чем же я погублю тебя?
– Избалуешься, мамочка, опять избалуешься, еще, пожалуй, влюбишься… вы ведь при всех, без стыда, целуетесь, это уж какое дело семейному человеку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: