Роберт Стивенсон - Рассказ о молодом человеке духовного сана

– Эти старые джентльмены, – думал он, – несомненно очень хорошие писатели, но в жизни они совершенные невежды. Так же вот и я – выучился на епископа, а совершенно не знаю, что мне делать с украденным бриллиантом. Подбираю намеки просто полицейского чиновника, а как их применить к делу – не знаю, несмотря на все мои фолианты. Это внушает мне очень невысокое мнение об университетском образовании.

Он оттолкнул от себя книги, надел шляпу и отправился в тот клуб, членом которого он был. В этом светском собрании он рассчитывал встретить кого-нибудь опытного в практической жизни и могущего дать хороший совет. В читальне сидело несколько сельских пасторов и один архидиакон, кроме того три журналиста и писатель из области высшей метафизики; последние играли в карты. За обедом этот обыденный состав клубных посетителей вполне обнаружил свою обыкновенность и тусклость. «Ни один из этих людей, – думал Ролльс, – не смыслит в опасных делах больше меня самого, ни один из них не способен дать мне дельное указание, как поступить в данном случае». Но вот в курительной комнате он увидал, наконец, какого-то чрезвычайно сановитого джентльмена в безукоризненном фраке. Джентльмен курил сигару и читал «Двухнедельное Обозрение». На его лице лежало замечательное выражение полнейшего спокойствия без малейшего признака заботы или усталости; в его наружности было что-то такое, что и внушало доверие, и невольно заставляло ему повиноваться. Чем больше молодой клерджимен изучал его черты, тем больше убеждался, что именно этот человек может дать ему подходящий совет.

– Сэр, – сказал он, – извините мою бесцеремонность, – но судя по вашей наружности, вы человек безусловно светский.

– Да, я имею большую претензию считать себя светским человеком, – отвечал незнакомец, кладя журнал на стол и взглядывая на мистера Ролльса с веселым удивлением.

– А я, сэр, отшельник-студент, живу среди чернильниц и богословских фолиантов, – продолжал викарный священник. – Одно недавно случившееся событие обнаружило передо мной всю мою житейскую неопытность, и мне захотелось поучиться жизни. Под словом жизнь я подразумеваю не романы Теккерея, но преступления и разные тайны, возможные в нашем обществе, а наряду с ними – правила мудрого поведения в исключительных обстоятельствах. Читатель я неутомимый. Можно выучиться этому по книгам?

– Вы меня поставили в большое затруднение, – сказал незнакомец. – Признаюсь вам, я по части книг не особенно сведущ. Читаю только, когда приходится ехать по железной дороге… Впрочем, позвольте, вы читали когда-нибудь Габорио?

Мистер Ролльс ответил, что он даже и не слыхал об этом авторе.

– У Габорио вы можете найти некоторые сведения, – объявил незнакомец. – Он очень назидателен и изобретателен. Любимый автор князя Бисмарка. Тот его постоянно читает. Таким образом, на худой конец, вы если и потратите время даром, то проведете его в очень хорошем обществе.

– Сэр, я вам очень благодарен за вашу любезность, – сказал викарий.

– Вы мне уже заплатили за нее с процентами, – отвечал джентльмен.

– Чем же это? – спросил Саймон.

– Новизной и оригинальностью вашей просьбы, – отвечал джентльмен.

И с учтивым жестом, которым как бы спрашивал позволение, он снова принялся читать «Двухнедельное Обозрение».

На обратном пути домой мистер Ролльс купил сочинение о драгоценных камнях и несколько романов Габорио. Габорио он зачитался до глубокой ночи, и хотя тот подсказал ему несколько новых мыслей, но все же мистер Ролльс не нашел у него прямых указаний, как поступать с украденным бриллиантом. Кроме того, ему не понравилось, что все указания рассыпаны среди романических описаний и сцен, а не собраны вместе в одно целое в виде катехизиса. Из этого он сделал вывод, что хотя автор и много думал обо всех этих вещах, но что он совершенно не знаком с учебной методикой. Впрочем, от Лекока он пришел в полный восторг.

– Это был безусловно великий человек, – размышлял мистер Ролльс. – Он изучил свет, как свои пять пальцев. Нет ни одного дела, которое он не сумел бы довести до конца своими собственными руками вопреки всему и несмотря ни на что. Боже мой! – перебил он вдруг сам себя. – А это разве не урок? Разве мне не следует самому научиться разрезать бриллианты?

Ему казалось, будто он сразу вышел изо всех затруднений. Он вспомнил, что у него есть знакомый ювелир в Эдинбурге, некто Б. Маккеллок, который с удовольствием даст ему несколько необходимых уроков. После нескольких месяцев, а может быть и лет черной работы он научится обращению с алмазами и сумеет распорядиться, как нужно, с бриллиантом раджи. После этого он может сколько угодно опять продолжать свои научные занятия, превратившись в богатого ученого, возбуждая к себе во всех и зависть, и уважение. Всю ночь ему снились золотые сны, и он проснулся утром хорошо выспавшийся, бодрый и с облегченным сердцем.

Дом мистера Рэберна опечатала полиция, и это обстоятельство дало мистеру Ролльсу предлог для отъезда. Он радостно уложил свой багаж, отвез его на Кингс-Кросский вокзал и сдал в багажное отделение, а сам поехал в клуб провести там остаток дня и пообедать.

– Если вы здесь будете обедать сегодня, Ролльс, – сказал ему один знакомый, – то увидите двух самых замечательных людей в Англии – принца Флоризеля Богемского и старого Джека Ванделера.

– О принце я слышал, – отвечал мистер Ролльс, – а с генералом Ванделером встречался в обществе.

– Генерал Ванделер – осел, – возразил знакомый. – А это его брат Джон, замечательный авантюрист, знаток в драгоценных камнях и один из самых хитрых дипломатов в Европе. Слыхали вы когда-нибудь о его дуэли с герцогом Вальдерменом? Или о его подвигах и жестокостях, когда он был диктатором в Парагвае? Или о его ловкости, как он разыскал драгоценности сэра Сэмюеля Леви? Или о его заслугах во время индийского восстания, которыми правительство пользовалось, но не решилось их открыто признать? Джек Ванделер наглотался вдоволь и славы, и бесславия. Как, вы о нем не знаете? Бегите скорее, займите стол поближе к ним, и хорошенько слушайте. Вы услышите много удивительных рассказов, или я сильно ошибаюсь.

– А как я их узнаю? – спросил клерджимен.

– Как узнаете? – воскликнул приятель. – Да ведь принц Флоризель – элегантнейший джентльмен во всей Европе, единственный на свете человек вполне царственного вида, а Джек Ванделер – если вы можете себе представить Улисса в семидесятилетнем возрасте, с шрамом от сабли на лице, то вот вам и Джек Ванделер. Как их узнать! Скажите, пожалуйста! Да в день Дерби вы можете руками трогать и того, и другого.

Ролльс поспешил в столовую. Вышло так, как ему сказал приятель, того и другого сейчас же можно было узнать. Старый Джек Ванделер был замечательно сильного телосложения, и, видимо, привык к самым трудным физическим упражнениям. Похож он был не на сухопутного военного, а скорее на моряка, только немного больше других привыкшего к седлу. Его орлиные черты выражали смелость, надменность и хищность, а все лицо и наружность обличали в нем человека порывистого, жестокого и беззастенчивого. Густые седые волосы и шрам от сабельного удара, перерубившего ему нос, придавали что-то дикое его внешности, одновременно замечательной и страшной.