Элеонор Каттон - Невольная жертва

Они застолбили себе участки, разбили в грязи холщовые палатки и принялись за работу. Они промывали гравий горсть за горстью, прочесывали каждую речушку, снедаемые неуемной жаждой отыскать наконец тот огромный золотой шмат, с которым не стыдно будет навсегда вернуться домой. По ночам им мешали спать птичьи крики. Черный лесок в Окарито, глубокие рвы в Чарльстоне, вырубленные туннели в Россе*[Окариго, Чарльстон, Росс — места золотодобычи на западном побережье Южного острова.]. Каждый месяц появлялось новое местечко — новая лощина, новый соблазн, — и люди бросались туда, чтобы еще раз попытать счастья. Лил дождь. Они жили на пресных лепешках, плохом чае и дешевом виски из местных кабаков; иногда кто‑нибудь убивал дикую свинью и продавал ее товарищам кусок за куском. Женщина — боже ты мой, женщина — съежилась в их мыслях до запредельного ничто, абстрактная мать и шлюха.

Рисковые парни — те, что еще держались, еще не сгинули, — каждый день просеивали землю, бережно складывая свои скудные находки в ситцевые кисеты, похожие на мешочки со специями. К этому времени их поразила полная слепота. Лихорадка изъязвила их души навеки, как уродуют тело оспенные рубцы. Они видели только то, что блестит. Они уже не могли вернуться к своим делянкам, на свои фермы. По ночам они вскрикивали в палатках, засыпая в обнимку с мокрыми грязными лотками.

В самом начале весны 1866 года по восточной дороге, бегущей вдоль скалистой лощины, в Хокитику вошел старатель.

Он был смугл, коренаст, и его борода торчала лопатой. За спиной у него висел мушкет, обернутый в чертову кожу, под котомкой позвякивала пара котелков. Он шел, не глядя по сторонам, подперев нижнюю губу языком и упрямо выпятив подбородок.

Он шагал быстро. Выйдя на главную улицу, он поднялся по тесовым ступеням к дверям банка «Грей и Буллер», постучал носками по пяткам, стряхивая с сапог грязь, снял шляпу и переступил порог.

В невзрачном, обшитом досками помещении горела пара газовых ламп, потому что сквозь единственное мутное окошко у двери просачивалось слишком мало света. По стенам были расклеены объявления из местной газеты и мельбурнского портового вестника, а стена рядом с дровяной печкой так накалилась, что отливала рыжиной. В комнате пахло подгнившим деревом, прибрежной сыростью и скверным кофе.

Банковский клерк оторвал взгляд от конторской книги.

— Золото? — спросил он.

— Нет, — ответил старатель. Он вынул из кармана узелок и аккуратно развязал его. Клерк увидел на мягком платке серебряные карманные часы с бриллиантовой инкрустацией. Старатель положил их на весы, и чаша с бряканьем опустилась вниз.

— Нашел на участке и подумал, может, они чего стоят, — сказал он. — Камушки вот. И на крышке внутри имя какой‑то богатой леди.

Клерк взял часы и взвесил их на руке.

— Славная вещица, — сказал он. — Только вам не сюда, а в ломбард. Мы имеем дело с золотом и ценными бумагами. Я это даже оценить не могу: не разбираюсь.

— Ну да, — сказал старатель, но не тронулся с места.

Клерк открыл часы и прочел:

— «Анне — Марии, моей любви и опоре». По — моему, дорогая штука.

— Ну да, — повторил старатель, — Какой‑то богатой леди.

— Я же говорю, в ломбард отнесите.

Старатель покосился на печь. Его явно грызли сомнения.

— Не, — наконец сказал он. — Я их лучше с собой возьму. Заложу в Говернорс — Бэе*[Городок в регионе Кентербери, в восточной части Южного острова.].

— Хейгу, значит, не доверяете? — спросил клерк, имея в виду хозяина ломбарда.

— Обижать не хочу, — ответил старатель. — Как‑то не приглянулось его заведение.

— Показать‑то в любом случае можно, хоть для проверки. Или у вас размолвка вышла?

— Не хочу зря на человека наговаривать, — повторил его гость. — Чего зря болтать. Да я все равно сегодня вечером на восток уезжаю.

— На «Аделаиде»?

— Ага. Надо кое‑что забрать, оставил на черный день. А потом в Порт — Чалмерс и дальше на юг. Хочу там попытать счастья.

Служащий поморгал.

— Нечего там делать, — сказал он. — Точно вам говорю. Там уже все по второму разу перекопали. Отаго пуст. Он был пуст еще два года назад.

— Да ну? — спросил старатель. Он переступил с ноги на ногу.

— Послушайте. Я вот на этом столе каждую неделю по самородку видел. С тех пор как мы открылись, я видел три таких, что на всю жизнь хватит.

Старатель пососал губу.

— Ну да, — сказал он, — но тут уж кому как везет.

— Каждую неделю по самородку, клянусь.

— Кому как везет, — снова повторил гость. — Эти паршивые часы — первое, что мне за целый месяц перепало. Я‑то думал, оно. Заорал, как дурак.

— Говорю вам, — сказал клерк, — лучше не торопитесь. Вы куда думали податься — в Дунеган, на Каварау? Ничего там нет, все перекопано.

Старатель поворошил рукой у себя в кармане.

— А вы сами когда‑нибудь пробовали?

— Ну нет, — сказал клерк. — У меня работа сидячая. Я в Вальхалле сидел, пока там все не выпотрошили.

— То там, а то здесь.

— Да один черт, — сказал клерк. — А вы что, тоже, значит, в Виктории были?

— Не, никогда. Последние несколько лет жил в Хобарте*[Город на острове Тасмания.]. Ну и дыра, скажу я вам. Землишка у меня там была, коровки.

— Стало быть, первый раз этим заболели.

— Ну да, — сказал гость. — Первый раз. — Он глянул на часы в руке служащего. — А на юге в банках работали?

— В Отаго‑то? Ну нет.

— Так вы, может, и не знаете, — сказал старатель. Он кивнул на часы. — Может, не знаете, да и все.

— Послушайте меня, — сказал клерк. — Я свое дело знаю. Отаго пуст.

Старатель покачал головой и одновременно пожал плечами. Его взгляд скользнул обратно к печи в углу, а пальцы затеребили лямку котомки.

— У вас жена, с вами приехала?

— Нет.

— Где‑нибудь невеста ждет?

— Нет.

Старатель с присвистом выпустил воздух сквозь зубы.

— Этак‑то полегче, — сказал он. Наступила тишина, потом клерк нарушил ее:

— Так вы, значит, поссорились с Хейгом?

— Не ссорились мы, — сказал старатель. Он протянул руку за часами. — Ладно. Спасибо вам.

Клерк ссыпал часы с цепочкой в ладонь своему гостю.

— Не за что.

— Я уже и билет взял. Не выбрасывать же.

— Что ж, тогда удачи вам.

— Я приберег кое‑что на черный день. Надо забрать.

— Да, — сказал клерк. — Понятно.

— Так же не бывает, чтоб всегда не везло, верно?

— Верно.

— Где‑нибудь там, на юге, — сказал гость. — Вдруг да и попадется чего. — Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но, взявшись за дверную ручку, помедлил и спросил: — Не посоветуете тут какого‑нибудь парикмахера?

— Дальше по улице, на углу. Желтая вывеска, — сказал клерк, махнув рукой. — Пенни за бритье без горячей воды.

Когда гость ушел, служащий не сразу вернулся к книге. Ах, эти рисковые парни, подумал он, что за народ! Он барабанил пальцами по столу, пока весы не запели в ответ тихо и жалобно.