Уолтер Уильямс - Бриллианты из текилы

– Благодарю вас, – говорю я. – Эти съемки были для меня чем-то особенным.

Мы некоторое время разговариваем про киноиндустрию вообще и здесь, в Мексике. Он выражает соболезнования в связи со смертью Лони. Похоже, ему все известно о «Рифе Отчаяния», но сюжетная линия его несколько забавляет. Я рад уже тому, что он вряд ли собирается отрезать мне голову.

– Интересно, – спрашиваю я, – не знаете ли вы Осли Рамиреса?

Он непонимающе глядит на меня.

– Он вроде изобретатель, – говорю я. – Тот человек, которого пытались убить неизвестные.

Он явно удивлен.

– Так, значит, не Лони Роув? – спрашивает он.

– Лони погибла случайно, – говорю я ему, уверенный, что он и так это знает. – Можно мне кое-что показать?

Я провожу демонстрацию опыта с вином, точно так же, как это делал Осли в номере Юнакова. Даю Хуану попробовать ужасное на вкус молодое вино, потом заливаю каберне в контейнер Осли, дожидаюсь, пока пройдет реакция, охлаждаю продукт до комнатной температуры и даю ему. Попробовав, он приподнимает брови.

– Это лишь одно из изобретений Осли, – говорю я. – Некоторые другие вы можете найти в сети.

Я многозначительно гляжу на него.

– Достаточно посмотреть на один из этих сайтов, чтобы понять, что он работает над этой технологией, чтобы изготавливать наркотики.

По лицу Хуана пробегает тень. Я стараюсь не дрожать. Он более не вежливый хозяин, не совсем. Теперь он – владыка преступной империи. Жесткий и очень расчетливый. Теплая атмосфера исчезает.

Не будь поставлена на карту моя карьера голливудской звезды боевиков, я бы на тысячу миль к нему не приблизился.

– Ваш мистер Рамирес хочет продать мне технологию? – спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я. – Это было бы слишком опасно.

Хуан поднимает голову, глядя на меня вопросительно, но с каменными глазами.

– Как только станет известно, что технология существует, ее будет невозможно контролировать, – замечаю я. – Для изготовления наркотиков людям будут необходимы лишь 3D-принтер и некоторые исходные реактивы, а также инструкции из Интернета. Люди в Штатах начнут сами делать наркотики и смогут продавать их дешевле, чем вы.

Хуан смотрит на меня, как мальчишка на муху, перед тем как ей крылья оборвать.

– Можно спросить, а вам-то с этого какой интерес? – спрашивает он.

До этого я стоял, демонстрируя технологию, но теперь я возвращаюсь к расписному креслу и сажусь, спокойно глядя на Хуана, не хуже его самого.

– Я хочу спасти Осли Рамиреса от неприятностей, – говорю я. – Кто-то пытается убить его, а в этом нет никакой нужды.

Он смотрит на меня, не моргая. Готовясь к встрече, я узнал, что за последние пару лет его организация убила не меньше двадцати тысяч человек. Не просто убила, но пытала, калечила, рвала на куски, взрывала и сжигала заживо.

Но мне тоже доводилось убивать. Не то что я этим особо горжусь, но об этом известно, и если Хуан тоже готовился к встрече, он это знает. Может, с его точки зрения я достоин хоть какого-то уважения.

– Убить Осли сейчас будет ошибкой, – говорю я. – Когда он понял, что за ним кто-то охотится, он позаботился о том, чтобы другие люди знали о ходе его исследований. Люди, которым он доверяет. Юрист там, друг сям. Так что, если с Осли что-то случится, информация станет достоянием гласности.

Это правда, в достаточной мере. Хотя что сделал Брюс Кравиц в своем кабинете на верхушке «ПанКосмос Билдинг» с PDF-файлом, который я ему выслал, я могу лишь догадываться.

Лицо Хуана будто высечено из камня.

– Вам известны эти друзья Рамиреса? – спрашивает он.

– Нет. И я не желаю знать их имена, равно как и ничего не понимаю в этой технологии. Я же актер, а не ученый.

А еще, возможно, я не хочу, чтобы меня пытали из-за информации, которой я не обладаю.

– И что хочет этот Рамирес? – спрашивает Хуан.

– Честную плату за свои открытия, – говорю я и кладу на стол листок бумаги.

Я провел некоторые расчеты, исходя из открытой информации о бизнесе Хуана. У него годовая выручка порядка 20 миллиардов долларов, 6 миллиардов чистой прибыли. На него работают около 150 000 человек, не считая чиновников, которым он регулярно платит взятки.

– Чтобы открытия Осли никогда не увидели света белого, он хочет 25 миллионов долларов. 25 миллионов долларов в год.

Вполне разумная цифра. Одна из сложностей бизнеса Хуана – куда вкладывать вырученные деньги. Иногда их приходится просто складывать в гаражах и пустых комнатах. Когда арестовывают хончо этих картелей, иногда находят по 100 и больше миллионов долларов наличными, сложенными в одной комнате просто потому, что их больше девать было некуда.

– Можете сделать такое вложение денег, можете не делать, – говорю я. – Вы лучше меня знаете свой бизнес.

Я киваю в сторону листка бумаги.

– Это номер счета на Каймановых островах. Если деньги там появляются, мы узнаем, что вы вложили их в Осли, и он начинает заниматься исследованиями в другой области, не имеющей никакого отношения к вашему бизнесу.

Хуан смотрит на листок, не прикасаясь к нему. Счет на Каймановых островах мой, попытка сбежать от налогов вашего покорного слуги. Некоторые деньги, выделенные на «Риф Отчаяния», – из Франции, другие – из Японии, и Брюс Кравиц посоветовал мне держать их в офшоре. Через Штаты они не проходили, и мне не придется платить с них налоги, пока я их не переведу на родину.

– Я могу сделать лишь одно замечание, – добавляю я. – Эта технология… она обязательно будет открыта рано или поздно. Кто-нибудь повторит исследования Осли, и тогда…

Я пожимаю плечами.

– Тогда вы перестаете платить. Вы покупаете себе несколько лет спокойствия.

Выражение лица и взгляд Хуана понять невозможно.

– Если эта технология все-таки вырвется на свободу, откуда мне знать, что это сделал не Рамирес? – спрашивает он.

– У вас есть источники информации, – говорю я, махая рукой. – Вы обязательно это узнаете. Кроме того, такие люди обычно не держат это в тайне. Уверен, тот, кто это сделает, будет хвастаться на каждом форуме в Интернете.

Хуан смотрит на брата, брат смотрит на него. Затем Хуан поворачивается ко мне.

– Я не знаю этого Рамиреса, – говорит он. – Но рассказанное вами интересно. Теперь я понимаю, почему кто-то решил в него стрелять.

Я встаю из роскошного кресла.

– Прошу прощения, я и так занял слишком много вашего времени, – говорю я.

Я пожимаю руки братьям Герман Контрерас и ухожу, забрав 3D-принтер. Я бы оставил его в качестве подарка, но он принадлежит съемочной группе.

Я несколько удивлен тому, что остался жив, как и мои телохранители. К тому времени, когда я возвращаюсь в отель, я уверен в том, что вся эта поездка была безумным деянием и что братья Герман сидят в бунгало, попивая бурбон и смеясь над приезжавшим к ним идиотом.