Уолтер Уильямс - Бриллианты из текилы

– Они тебя пристрелить хотели, – говорю я. – Ты был в комнате у Мелин, они промахнулись, пуля пробила стену и убила Лони.

А потом пробила стеклянную дверь и улетела в океан.

Я вспоминаю, как выглядело стекло двери, ведущей в патио, когда я туда пришел вчера. Оно было немного выпучено наружу, это стало бы уликой, чтобы определить, откуда пуля летела, вот только потом стекло осыпалось полностью. Я лишь теперь вспоминаю об этом.

Может, если повнимательнее поглядеть на дыру в стене, стало бы понятно, по какой траектории она летела, но я лишь помню, что дырка была маленькой и аккуратной. Никто особого внимания на стену не обращал там, рядом с мертвым телом, очевидной целью для снайпера, стрелявшего с моря. Осли и Мелин глядят на меня так, будто я раскрыл страшную тайну, из-за которой их души с воплями полетят прямиком в ад. Может, так и есть.

– Мы были… понимаешь… вместе, – говорит Осли. – Я наклонил голову, чтобы, это… в общем, пуля у меня над головой прошла.

– Некоторое время мы прятались, – говорит Мелин. – А потом убежали.

Я смотрю на Осли.

– И какими же химическими экспериментами ты занимался, чтобы за тобой одновременно охотились УКОН и снайпер? – спрашиваю я.

Осли машет рукой.

– Ну, сам знаешь, – отвечает он.

Я с трудом сохраняю терпение.

– Нет, не знаю, – отвечаю я.

Мелин смотрит на меня.

– Знаешь, – говорит она. – Типа, как с вином.

Я киваю.

– Он делает реакторный сосуд…

– Реактант, – поправляет меня Осли.

– Ты собираешься делать наркотики при помощи 3D-принтера, – говорю я.

Он качает заросшей головой.

– Я просто вношу туда исходные химикаты, – говорит он. – Они, по сути, сырье для наркотиков. Создадут наркотики, когда закончат реагировать с сосудом.

– Сосудом, который ты тоже делаешь с помощью принтера.

– Ага.

– И что за наркотики? – спрашиваю я.

Он горестно пожимает плечами.

– С опиатами проще, – отвечает он. – В смысле, они все родственны, нужно лишь решить, сколько ацетиловых групп или чего-то еще присоединить к обычному морфину…

– «Окси»? – спрашиваю я. – Дилаудид? Героин?

– Диацетилморфин-гидрохлорид, – говорит Осли. – Но это не…

Он пожимает плечами, кивает, не решаясь завершить фразу.

– Ну да, героин, ага.

– И сколько ты его уже сделал?

Он явно удивлен вопросом.

– Это, нисколько, – отвечает он. – Все еще слишком несовершенно. Если собираешься делать наркотики, нужен очень точный принтер, нужно контролировать температуру и влажность и даже освещение. У меня на такой принтер никогда денег не было. А даже если и будут, мне придется сделать тонны экспериментальных образцов, прежде чем я смогу произвести продукт фармацевтического качества…

– Так зачем тогда УКОН?..

– Я кое-что в Интернет выложил.

– Еще бы, – с рыком говорю я, кивнув. – Поскольку конвенции работы социальных сетей требуют, чтобы ты рекламировал свою преступную деятельность в процессе. На форуме, где ее с легкостью найдут службы правопорядка. Разве мог ты поступить иначе?

Он разводит руками.

– Наркопы нарисовались. Начали базарить насчет «преступного заговора с целью продажи наркотиков». Я решил, что пора сматывать удочки, похерил удостоверение личности на имя Рамиреса и сделал другое.

– У тебя запасные, по ходу, под ногами валяются.

– Я его напечатал. А потом получил работу здесь, поскольку были нужные знакомства.

Я уже устал удивляться, поэтому просто киваю. Осли смотрит на меня, улыбаясь, с чувством превосходства.

– Я назвал себя в честь величайшего наркобарона всех времен.

– Был какой-то наркобарон по имени Осли? – непонимающе спрашиваю я.

– Оусли. Август Оусли Стэнли. Практически это он сотворил Психоделические Шестидесятые. Сделал миллионы таблеток кислоты, когда это еще было законно.

Я тру лоб.

– На самом деле мне плевать, чем там твои деды занимались, – говорю я. – Я просто пытаюсь понять, что мне теперь с тобой делать.

Осли явно встревожен, это видно даже сквозь толстые очки. Он переглядывается с Мелин.

– Ты не можешь рассказать это копам, – говорит он. – В том смысле, что я все это исследовал только теоретически.

– В тебя кто-то стреляет, – говорю я. – Снова могут пострадать невинные.

Я пристально смотрю на него.

– Думаю, тебе лучше просто исчезнуть.

Осли и Мелин снова переглядываются.

– Мы об этом думали, – говорит он. – Блин, мы тут торчим, а вокруг куча полиции. Думаю, здесь безопаснее, чем в другом месте.

– Скажи это Лони, – говорю я.

Повисает молчание.

– Слушай, никто же не станет стрелять, когда тут столько копов, – наконец говорит он. – Этого просто не случится.

– Нет? Тогда зачем ты шторы задернул? – спрашиваю я. – Давай, выйди в патио, пивка выпей.

Осли облизывает губы. На его лице отчаяние. Мелин, которая все еще стоит позади него, слегка его подталкивает.

– Расскажи ему про смещение парадигмы, – говорит она.

– Я…

Она снова толкает его.

– Скажи ему, – настаивает она.

Осли моргает.

– Ну, это, знаешь, как со временем все получает распространение? Типа, маленькие 3D-принтеры в магазинчиках, гаражах могут любой инструмент сделать, какой тебе нужно.

– В том числе наркотики, – говорю я.

– Правильно. Большую часть всего, что сейчас делают на больших заводах и конвейерах.

Он облизывает губы.

– Но, понимаешь, если ты можешь сделать… или кто-то у тебя в деревне сделать может то, для чего раньше завод нужен был, тогда заводы никому не будут нужны, правильно?

– Значит, заводы останутся без дела, – говорю я.

– В том числе и с наркотиками, – говорит Осли. – Потому что, если становится известна формула, люди станут сами себе препараты делать. Не только незаконные, но любые – статины против холестерина, бета-блокаторы против повышенного давления, тритерпены против болезней почек, антибиотики против инфекций…

– И это будет смещение парадигмы, – говорит Мелин. Она очень желает, чтобы ее поняли.

– И производители лекарств и наркотиков потерпят крах, – говорю я. – Я понял.

– Не только, – говорит Осли. – Весь механизм торговли лекарствами и наркотиками или запретов.

Он невесело усмехается.

– Понимаешь, УКОН не сможет работать, если каждый сможет делать наркотики по своему желанию.

Он ухмыляется.

– Это будет новый мир. Запреты рухнут, поскольку станет слишком много способов их обойти.

– Именно поэтому УКОН хочет избавиться от Осли! – кричит Мелин. – Он не нарушает закон, он угрожает самой их работе.

Я изо всех сил пытаюсь понять, что имеет в виду Мелин.

– Ты хочешь сказать, что именно УКОН пыталось тебя застрелить? – спрашиваю я Осли.

– Конечно! – кричит Мелин.

– Нет, – отвечает Осли.