Артур Дойл - Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)

– Что же вы делаете?

– Я уже сказал, что у нас совсем другие условия.

– И вы никак не можете описать нам свою работу?

– Мы трудимся, чтобы улучшить себя и остальных.

– Вам сегодняшний визит к нам понравился?

– Меня радует любой визит, если он приносит пользу.

– Значит, ваша цель – приносить пользу?

– Это цель любой жизни во всех плоскостях.

– Видите, Маркэм? Вот вам ответ на ваши страхи.

К тому времени сомнения уже покинули меня совершенно и остался один только интерес.

– Вы у себя там чувствуете боль? – спросил я.

– Нет. Боль чувствуется телом.

– Может быть, вы ощущаете душевную боль?

– Да. Каждый может грустить или беспокоиться.

– Вы встречаетесь с друзьями, которых знали на земле?

– С некоторыми.

– Почему только с некоторыми?

– Лишь с теми, кто настроен благожелательно.

– Мужья там встречаются с женами?

– Те, кто по-настоящему любили друг друга.

– А остальные?

– Те ничего друг для друга не значат.

– Духовная связь существует?

– Конечно.

– Правильно ли то, чем мы сейчас занимаемся?

– Если это делается с благой целью.

– А что такое не благая цель?

– Праздное любопытство и легкомыслие.

– Они могут причинить вред?

– Очень большой вред.

– Какой именно?

– Вы можете вызвать к жизни силы, с которыми не сумеете совладать.

– Злые силы?

– Неизведанные силы.

– Вы говорите, что они опасны. А для чего именно, для тела или для разума?

– Иногда для обоих.

На минуту все затихли. Темнота, царившая в комнате, сделалась словно еще темнее, но зелено-желтое облако все так же нависало над столом.

– Вы что-нибудь хотите спросить, Мойр? – поинтересовался Харви Дикон.

– Только одно: вы в своем мире молитесь?

– Молиться нужно в любом мире.

– Почему?

– Потому что этим мы выражаем признание сил, существующих вне нас.

– А какую религию вы у себя там исповедуете?

– В верованиях мы различаемся, так же, как вы.

– У вас нет точных знаний?

– У нас есть только вера.

– Все эти религиозные вопросы, – сказал француз, – они, может быть, интересны вам, серьезным англичанам, но все это скучно. Мне кажется, эту силу мы можем использовать для чего-то более интересного. Чего-то такого, о чем мы могли бы потом поговорить.

– Но что может быть интереснее этих вопросов? – воскликнул Мойр.

– Ну, если вы так считаете… – несколько раздраженно произнес француз. – Лично я все это слышал и раньше, но сегодня в нашем распоряжении такая сила, что мне бы хотелось попробовать поэкспериментировать с ней. Впрочем, если у вас еще остались вопросы – задавайте. Когда закончите, попробуем что-то другое.

Но что-то нарушилось. Сколько мы ни задавали вопросов, медиум сидела молча. Только глубокое размеренное дыхание указывало на то, что она все еще находится на своем месте. Над столом продолжал висеть туман.

– Вы нарушили гармонию. Она больше не будет отвечать.

– Но мы и так услышали все, что она могла сказать, hein? [64]Лично мне хочется увидеть что-то такое, чего я не видел никогда раньше.

– Что же?

– Вы позволите мне попробовать?

– Что вы хотите сделать?

– Я уже говорил, что мысли тоже материальны. Теперь я хочу вам это доказать и воочию представить вам то, что существует только в мыслях. Да-да, я могу это сделать, вы сами увидите. Я попрошу вас только сидеть спокойно и не разговаривать. Да, и держите руки на столе.

В комнате сделалось совсем темно, не было слышно ни шороха. Дурное предчувствие снова вернулось ко мне. По коже пробежал мороз.

– Работает! Работает! – вдруг закричал француз, и в голосе его была слышна хрипотца – видимо, его нервы тоже были напряжены до предела.

Светящийся туман медленно сполз со стола и, подрагивая и мерцая, пополз по комнате. В самом дальнем и темном углу он собрался и начал сгущаться, становясь плотнее и ярче. Это было странное, зыбкое, светящееся, но не испускающее свет образование. Теперь это световое пятно имело не зеленовато-желтый, а приглушенный темно-красный оттенок. Потом в его глубине образовалось какое-то темное дымчатое вещество, которое начало постепенно густеть, твердеть и темнеть, пока не стало совсем плотным и непрозрачным. Свет померк.

– Оно пропало.

– Тсс, в комнате что-то есть.

Из того угла, в котором только что был виден свет, послышалось громкое дыхание. Что-то шевельнулось.

– Что это? Ле Дюк, что вы натворили?

– Все хорошо. Никакой опасности нет, – голос француза взволнованно дрожал.

– Святые небеса! Мойр, в комнате какое-то большое животное! Оно тут, рядом с моим стулом! Пошло прочь! Пошло!

Это был голос Харви Дикона. Затем раздался шлепок. Звук был такой, словно ударили по чему-то твердому. А потом… А потом… Смогу ли я описать, что было потом?

Погруженная в полнейшую темноту комната заходила ходуном. Что-то огромное стало носиться по ней, грохотать по полу ногами, натыкаясь на стены, прыгая и фыркая. Стол разлетелся в щепки. Мы бросились в стороны. Неведомое существо с бешеной энергией металось из одного угла в другой. Все закричали от ужаса, кинулись искать выход. Я упал и стал перемещаться на четвереньках. Что-то прошлось по моей левой руке, и я почувствовал, как хрустнули кости под огромным весом. Кто-то истошно закричал:

– Свет! Свет!

– Мойр, у вас спички! Спички!

– Нет у меня спичек. Дикон, где спички? Господи Боже, где спички?

– Не знаю, не могу найти. Эй, господин француз, остановите это!

– Это не в моих силах! Oh, mon Dieu [65], я не могу! Дверь! Где дверь?

В темноте я начал шарить по стене руками и, благодаря счастливой случайности, наткнулся на дверную ручку. Тяжело дышащее существо с храпом пронеслось мимо меня и с ужасающим грохотом врезалось в дубовую перегородку. В ту же секунду я повернул ручку, мы высыпали в коридор и кто-то захлопнул дверь. Из комнаты продолжали доноситься страшный грохот, стук, топот.

– Что это? Черт побери, что это такое?

– Лошадь! Я рассмотрел ее, когда дверь открылась. Но миссис Деламир?..

– Ее нужно вытащить оттуда. Давайте-ка, Маркэм. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

Мы распахнули дверь и вбежали в комнату. Она лежала на полу среди обломков стула. Мы схватили ее и быстро вытащили из комнаты. Снова оказавшись в коридоре, я обернулся и посмотрел в темноту у нас за спиной. Оттуда на меня смотрело два странных горящих глаза. Тут по полу громыхнули копыта, я захлопнул дверь и, надо сказать, вовремя, потому что в следующий миг что-то ударило по ней с такой силой, что деревянная панель раскололась сверху донизу.

– Оно вырывается! Вырывается!

– Бегите! Спасайтесь! – закричал француз.

Раздался еще один удар, и что-то просунулось через трещину. Это было длинное белое копье, блеснувшее под ярким светом лампы. Какое-то недолгое время оно сверкало перед нашими изумленными глазами, потом с треском втянулось обратно.