Галина Булахова - Посмеяться и не только…

Хотела я крикнуть: «Помогите!» Какой там крикнуть, даже дышать было тяжело. Я с трудом перебралась на ступеньку магазина под навес и села. Сидела и глядела на людей, не зная, как привлечь к себе внимание (мобильника у меня тогда ещё не было).

Вдруг я представила себя собачонкой, которая сидит и смотрит на людей глазами безнадёжности, но всё же где-то в глубине собачьей души теплится надежда на ЧЬЁ-НИБУДЬ сострадание. Собачонка уже привыкла, что на её боль и на голод, которые преследуют её всегда, никто не обращает внимания.

Вдруг дверь магазина открылась, и, по-видимому, это была уборщица, которая недовольным голосом спросила:

– Чего вы тут уселись?

Я кое-как выдавила из себя:

– Я, по-моему, ногу сломала.

Я ожидала, что она скажет: «Подождите, сейчас вызову «скорую». Но она произнесла фразу, от которой у меня похолодело всё внутри:

– Так идите в поликлинику! Чего тут сидеть-то?..

«Действительно, чего сидеть-то? – подумала я. – Если можно было бы, я и не сидела бы…»

Я в этот момент просто разрыдалась от человеческого безразличия и моего бессилия. Я больше не смотрела на людей, ища у них поддержки. Я просто плакала от обиды, что у людей такая чёрствость.

Видели, как собака сидит в самом большом скоплении людей и смотрит не на них, а в сторону, при этом трясясь мелкой дрожью от холода, голода или от болезни. Она привыкла к безразличию!

А я-то не привыкла! Я же человек!

Вдруг меня тронули за плечо. Я подняла глаза. На меня, смотрел пожилой мужичок бомжеватой наружности.

– Что случилось, красавица?

– Я, по-моему, ногу сломала. Мне нужна «скорая помощь».

Он беспомощно покрутился вокруг.

– В магазин зайдите, там должен быть телефон, – подсказала я ему.

Он так и сделал. Наконец, приехала «скорая», и я оказалась в больнице.

Я много раз вспоминала этого мужичка. Ходила в этом районе, искала его. Хотела поблагодарить. Представляла себе, как заведу его в кафе и накормлю всем, что он пожелает… Вы замечали, почему около бомжей всегда много собак? Да потому, что они понимают! Они сострадают! Они знают! Они знают, что такое голод. Только тот понимает и чувствует боль, кто пережил это. Надо просто УМЕТЬ СОЧУВСТВОВАТЬ.

То, о чём писать, приходит как-то само собой. А вот излагать это на белый лист люблю, когда дома нет никого. А с этим очень сложно. Так как дома я одна бываю редко. Пишу, конечно, не каждый день, но когда начинаю писать, тут всё начинается…

Квартира у нас однокомнатная, и поэтому происходит в ней всё сразу. А чтобы не было разногласий, у нас два телевизора. Так как если муж смотрит футбол в наушниках, то сын смотрит то, что ему нравится. Или наоборот: если сына нет, я смотрю то, что мне нравится. А иногда пишу и краем уха слушаю какой-нибудь фильм, периодически поглядывая на экран. Очень удобно иметь два телевизора: никто никого не раздражает. Тут же бегает собака Лада, требуя к себе внимания. Подносит то и дело игрушку, чтобы я её кинула. Она ищет, приносит, я опять кидаю. По клавишам бегает попугай Кирюша, он думает, что я с ним так играю, когда легонечко сбрасываю его с клавиатуры.

Сижу, пишу, поглядывая на Кирюшу, кидаю игрушку Ладе.

– Мам, где моя флешка?

Отвечаю:

– Где положил, там и возьми.

Смотрю на текст, руки замерли над клавиатурой. Продолжаю писать. Краем глаза вижу: сын нашёл свою флешку.

– Мам, мне нужен комп. Я быстро скачаю музыку.

Встаю, пользуясь свободной минутой, вытаскиваю из стиральной машины постиранное бельё, иду с собакой на улицу, вывешиваю, заодно и её выгуливаю. Прихожу, сажусь, продолжаю писать.

У мужа в телевизоре реклама:

– Галчонок, давай что-нибудь перекусим?

Пальцы замирают над клавиатурой.

– Ты только что полчаса назад кушал!..

Продолжаю писать.

– Мам! Мам! – сын кричит из ванны. – Дай трусы, пожалуйста.

Встаю, иду, даю.

Сажусь, продолжаю писать. Через пять минут – муж:

– Ну, так что, мы будем чаёк пить?

Иду на кухню, ставлю чай, жарю гренки. Подаю всё это мужу. И с чувством, что ну вот всё, меня теперь оставят в покое какое-то время, сажусь, пишу.

Нарисовалась кошка Даша, ей срочно надо перейти по столу на окно. Я отрываюсь, приглашая её пройти.

– Вот прямо сейчас вам, сударыня, приспичило – и больше никогда, – говорю ей вслед, дёрнув слегка за её пушистый хвост.

Всегда удивляюсь: проходит по столу, не наступив ни на одну клавишу, не задев, ничего. «Мур-р», – и уже на окне.

Собираюсь с мыслями. Пишу.

– Гав, гав, гав!

Обращаюсь к мужу:

– Выведи собаку, пожалуйста.

– Сама выводи: у меня футбол.

Когда футбола нет, он с ней, конечно, гуляет.

Иду гулять с собакой.

Прихожу, сажусь, пишу.

– Мам, где мои джинсы?

– На месте.

– Ма-а, – через несколько минут, – где у них место?

– В коридоре, на вешалке, у них место.

Сын, наконец, ушел, он собирался на свидание к девушке.

Продолжаю писать.

У мужа закончился футбол.

– Галчонок, пошли прогуляемся, пивка в кафе попьём.

Пальцы опять замерли над клавиатурой. Надо идти, а мысли ещё все тут. Одеваюсь, уговаривая себя: «Даже хорошо. Проветриться не помешает, а потом, когда обратно будем идти, сниму бельё». Прогулялись, посидели, поболтали. После жаркого дня ощущать прохладный вечер очень приятно. Сняла бельё.

Уже дома. Пишу.

Через минут десять

– Мы сегодня ужинать будем?

– Будем, будем.

Иду на кухню, разогреваю в микроволновой печке ужин, приношу мужу, себе – чайку. Сажусь, пишу. Телефонный звонок. Отвечаю. Пишу. Пошли сообщения на одноклассниках, в контактах. Отвечаю, пишу, отвечаю.

Смотрю на часы – уже пора спать. Муж уже давно дремлет. Ну, всё. На сегодня пока хватит писать. Надо идти спать…