Тэмми Фолкнер - Желейные бобы и ревность (ЛП)

Ну а пока главным претендентом на поцелуй является Мэт, брат Логана, но я не могу сказать ему об этом.

Фрайди и Эмили продолжают принимать деньги, а я разговариваю с мужчинами, которые останавливаются, чтобы купить билеты. Когда час подходит к концу, мой пульс скачет, как сумасшедший, меня бросает в пот. Логан протягивает мне бумажный платочек и показывает на мою бровь. Я промакиваю лицо.

В начале следующего часа звенит звонок, и ведущий вызывает меня на сцену.

— А сейчас мы огласим результаты конкурса с поцелуем, — объявляет он, а затем смотрит на Фрайди, которая держит в руках выигрышный билет. — У нас есть победитель?

Она кивает и идёт к сцене. Поднявшись, Фрайди кланяется, когда ей свистят и аплодируют. Своей красотой она чем-то напоминает Кэти Перри, особенно в этом винтажном платье и с причёской в ретро-стиле, вот только всё её тело покрывают татуировки. Фрайди отдаёт билет ведущему.

— И победитель… — пропевает ведущий и, удерживая зрителей в напряжении, тянет время, медленно разворачивая записку. Моё сердце стучит так громко, что я едва слышу его слова. Что, уже поздно отказаться от участия? Чёрт. Я не хочу этого делать. — Победитель — тот, кто написал число двести сорок восемь!

Зрители молча переглядываются. Но вот я слышу нерешительные аплодисменты, и кто-то поднимается по лестнице на сцену. Сначала я вижу бейсбольную кепку, и очень надеюсь, что это кепка Шона. Но ведь Шон не покупал билеты. Ни единого билетика.

И вот уже карие глаза встречаются с моими — его глаза. И это его кепка, и его татуировки. И это его широкие плечи. И это его длинные ноги размашистыми шагами поглощают расстояние между нами.

Шон переворачивает кепку козырьком назад и смотрит на меня сверху вниз. Он останавливается в паре сантиметров от меня.

— Поздравляю, — пищу я. — Но ты не покупал билеты. Как…?

— Я купил сто сорок два билета, глупая, — говорит он.

Моё сердце делает сальто.

— Да?

А ведь ему нужно было купить только один — я написала правильное количество на стикере, который отдала ему.

Он кивает и берёт моё лицо в свои ладони. Его большие пальцы выводят круги на моих щеках, а остальные запутываются в мои волосы на висках.

— Ты не прочитал ту записку, что я тебе дала… — Моё сердце колотится как сумасшедшее.

— Какую записку? — спрашивает он. Его улыбка нежная и манящая, и мне хочется в нём утонуть.

— Ту, что ты сунул в карман.

Шон хмурит брови.

— Неважно, — чуть дыша отвечаю я.

Он потратил сто сорок два доллара на поцелуй, который и так принадлежал ему. Невозможно любить его ещё больше.

Шон смотрит мне в глаза, не шевелясь. Он же поцелует меня, да?

— Что собираешься делать?

— Поцеловать свою девушку, — отвечает он, улыбаясь мне.

У меня перехватывает дыхание.

— Но сначала тебе придётся сказать «да». — Он не выпускает меня, а крепко удерживает на месте, заставляя смотреть ему в глаза. — Потому что этот поцелуй не будет разовым.

Я едва могу соображать, а он хочет, чтобы я принимала какие-то обязательства?

— Не будет, — выдыхаю я.

— Ты обещаешь? — Его глаза вглядываются в мои, словно он пытается отыскать там тайны вселенной.

— Клянусь твоей жизнью, — отвечаю я.

Он усмехается.

— Моей жизнью?

Я киваю.

Шон хмурится.

— Разве ты не должна поклясться своей жизнью?

— Моя жизнь ничего не значит, если в ней нет тебя.

Его ладони, обхватывающие моё лицо, начинают дрожать, он закрывает глаза и делает глубокий вдох.

Братья Логана начинают скандировать: «Поцелуй, поцелуй, поцелуй...», и вскоре им вторит вся толпа.

— Тебе лучше поцеловать меня, — говорю я, — или они сойдут с ума.

По моей щеке катится слеза, и Шон, глядя на меня полным нежности и тепла взглядом, стирает её подушечкой своего большого пальца.

Он открывает глаза и наклоняется ближе. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы достать до него, потому что не в силах ждать даже секунду. Шон останавливается в миллиметре от меня, как тогда, в моей комнате. Он ждёт.

— Ты должна сама сократить дистанцию, — говорит он мне, предоставляя право выбора.

Я падаю в его объятия и прижимаю свои губы к его губам. Шон замирает. Но потом начинает меня целовать. И даже фейерверки ярмарки штата не сравнятся с теми, что сейчас вспыхивают в моей голове. У него нежные, но требовательные губы. Мягкие, но настойчивые. Ласковые, но твёрдые. Склонив голову, он проводит языком по моим губам. Я открываю их для него, из меня вырывается непроизвольный стон. Наши языки сталкиваются, и от его бархатистого прикосновения у меня начинают дрожать коленки. Я переплетаю свой язык с его, и это так правильно — быть с ним. Боже, этот парень умеет целоваться. Он завладевает всеми моими мыслями, вбирая меня в себя и отказываясь отпускать. А я и не хочу, чтобы он меня отпускал. Я хочу лишь целоваться с ним, вечно, не прерываясь даже на то, чтобы сделать глоток воздуха.

Откуда-то издалека до меня доносится покашливание ведущего, но мне всё равно. Как и Шону. Он целует меня и продолжает целовать до тех пор, пока не стирает из моей памяти все другие поцелуи. Такого, как этот, никогда не существовало. Для меня. Шон — тот самый единственный. И всегда им будет.

— Нам придётся воспользоваться пожарным шлангом, — говорит ведущий.

Мы с Шоном одновременно открываем глаза. Он прерывает наш французский поцелуй, но потом быстро целует меня несколько раз и только затем отпускает. Я едва стою — ноги словно ватные, — и Шон, усмехнувшись, берёт меня за руку, чтобы я не упала.

— Ты в порядке? — спрашивает он, поддерживая меня за локоть, а потом обнимает меня за плечи.

Я киваю. Нет сил говорить. В голове сплошной туман.

Зрители словно сошли с ума. Шон берёт меня за руку и ведёт к краю сцены. Мне едва удаётся справляться с подгибающимися коленками, но я иду за ним. Логан и его братья хлопают ладонь Шона, а Эмили и Фрайди просто смеются.

— Ну и как оно? — спрашивает Эмили.

Мне не нужно отвечать. Всё написано на моём лице. Я смотрю на Шона, и он мне улыбается. Он всё, что мне нужно. Я не могу представить свою жизнь без него.

— Потрясающе, — признаюсь я.

Шон сжимает меня, его лицо светится. Я, прищурившись, облизываю губы.

— Только почему-то у него вкус маринованных огурчиков.

— Боже мой, — пищит Эмили, — у Логана тоже!

Она бросает на них полный недоумения взгляд.

Шон становится пунцовым. Это наверняка неспроста. И я даже не хочу ничего знать. Но он расскажет мне. Ему этого не избежать.

Шон лезет в карман и достаёт пригоршню желейных бобов, которые тут же отправляет себе в рот. Логан делает то же самое, а потом показывает на рот Шона.

— Чувак, — говорит он, — этот цвет тебе не идёт.

Я снова смотрю на Шона — вокруг его губ размазана моя помада. Я смеюсь. Какой же у меня тогда вид? Шон стирает большими пальцами размазанную помаду с моих губ.