Леонид Гришин - Укрощение

– Ирина, Ирина, дети идут. Что с вами?

Слово дети привело её в чувства, она быстро достала салфетку, вытерла глаза и успела спрятать её до того, как к нам подошли мальчишки.

– Аким, принеси, пожалуйста, водички, – попросил я.

– Какую?

– Минералку. Мне и Ирине.

Они принесли воды и снова убежали, сказав, что будут на анимации.

Я налил ей воды, она выпила и вроде как успокоилась. Сказала спасибо. Мне не хотелось тревожить её расспросами, поэтому молчал. Я не знал, почему она плачет, но понимал, что случилось что-то серьёзное, иначе человек не стал бы так сокрушаться, будучи на отдыхе.

Она продолжала смотреть на лунную дорожку. Увидев мой взгляд, она тихо произнесла:

– Сегодня девять дней как умер отец Коли. И человек, которого я любила всю жизнь.

Я вопросительно на неё посмотрел:

– Ирина, Коля сказал, что послезавтра приезжает его папа.

– Умер его биологический отец, – с трудом произнесла она. – Он не знает, кто его биологический отец. И никто не знает, кроме меня и его настоящего отца. Только мы вдвоём знали. А теперь осталась одна я, кто хранит эту тайну, – её голос снова задрожал, но она сдержалась.

Я налил ещё ей воды, она сделал несколько глотков, взяла стакан двумя руками и начала рассказывать…

…Сколько я помню себя, я всегда с бабушкой жила. Да и годы ещё такие были… Что ни попрошу у бабушки, на всё у неё был один ответ – на это денег нет. Как мне было обидно, когда я выходила во двор и там играли в песочнице дети, у которых были всевозможные ведёрки, лопаточки, совочки, формочки… Как мне хотелось с ними поиграть! Но только хотела подойти, как какая-то тётя, чья-то мама, уводила меня в сторону. Я однажды не выдержала и сказала бабушке: «Бабушка, почему ты мне ничего не покупаешь? Вон у девочек всё есть, а у меня ничего! Ты только и говоришь, что у тебя нет на меня денег!»

Бабушка посмотрела на меня своими грустными глазами, было видно, что я очень обидела её такими словами. «Да, внученька, – ответила она мне тогда, – но не только на тебя, но и на себя у меня денег нет». У бабушки после этих слов покатились слёзы, я тоже начала плакать, потому что обидела бабушку. Она утирала фартуком слёзы и обнимала меня, пока я не успокоилась.

«Одевайся», – сказала она мне после этого и стала сама собираться.

Она повела меня в магазин и купила мне новенькую красную лопаточку. Наверное, это самое доброе воспоминание из моего детства. Радости моей не было конца! Это был первый подарок, который мне сделала бабушка…

Я спросила её тогда, почему она выбрала для меня красную. В магазине были и жёлтые, и зелёные. Бабушка ответила, что красная – самая красивая и её к тому же не потеряешь. Зелёную можно оставить в траве и не заметить, а жёлтую незаметно для самой себя закопать в песочнице и потом не найти.

Я не выпускала из рук этой лопаточки, я шла и думала, что теперь-то я смогу играть с соседскими ребятами, теперь у меня тоже есть что-то своё. Я шла обратно с бабушкой и мечтала, как они, увидев мою лопатку, сразу примут меня в свою компанию, и больше я не буду гулять одна. Им будет завидно, им тоже захочется поиграть с моей лопаткой, думала я, когда выходила во двор. Но когда я вышла и подошла к ребятам, то меня снова отвела в сторону какая-то женщина… Я так расстроилась, что решила больше никогда не подходить ни к кому сама.

Дома игрушек было немного, бабушка сама делала мне кукол, но и они быстро мне надоедали. Но она знала, что мне скучно, и однажды показала мне красивую сине-зелёную книжку. На обложке была какая-то тётя, а рядом с ней была девочка в платьице и мальчик в галстуке.

– Это букварь, – сказала бабушка, – давай будем записывать то, что ты говоришь.

– А как можно записать то, что я ротиком сказала?

– Вот так: ты говоришь, а мы ручкой и запишем.

Мне стало интересно, и я стала слушать бабушку. Она начала разбирать те слова, которые я произносила по буквам. Я говорила «А» – она писала моей рукой в тетрадке красивую букву на двух ножках и перекладиной посередине. И после того, как мы записывали, она просила повторить меня ещё раз – «А».

– А теперь скажи «У».

– Можно и «У» записать?

– Можно, – улыбнулась бабушка.

Она записала моей рукой и эту букву.

– А теперь сложи их вместе, – сказала она и написала эти две буквы рядом и получилось «ау».

Ау! Мне стало очень интересно, и я вовсе забыла про двор и про то, что меня не пускали играть с детьми. У меня появился теперь свой маленький мир. Мир книги и литературы. Я быстро научилась читать. Читала про принцев, про Золушку, ах, как я переживала за Золушку! Когда я подросла, то целыми днями мечтала о принце, который непременно приедет ко мне на белом коне. И я стану самой счастливой на свете. Все будут хотеть со мной дружить, а я никому не буду отказывать! Буду делиться всеми игрушками и лопаточками.

Так проходило время, и бабушка сказала, что в этом году нужно будет к школе готовиться.

Прошло ещё время, пришла пора идти в школу. Бабушка купила мне платьице, фартучек, подшила их, чтобы на мне всё сидело хорошо и чтобы я быстро из этого не выросла. Купила она мне и ленты. 31 августа мы пошли с ней знакомиться с учительницей.

Она надела мне платьице, новые туфельки и заплела ленты в волосы. Когда я шла по улице, мне казалось, что все обращают на меня внимание, что я такая красивая, иду с цветами – я иду в школу! Но когда мы пришли в школу, я увидела, что не очень-то и красивая я была: и букет мой был совсем маленьким по сравнению с другими, и туфельки у меня не такие, как у других девочек, а на голове банты совсем обыкновенные. На одну девочку, которая была совсем не похожа на остальных, я обратила особое внимание. И платьице на ней было совсем другое, и фартучек отличался ото всех других, и на голове были такие банты, каких ни у кого не было. А рядом стоял дядя, очевидно, её папа, какой же это был красивый дядя: высокий, в костюме с галстуком… Он держал её за ручку и улыбался, сильный, красивый… Я глаз не могла оторвать от него. Какая счастливая, должно быть, эта девочка, у которой есть такой отец. Мне так хотелось, чтобы он и меня держал за руку, но около меня стояла бабушка.

Я не слышала, что там говорили на торжественной линейке, я только смотрела на этого дядю. А потом мы зашли в класс. Оставили только нас одних детей, а родители и моя бабушка вышли. Учительница нас рассадила по партам, мне досталось место в третьем ряду на четвёртой парте. Учительница познакомилась с нами и мы начали урок. Читала я к тому времени уже быстро, правда, считать также быстро я не могла. Я сказала об этом бабушке, и она вечерами сажала меня рядом с собой и занималась со мной арифметикой. Так что я быстро стала одной из первых в классе.

А девочку ту забирал из школы каждый день этот мужчина. Я шла за ними и смотрела, как они идут. Он нёс в правой руке её портфель, а за левую руку держалась девочка. Они шли размеренной походкой. Он делал шаг, а девочка два. Я провожала их до самого дома. И мне так хотелось, чтобы и меня этот дядя вёл за ручку. Я бы рассказала ему о том, что я прочитала за последнее время, что было в школе.