Татьяна 100 Рожева - Можно

Блики от проезжающих машин делали нас видимыми на мгновенья и снова прятали в ночь. Он открыл глаза и крепко прижал меня к себе.

– Ну как? – Спросила я.

– Я еще не понял…

Я извлекла из сумки второго резинового красавца в полтора раза толще первого.

– Попробуешь?

– У тебя их набор что ли? – Улыбнулся он.

– Коллекция, – ответила я, держа в руке резиновые члены как грибы.

– Фотки такие раньше были в газетах, только с грибами, – поймал он мысль.

– Ага. И подпись: домохозяйка из Москвы собрала рекордный урожай.

Мы засмеялись.

Он сжал меня так сильно, что стало трудно дышать.

– Я хочу попробовать живой…, – тихо сказал он. – У тебя есть кто-нибудь для этого?

– Надо подумать. А у тебя?

– У меня нет. Есть пара близких друзей, но им я не стану предлагать.

– Да уж. Дружба и минет две вещи несовместные.

– Вот. Подумай ты.

– Хорошо. У меня есть один примерный семьянин, который в смысле секса за любой кипеж. Я поговорю с ним.

– Быстрей поговори, ладно? – Попросил Глеб.

– Ладно…

Свет проезжающих машин возвращал меня к настоящему из прошлого, в котором растворился Глеб.

– Первый раз это было в походе, в школе. Нам было по тринадцать, – говорил он. – Мы лежали в палатке рядом, он стал трогать меня. Было очень стыдно и очень приятно.… Потом я трогал его. Мы не дружили и не приятельствовали, мне было неловко даже смотреть на него.… Вспоминаю всю жизнь. У самого уже сыновья выросли, а того мальчишку забыть не могу….

Резкий свет хлестнул его по лицу, передвинув несколько десятилетий.

– Второй раз совсем недавно был. В душе фитнес клуба, куда я хожу. Там общая душевая, и вечером уже, мы оказались вдвоем с мужиком. Он посматривал на меня так странно, а когда я отвернулся к стене, то почувствовал его сзади и как он обхватил рукой…. Он что-то сказал, но я не расслышал, в ушах зашумело. Вылетел оттуда, и всех этих лет словно не было, так стало стыдно и приятно, как тогда в палатке…

– Это всё, что было за всю жизнь?

– Всё.… Если не считать мыслей, желаний, воспоминаний. Я даже, знаешь, тут недавно залез на сайт знакомств и договорился с мужиком, показавшимся мне приличным, встретиться в машине. Ждал целый час, но он не приехал…

Новый световой хлыст ударил по глазам. Глеб поморщился и отвернулся.

– Возьму машину с затемнёнными стеклами, – проговорил он.

– Эти нельзя затемнить?

– Можно. Но я все равно собирался менять. Поговори быстрей, пожалуйста, с этим твоим знакомым, ладно? – Напомнил он.

Втроем с примерным семьянином мы встретились через день. «Ради тебя я готов даже на это» – поклялся семьянин, и мы договорились для начала пообедать вместе. Приталенный пиджак Глеба цвета весеннего ягеля и клетчатое кашне выглядели скоморошными на фоне офисного костюма семьянина, покинувшего свой банк на целый час раньше ради знакомства на троих. В ресторане Глеб был обаятелен и остроумен. Семьянин не отставал, но после встречи весело резюмировал: «видимо, я больший лесбиян, чем думал о себе, хотя ради тебя, ну ты знаешь…»

«Не надо одолжений» – офисно ответил на это Глеб, и семьянина пришлось оставить в покое.

– Найди мне другого! – Потребовал Глеб. – Кто у тебя еще есть?

– Есть одношкольник. Мы ведем вялую переписку на «одноклассниках», суть которой сводится к тому, что «хорошо бы как-нибудь встретиться». Пока не встретились.

– Кто он, чем занимается?

– Он работает в телефонной компании, инженер, развелся недавно, зовут Арсений.

– Ты видела его член?

– Нет. Я же говорю, мы просто болтаем на «одноклассниках».

– Хорошо. Предложи ему. – Деловито распорядился Глеб. – Кажется, у меня нет знакомых инженеров Арсениев из телефонных компаний. Не хотелось бы встретить знакомого.

Арсений ответил неожиданным согласием. Выяснилось, что это его самое заветное желание, быть с парой. Мы встретились в кафе втроем. Глеб в облегающей сиреневой рубашке с вышивкой, зауженных темных брюках и новой стрижкой. Кудри сомнений исчезли с его головы, оставив лишь два золотых завитка очков под охраной русо-седой стерни стриженых волос. Он был великолепен. Сконфуженный Арсений принялся оправдываться, что с работы и не успел переодеться, но неловкость заелась непринужденной болтовней, перекрестными взглядами и растущим желанием. Возникла тема, что не глядя серьезные дела не делаются. Арсений покраснел.

– Ты… вы… хотите посмотреть на мой… на меня?..

– Можно? – С наивной наглостью спросил Глеб.

Арсений смутился еще больше.

– Нужно! – Бесцеремонно подытожила я. – Пошли в туалет!

– В какой? – Глеб встал.

– В мужской. Мы же смотрим мужчину…

Тройное желание достигло апогея.

Мы направились в туалет под взглядом ко всему привыкшего официанта. Больше в зале никого не было.

Арсений прилип к стене с развешанными по ней авангардными репродукциями.

– Прилично здесь как… картины…, – начал он издалека.

– Сам достанешь? – Свернула я культурную программу.

У одношкольника тряслись руки. Он начал расстегивать джинсы, путаясь в ремне и молнии. Я помогла, чувствуя, что мои пальцы тоже плохо слушаются. Увидев член Арсения, Глеб застыл. Очки не могли скрыть безумие слепого взгляда. Так смотрел бы чайник в момент закипания, если бы у него были глаза и не было носика.

– Пошли в машину! Здесь нельзя! – Хрипло приказал Глеб, и мы, друг за другом, словно олени цугом, вышли из кафе.

Втроем мы уместились на заднем сиденье нового «ягуара» Глеба с затемненными стеклами. В салоне пахло новой кожей, переливался джаз. Внешний мир проявлялся редкими отсветами только в лобовом стекле.

Я села между мужчинами. Одной рукой я направляла член Арсения в рот Глебу, как игрушку, другой дрочила Глебу, напоминая Алладина – передовика, трущего двумя руками две лампы одновременно. Я выпускала сразу дух джинов и исполняла тайные желания сразу двух мужчин, прятавших их на самом дне своих сосудов…

Дискотечный грохот сердца в ушах заглушал звуки джаза.

Глеб кончил первым.

Потом они оба полулежали, закрыв глаза, с двух сторон от меня. Темные стекла не пускали свет реальности в сбывшуюся ненадолго сказку двух взрослых уставших мужчин, и я помогла сбыться этой сказке. Я шевелила уставшими пальцами, словно Алладин на вручении приза «За лучшую натертость», и чувствовала что-то похожее на гордость.

Сквозь лобовое стекло проник свет разворачивающейся фуры.

Глеб очнулся.

– Пора.… Куда вас подвести, Арсений?

– До следующего перекрестка. Я здесь недалеко живу, – буднично ответил тот.

Глеб пересел за руль. Возле перекрестка мы поцеловались с Арсением, и он ушел.

– Он не кончил! Почему!? – Недовольно спросил Глеб, когда мы остались вдвоем.