Анатолий Алексин - Сволочи
- Название:Сволочи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент ФТМ77489576-0258-102e-b479-a360f6b39df7
- Год:неизвестен
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4467-2636-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Алексин - Сволочи краткое содержание
Юные герои Анатолия Алексина впервые сталкиваются со «взрослыми», нередко драматическими проблемами. Как сделать правильный выбор? Как научиться понимать людей и самого себя? Как войти в мир зрелым, сильным и достойным человеком?
Сволочи - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Ну, чего ты повесил нос? Я давно уж заметила, что ты по характеру – раб. Если лишен собственного достоинства, одолжи у меня! Но ты не желаешь вырываться на волю… Тебе нравится в клетке. «Почему дружишь с этим? Дружи лучше с тем », «Не курил ли ты? А ну, подыши, подыши…». Разве можно дышать в такой атмосфере? Но ты почему-то не задыхаешься. А я постоянно ощущаю себя птицей в отцовской неволе. И заставлю его не только распахнуть дверцу, но и разломать прутья!
«Все-таки лучше быть птицей в клетке, чем рыбой на крючке и в руках рыболова», – мысленно посочувствовал я маме с папой.
– И каким это образом ты собираешься командовать отцом, который командует целой фирмой?
– Я просто ему скажу: «Не забывай о бульваре…» И слегка ухмыльнусь. А маму я в нужный момент спрошу: «Как поживает дочка Александра Савельевича?» И тоже чуть-чуть усмехнусь. В руках они у меня. В руках!
Я вновь с испугом взглянул на загребущие Кларины руки.
Отцовская слежка не прекратилась.
В тот вечер, не зная еще, что он «на крючке», отец без конца сверял время со своим указанием: не поздней десяти! Часы, что были у него на руке, и те, что бесстрастно взирали на нас со стены, и те, что возникли на телеэкране, утверждали одно и то же: Клара пересекла границу дозволенного на час с четвертью.
Отец достал из пиджака лекарственную бутылку с наклейкой, сделал глоток и ничуть не скривился, как бывало обычно. Он даже горечи не ощутил во рту, потому что вся она была у него в душе…
И тогда я понял, что он не в себе.
– Это вызов! – сказал отец. – Это наглость.
– Зачем же так? – произнесла мама. Она непременно возражала, если кого-нибудь обвиняли несправедливо или чересчур резко.
– Я ее отыщу! – Отец грохнул дверью в прихожей.
Но поиск его был недолгим. Он обнаружил дочь в нашем подъезде, где она, десятиклассница, прощалась со студентом последнего курса. И не взаимным рукопожатием, а поцелуем – до такой степени взаимным, что он был беззвучен. Клара назвала его также затяжным и безумным. Но это после, в разговоре со мной…
В перенапряженном пространстве, между двумя входными дверьми подъезда, отец сумел себя усмирить: он ограничился тем, что предупредительно, но громко закашлялся. Однако у нас на кухне кашель ему не понадобился! Все воспитательные беседы сопровождал радиоприемник – дряхленький с виду, но не утерявший своего громкогласия. Мы жили в отдельной квартире, но отец тем не менее хотел подчеркнуть, что наши разборки только нас и касаются. Но нас всех , а не того лишь, кто провинился. Клара именовала те беседы «кухонными разборками».
– Когда ты обязана быть дома? – с мнимым хладнокровием начал отец.
– Когда захочу! – ответила Клара.
– Это хамство, – все с той же предгрозовой выдержкой промолвил отец.
– Зачем же так? – возразила мама. Она не видела затяжного поцелуя между дверьми.
– А затем! – распаляясь и не очень вразумительно объяснил ей отец. Он был сосредоточен на дочери: – Пойми, когда вы вдвоем, у него совершенно иные намерения, чем у тебя.
– У меня намерения те же самые.
– Я заставлю тебя опомниться… Вас разделяют чуть ли не шесть лет. Это в твою пору – целая пропасть, куда ты вот-вот угодишь.
– Нас не разделяет ничто. А все только соединяет! – продолжала дерзить сестра. – Знаешь, есть такое понятие – «близость»? Душевная и иная…
– Ты и об иной тоже заговорила?! – Отец судорожно настроил приемник на еще большую громкость. И повернулся к маме: – Если б ты видела, что происходило сейчас в подъезде? Представить себе не сможешь.
После этого мама, судя по ее лицу, представила себе нечто худшее, чем было на самом деле.
– Кларочка, как же так?
Отец не догадывался, что он у Клары «в руках». И словно напрашивался, чтоб она свои руки сомкнула. Он боялся, что Клара угодит в пропасть, а сам уже почти угодил в капкан. Это напоминало битву. И отец выглядел воином, который сражался за безопасность своего противника. Я хотел удержать его, остановить. Но не знал, как это сделать. Клара притаилась, зажалась. Она изготовилась захлопнуть капкан.
– Если ты еще раз посмеешь… – взялся предупреждать отец.
Сестра, я знал, была дороже ему, чем мы с мамой. Потому и был он к ней беспощаден:
– На днях я с ним встречусь. А ты не встретишься с ним больше ни разу. Хоть бы ты меня умоляла, рыдала…
– Как рыдала и колотилась у тебя на груди та женщина с кудряшками? Вспомни бульвар…
– Зачем же так? – прошептала мама. Она, которая тоже была «на крючке», взглянула на крюк, удерживавший люстру под потолком. Точно проверяла, выдержит ли он и ее.
Отец безмолвно проглотил две пилюли: одну из уст дочери, а другую – из своего пузырька.
Потом он, не глядя, нащупал на кухонном столике сигареты, вышел на лестничную площадку и закурил.
…С той полуночи родители наши стали спать врозь: отец на диване в столовой, а мама – в спальне.
Они и по сию пору так спят. Хоть Клара давно уже забыла про бывшего своего студента, без которого не хотела жить.
Зато я в десятом классе – опять в десятом – надумал жениться. И наконец-то понял свою сестру Клару, как, быть может, никто другой! Сверстница Майя из соседнего дома лишила меня сна, покоя и, по мнению мамы, рассудка. «Моя Майя! Майя моя…» – Эти словосочетания меня завораживали. Воспитательные обязанности (до той полуночной «кухонной разборки») у нас были четко распределены: отец защищал от моральных падений Клару, а мама остерегала меня. Мне, таким образом, было гораздо легче. После же той «разборки» отец, мне чудилось, стал ниже ростом. Точнее, пригнулся… Сперва перед Кларой, а потом и перед всей жизнью. Две фразы сестры (и всего-то две!) лишили его в нашей семье права голоса… Он изредка, мимоходом говорил о своей фирме, о политике, о погоде на улице, но о погоде в нашем доме – уже никогда. Не выражал протестов, как это случалось раньше, и осуждений неправедности, будто она вообще исчезла. И ни на что он не жаловался. Хотя мог бы, к примеру, предъявить претензии физическому своему недугу. Прежде породистая внешность противоречила его нездоровью, но вдруг стала полностью соответствовать. О мужественной неотразимости напоминали лишь фотографии. Из-за двух Клариных фраз? Они подхлестнули отцовский недуг и его обнажили. Клара с рождения была на отца похожа. Но на того, прежнего, с осанкой, которую она еще не успела отнять.
А я, как считалось, был похож одновременно на маму и папу. Кажется, это осталось единственным, что их, как некогда, объединяло.
Мама слыла нежной и женственной. Даже меня, своего подопечного, она не наставляла, а лишь уговаривала… как, думаю, уговаривала маленьких своих пациентов быть умниками и не бояться, потому что «больно не будет». Женщины – именно женщины! – взахлеб объявляли маму «неотразимой». Потому, наверное, что «неотразимость» ту им не приходилось «отражать» и она не была агрессивной. Ее не следовало опасаться. И еще отмечали, что мама, не желая того, обволакивала своим голосом. Голос ее можно было слушать и получать удовольствие вне зависимости от того, что мама произносила. Он воздействовал сам по себе. И вот этим покоряющим голосом мама сказала:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: