О. Генри - Деловые люди

Слушайте же.

Во время представления «Мышей» в новом здании театра «Вестфалия» в Нью-Йорке Винона Черри почему-то нервничала. И, стреляя в фотографию на камине, она, вместо того чтобы попасть в лицо красотке и в медный кружочек, пустила пулю в шею Бобу Харту над левой ключицей. От неожиданности Харт упал замертво, а Черри картинно грохнулась в обморок.

Публика, полагая, что ей показали комедию, а не трагедию с женитьбой и примирением, радостно аплодировала. Единственный человек, не потерявший присутствия духа (один такой всегда найдется на месте подобных происшествий), дал знак опустить занавес, и две бригады рабочих сцены уволокли в разные стороны два распростертых тела. Объявили следующий номер программы, и веселье продолжалось.

У актерского подъезда был выловлен молодой медик, дожидавшийся своей пациентки с букетом алых роз наготове. Он внимательно осмотрел Харта и посмеялся от души.

– В газетах о вас не напишут, старина! – таков был его диагноз. – На два дюйма левее – и была бы повреждена сонная артерия. А так пусть бутафор оторвет у какой-нибудь хористочки от подола полоску валансьенских кружев и наложит вам повязку, потом поезжайте домой, там вас перевяжет районный доктор, и все пройдет. А теперь прошу меня простить, меня ждет тяжелобольная.

Боб Харт воспрянул духом и почувствовал себя гораздо лучше. Тут в помещение, где он лежал, пришел Винченте – Великий Фокусник, подлинный артист своего дела. Винченте, он же в быту Сэм Григгз из Брэтлборо, штат Вермонт, был серьезный человек, из каждого города посылавший игрушки и сласти двум маленьким дочкам. Он вместе с Хартом и Черри ездил по провинции и состоял с ними в дружбе.

– Боб, – озабоченно сказал Великий Фокусник, – слава Богу, что рана не опасна. Девочка вне себя.

– Кто? – не понял Харт.

– Да Черри. Мы не знали, в каком ты состоянии, и не пускали ее к тебе. Директор и три девушки держат ее там из последних сил.

– Но я же понимаю, это несчастный случай, – сказал Харт. – Я на Черри не в обиде. Просто она не совсем хорошо себя чувствовала. Пусть не угрызается. Она человек деловой. Через три дня, доктор говорит, я снова смогу выступать. Так что незачем ей беспокоиться.

– Парень, – свирепо проговорил Сэм Григгз, нахмуря свой старый, обветренный, складчатый лоб. – Ты что, автомат или мужчина? Черри все глаза по тебе выплакала, все кричит: «Боб! Боб!» – и к тебе рвется, а ее держат за руки, за ноги, сюда не пускают.

– Чего это она? – недоуменно спросил Харт. – Через три дня возобновим выступления. Доктор говорит, рана не опасная. Она не потеряет на этом и половины недельного заработка. Несчастный случай, я понимаю. Чего это она?

– Да ты-то чего, слепой или дурак? – ответил ему Винченте. – Она тебя любит и чуть с ума не сошла оттого, что ты ранен. Что с тобой? Или она для тебя ничего не значит? Слышал бы ты, как она тебя зовет!

– Она… меня… любит? – повторил Боб Харт, приподнимаясь на груде размалеванных задников. – Черри меня любит? Да этого быть не может.

– Ты бы на нее посмотрел да сам послушал.

– Но говорю тебе, – сказал Боб садясь, – этого быть не может. Мне никогда ничего подобного и в голову не приходило.

– Тут двух мнений быть не может, – произнес Великий Фокусник. – Она голову потеряла от любви к тебе. Как ты мог быть таким слепцом?

– Но Господи ты боже мой! – Боб вскочил на ноги. – Ведь теперь уже поздно. Поздно, говорю тебе, Сэм. Понимаешь? Поздно! Не может этого быть. Ты, наверно, ошибся. Не может быть. Тут что-то не так.

– Она плачет по тебе, – сказал Великий Фокусник. – Из любви к тебе она одна борется против троих и так громко зовет тебя, что дирекция не решается поднять занавес. Проснись и протри глаза.

– Из любви ко мне? – растерянно повторил Боб Харт. – Да говорю я тебе: поздно! Слышишь? Поздно. Мы же с ней уже два года женаты.

«Красная мельница» (фр.) – знаменитое кабаре.

Чарлз и Дэниел Фроманы – известные в конце XIX в. американские антрепренеры и режиссеры.