Хелен Симпсон - Чипсайд

— Ну, а если курсы переподготовки тебя не устраивают, можно для начала поработать на подхвате в какой-нибудь юридической фирме, — сказал я Сэму. — Для этого диплом не нужен.

— Типа как в больнице санитаром? — спросил он встревоженно.

— Ну, не совсем, — сказал я.

Сам я рано понял, что пойду в юристы. На ученого я не потянул бы, а преподавать не хотел — так куда же еще? Кроме того, идея зарабатывать себе на хлеб долгими спорами казалась мне вполне привлекательной. Бев говаривала, что если бы меня произвели в рыцари — впрочем, это крайне маловероятно, добавляла она, — на моем гербе пришлось бы нарисовать ослиную ногу.

Когда закончился мой испытательный срок, женщина-юрист еще была редкостью, но ко времени моего развода они заполонили все вокруг. Конечно, из-за детей многие дамы часто переключаются на неполную занятость, но гонорары у них все равно очень приличные, и они с успехом оказывают клиентам мелкие профессиональные услуги. Однако вот в чем штука: в нашем бизнесе нельзя вести крупное дело, не жертвуя ради него всем остальным, а Бев никак не желала это понимать. Порой ты вынужден пахать изо всех сил по нескольку недель кряду, и тут уж никуда не денешься — личную жизнь приходится, фигурально говоря, ставить на паузу.

А Бев всегда была чересчур эмоциональной.

— Что такое «валлийский кролик»? — спросил Сэм.

— Это гренок по-валлийски с яйцом-пашот.

— А что такое гренок по-валлийски?

— Гренок с расплавленным сыром, — ответил я. — Вас что, в школе ничему не учат?

Его лицо залилось краской — у меня на глазах она становилась все гуще и гуще. Даже лоб, и тот покраснел.

— Шучу, — сказал я, подумав про себя, что парню не помешало бы слегка оттаять, иначе он далеко не уедет.

Мы познакомились в самый разгар панк-движения на одной вечеринке в колледже, где все неистово скакали под средневековыми сводами, стараясь перещеголять друг дружку — смешно вспомнить, — и Бев, которая училась на историка, стала смеяться надо мной и другими ребятами с юридического, когда мы отплясывали под песню I Fought the Law and the Law Won. Куда они вообще подевались, эти панки? У меня до сих пор хранятся виниловые сорокапятки в лаймово-зеленых и жвачно-розовых обложках: Sex Pistols, Siouxsie and the Banshees, The Clash.

Я огляделся в поисках официанта. Из-за блестящей кремовой краски, панельной облицовки и металлических кувшинчиков с соусом тартар зал смахивал на университетскую столовую. Это впечатление усиливали акварельные карикатуры на государственных деятелей XIX века, а также развешанные по стенам в стеклянных ящиках крикетные биты и рубашки с подписями знаменитых спортсменов.

Мы оба поймали ту короткую волну, когда Оксбридж открылся для плебеев. Мой отец работал управляющим сети рыбных магазинов в Саутпорте, а ее папаша, старый пройдоха, — школьным смотрителем в Луишеме. Это был конец семидесятых, когда в стране царила депрессия; незадолго до того правительство ввело трехдневную рабочую неделю ради экономии электричества, и в старших классах мы делали уроки при свечах. Тогда все выглядело мрачно, и в воздухе пахло апокалипсисом, но вскоре наступили восьмидесятые, и началась глобализация.

Нашему поколению повезло. Перед нами распахнулся весь мир. В последние тридцать лет куча людей, отнюдь не блещущих умом, добилась очень внушительных успехов в самых разных областях. Конечно, для этого им пришлось попотеть, однако даже те, кто не слишком себя утруждали и не отличались честолюбием, далеко обскакали своих родителей. Правда, для этого надо было жить на юге, ну так что ж? Многие из нас взяли ноги в руки и перебрались на юг.

Бев недоумевала, почему бы не нанять на службу вдвое больше юристов за ползарплаты: деньги, мол, все равно выйдут неплохие, зато у людей останется время на что-то другое. Но она просто не понимала, что между работой и личной жизнью нельзя установить идеальное равновесие. Вот в чем вся штука! Нельзя быть собранным и беззаботным одновременно. Либо ты принимаешь правила игры и вкалываешь по четырнадцать часов в день, либо нет. Конечно, какая-то жизнь вне работы есть и у юристов. Но если ты думаешь, что тебе никогда не придется жертвовать вечерами или выходными, ты сильно ошибаешься!

— Знаешь басню про муравья и стрекозу, Сэм? — спросил я.

— Да, — буркнул он. — Отец рассказывал.

— Ну вот, — сказал я. — Видишь? Итак, вернемся к нашему туристу со сломанной ногой.

— Дебил.

Кажется, мы зашли в тупик, но мне пока не хотелось обсуждать самую банальную юридическую проблему — можно ли оправдать съедение юнги.

Мне хотелось объяснить парню, что все дело в отношении. Тут нужны решимость и боевой дух, а может быть, даже отвага. Как у регбиста, который прямо на поле вправляет себе выбитое колено и продолжает игру.

— Какой вид спорта тебе нравится? — спросил я.

— Никакой.

Оно и видно, мелькнуло у меня в голове.

Нашим родителям было проще: уверенность в завтрашнем дне, безработица почти на нуле. Ты не слишком напрягался и получал достаточно. Еще и нормальную пенсию в перспективе! Эх, было времечко… Но теперь все иначе, и я хотел, чтобы Сэм понял это, пока мы не вышли из ресторана. Теперь никто не работает спустя рукава, даже в госсекторе.

Нечего жадничать, говорила Бев; мы родились в стране с бесплатными школами и здравоохранением, дальше тоже все сложилось неплохо, так что давай уедем из Лондона и будем жить в свое удовольствие. Она хотела, чтобы я бросил Сити и работал в провинции — оформлял бы себе потихоньку всякие завещания и сделки с недвижимостью, только она не понимала, что нынче и в мелкой конторе не расслабишься. Все сознают, что к прежней стабильности мы уже не вернемся, а ведь когда-то она была непременным спутником нашей профессии.

Кроме того, в провинции я быстро заскучал бы.

«После какого-то уровня чем больше человек зарабатывает, тем меньше я его уважаю», — заявила Бев. Смешно! «Ну и что это за уровень?» — спросил я. «Комфортной адекватности», — ответила она. Это была наша семейная шутка: когда ее бабка из Кэтфорда хотела выяснить, хватает ли нам денег на еду, она спрашивала: а заработок у вас адекватный для комфорта? В ту пору, когда у нас еще не было детей, мы часто навещали ее по воскресеньям, приезжали на обед или чай.

Слава богу, в Лорен нет ничего общего со старыми хиппи. Уж у нее-то котелок в полном порядке!

Бев решила взвалить все бремя экономического неравноправия, всю вину за тотальную алчность на свои плечи. Как будто так не было испокон веку! Любая нормальная женщина гордилась бы тем, чего мы достигли. Причем без всякого наследства — от наших родных мы и гроша ломаного не получили. А вот у Лорен здоровое чувство самоуважения. Может, это поколенческое.