Надежда Нелидова - Анна-Ванна и другие

Все мы помним о череде террористических актов осенью 1999 года. Они убили и оставили без крова сотни невинных людей в Москве, Волгодонске, Буйнакске. Тревога в словах, тревога в глазах людей, тревогой буквально был пронизан воздух вокруг.

В нашем городе в ту тревожную осень организовали чрезвычайную комиссию и каждую неделю отчитывались о принятых мерах. Звучали предложения: по примеру москвичей, организовывать ночные дружины и охранять дома и дворы. Жэкам вменили повыгонять из чердаков и подвалов бомжей и подростков-нариков, повсюду развесить амбарные замки.

Мы жили на втором этаже длинного, загнутого буквой «Г», девятиэтажного дома. И вот однажды я выглянула в окно спальни, выходящее на улицу – и прямо под нами обнаружила невесть откуда взявшуюся машину. Старую, облезлую, с продавленной крышей, с разбитыми фарами.

Её приволокли по заснеженному газону (или сама на последнем издыхании приехала) и поставили вплотную к стене. В прямом смысле вплотную: машина упиралась ржавым «лбом» в кирпичную кладку.

Ну, стоит и стоит. Я занялась своими делами. И вдруг меня осенило… До меня дошло… Сколько живу в этом доме – такого странного способа парковки не припомню.

А что, если кто-то… Кто-то задумал взорвать наш дом?! Сколько взрывчатки в тротиловом эквиваленте поместится в машине? Это тебе не сумка, не рюкзак, не газетный свёрток в урне и даже не мешок с гексогеном. Рванёт так, что мало не покажется. И машина старая – не жалко. Всё продумали.

Позвонила мужу на работу, поделилась сомнениями. «Брось, не выдумывай. Насмотрелась новостей». Какая преступная халатность!

Я села обзванивать отделы и комиссии, так или иначе связанные с антитеррористической деятельностью. У них были разные длинные и сложные названия – дело давнее, теперь и не вспомнить.

Как и следует таким организациям, мне отвечали суровые красивые мужественные голоса. Но как только я заговаривала о своих подозрениях, суровые голоса на том конце провода – было слышно – теплели и улыбались. Переспрашивали: «Машина? Под окном?»

Подтексты читались самые разные. «Навыдумывала, дурашка!» «С фантазией у дамы точно, того!» «Господи, с кем только на службе не приходится иметь дело!» «Чёрт знает что, отвлекают от прямых обязанностей! А у нас, между прочим, серьёзная организация».

Но, несмотря на весь комизм ситуации, на хихоньки да хаханьки, они понимали, что от меня легко не отделаться. Нужно было как-то реагировать. Откашливались, возвращали голосам солидность, изгоняли легкомысленные ироничные нотки.

– Г-хм. А вы по соседям прошлись? (Прошлась). Не выяснили, чья машина? (Не выяснила). Г-хм. Понимаете, машину нельзя оставлять только под знаком «стоянка не запрещена». Под вашим окном, как мы понимаем, такой знак отсутствует. По закону мы не имеем права эвакуировать автомобиль. Это частная собственность.

Ничего себе дела. Всюду расклеивают инструкции и памятки. Граждан призывают быть бдительными и немедленно сигнализировать в органы о подозрительных предметах, оставленных сумках, забытых пакетах, подброшенных свёртках. А тут целую машину под окна огромного жилого дома «подбросили». Я шумела и возмущалась. Меня мягко и настойчиво, как невменяемую, увещевали:

– Вы всё-таки пройдитесь ещё раз по подъезду. Найдите хозяина, поговорите по-человечески, попросите убрать машину. Но если он откажется – закон на его стороне.

Я положила трубку и задумалась. Посмотрела на себя в зеркало, оттянула веки. Может, я действительно впала в острую стадию паранойи? Вон, соседи, по которым я пробежалась, вели себя вполне адекватно. Даже когда я подводила их к окну, тыкала пальцем вниз, махала руками и красочно описывала, что со всеми нами произойдёт, если, не дай Бог…

Они спокойно выслушивали, с интересом выглядывали в окно, пожимали плечами, отводили туманные взоры… Мне кажется, они все как-то странно на меня посматривали. Не исключено, когда за мной закрывалась дверь, в квартире происходил следующий диалог:

– Кто это ненормальная?

– Да жиличка из 53-й. Раньше за ней такое не замечала.

Машину густо припорошило ранним снегом, и она ещё больше приобрела подозрительный диверсионный, замаскированный вид. А самое главное – к ней вели свежие следы! Кто-то подходил, топтался вокруг. Возможно, проверял целостность упаковки, не отсырела ли взрывчатая начинка, не перекрутились ли провода, не заело ли часовой механизм.

– Поздравляю, – сказал муж. – Ты начала сходить с ума.

Когда ложились спать, я замялась и предложила мужу разложить в гостиной большой диван и лечь всем вместе: если что, так уж всем сразу. Муж тяжело вздохнул:

– Да почему ты решила, что именно в нашем городе, в нашем доме?! По теории вероятности…

– В Волгодонске тоже, наверно, рассчитывали на теорию вероятности.

С умалишёнными не стоит спорить: от этого они опасно возбуждаются и способны на непредсказуемые поступки. Легли спать втроём – к неописуемой радости сынишки.

Всю ночь я не сомкнула глаз и последними словами ругала себя, что не ушли спать к родственникам. В половине третьего ночи (утра?) не выдержала. Тихонько встала и ушла в кухню с телефонным аппаратом, таща за собой волочащийся провод. Прикрыла дверь и стала набирать «02».

Конечно, наряд не приедет, но телефонные переговоры записываются. Утром милицейские начальники придут и на летучке прослушают наш диалог. И что-нибудь предпримут… Возможно.

Я пыталась дозвониться в дежурную часть сорок минут! Сорок минут шли короткие гудки. Что бы это могло значить? Я с негодованием отвергла мысль, что дежурный в это время просто снял трубку и от души покемарил. Либо всласть поворковал с возлюбленной. Нет, я как раз наоборот думаю, он исповедал ночного кающегося правонарушителя и внушал заблудшей овце десять заповедей.

Наконец, телефон ответил. Подробно (который раз за сутки) я ввела дежурного в курс дела. Пообещала, что, если не будут приняты меры, завтра позвоню их начальству. А если оно не поможет – то в Москву. И, не дав вставить слова ошарашенному милиционеру, положила трубку.

На следующий день машина бесследно исчезла. То есть с момента моего обнаружения не прошло и суток. Службы сработали почти оперативно: умеют же, когда хотят.

Выяснилось вот что. Нижний, недавно поселившийся жилец по случаю, по дешёвке купил машину. А так как гаража у него не было, он решил уютно поставить её на зимовку под своим окошком. Он не мог предположить, что соседка сверху разовьёт такую бешеную деятельность.

Жилец не был злопамятен. И только при встречах почему-то невпопад называл меня «мадам террористка»(?!)

– Ну чё, мадам террористка? Ещё кого-нибудь разоблачила?

Хорошо, что к тому времени Проханов не издал свой знаменитый роман. А то быть бы мне «госпожой Гексоген».