Мишель Вико - И посадил дед репку

— Только что от супруги твоей узнала я, что сажаешь ты репу редкого сорта, — обратилась Наталья Прокофьевна к соседу на «ты», приняв во внимание его слова.

— Не то чтобы сажаю, а уж всю до последнего семечка высадил, — вновь усмехнулся Агафон Анатольевич.

— Неужели прям всю?

— Всю, — широко улыбаясь, подтвердил Агафон Анатольевич. — Вот сама смотри, осталось лишь грядку подправить, что и делаю.

— Ах, как жалко, что я опоздала, — сложила перед собой ладони Наталья Прокофьевна. — Хотела ведь у тебя немного семян попросить.

— Так их у меня и было совсем чуть–чуть.

— Что ж теперь поделать, — вздохнула Наталья Прокофьевна, глядя на грядки.

— Не расстраивайся, — стал утешать Агафон Анатольевич, — хорошо взойдёт репа, а там глядишь, и семена будут, поделюсь с тобой.

— Умеешь ты Агафон успокаивать, — улыбнулась соседка.

— Это точно, — еле слышно себе под нос проворчала Зинаида Викторовна.

Она, опять из–за собственного любопытства, оставив свою глажку белья, притаилась возле окна. Только на сей раз щель между занавесок была меньше чем в тот момент, когда к ней заходила Наталья Прокофьевна. И подглядывала она сейчас куда с большим интересом, не забывая также и подслушивать.

— Только ты не забудь, что обещал, — крикнула соседка, покидая огород.

— Придёшь и напомнишь, — ответно крикнул ей вслед Агафон Анатольевич.

Больше ничего интересного в огороде не происходило и Зинаида Викторовна, вернувшись к оставленному белью, наконец–таки больше не отрываясь от утюга, смогла закончить начатое дело, тем более что к сему моменту ей оставалось лишь выгладить пару наволочек и старикову рубаху.

Когда же всё бельё было убрано в шкаф, а утюг, освобождённый от остатков углей, занял обычное для него место за печкой, Зинаида Викторовна села на стул возле открытого окна.

Весь процесс окончания глажки и приборки, она сопровождала мыслями о репе, и теперь усевшись на лавке, освобождённая от какого–либо ещё занятия, в качестве отдыха, завела у себя в голове, беседу сама с собою. При этом думая о репе, Зинаида Викторовна, и сама того не заметив, стала вдруг говорить все свои новые мысли вслух.

— То–то лопнут все соседи от зависти, если у нас вырастет самая крупная репа. Больше чем у кого–либо в нашей деревне.

И очевидно чтобы представить себе возможные размеры будущего урожая репы, Зинаида Викторовна развела в обе стороны руками.

— Вот столько репы, — изрекла она, посмотрев на свои руки.

— И заметь, старуха, это размер только одной репки, — пряча улыбку в бороду, сказал Агафон Анатольевич, заглянув в комнату, через окно.

Он проходил как раз вдоль избы, когда услышал слова своей супруги.

— Не может быть, — раскрыла рот от удивления Зинаида Викторовна, — и, тут же прикрыв себе рот рукой, бросилась в другую комнату.

— Ещё как может, — крикнул ей вслед Агафон Анатольевич.

Дальше он сдерживаться от хохота уже не мог, а поэтому ставить лопату в сарай он отправился, залившись негромким хриплым старческим смехом.

Когда же он вышел из сарая, вдоволь там насмеявшись, его супруги уж и след простыл.

Нацепив платок на голову, Зинаида Викторовна отправилась прогуляться по соседям. Ей сейчас не терпелось похвастаться перед ними о том, какой у неё умный дед и какой, теперь великий урожай репы их ждёт.

Позже, переходя из дома в дом, рассказывая о предстоящем счастье, она каждый раз дополняла свой рассказ всё более новыми и новыми подробностями.

А поскольку она была в хороших отношениях со всеми жителями деревни, то и заходила Зинаида Викторовна почти ко всем подряд, лишь бы хозяева изб, находились в минуту её появления, у себя дома.

— А сладкая репа будет, как мёд, — мечтательно закатывала глаза Зинаида Викторовна.

— Откуда же ты знаешь, ведь ещё не выросла? — спрашивали её, недоумевающие соседи.

— Так мы пробовали! — гордо отвечала Зинаида Викторовна. — Нас угощали! Разве мы бы стали сажать невесть что? И вообще, у нас всегда такой порядок — сажаем только то, что знаем.

Далее, уже в другом доме, разговор повторялся. А чтобы развеять какие–либо сомнения у новых слушателей, Зинаида Викторовна, важно подняв указательный палец, подкрепляла свои слова, веским доводом, о котором как раз вспомнила, что называется вовремя.

— Помните, у нас морковь большая выросла. Так и там была наша метода. Иначе и нельзя!

Случай с морковью действительно был, лет пять назад, и тут уж никто не спорил. Вся деревня ходила любоваться на невиданный урожай.

Теперь же былой урожай, как говорится памятью о нём, помогал восхвалять ещё не существующий, то есть будущий.

— А зреет–то она, как быстро, — продолжала рассказывать Зинаида Викторовна, сидя в гостях уже в другом доме. — Так быстро, что мы уже подумываем, а не посадить ли нам её ещё пару раз в этом году. И хоть урожай и так велик будет, что нам вполне её хватит, а всё же лишка не помешает. Можно ведь и на рынок репу свезти, продать. Деньги в облигации вложить.

— Или же шубу себе новую куплю, — мечтательно говорила Зинаида Викторовна в следующем доме, следующим благодарным слушателям.

Забегая чуть вперёд, я скажу, что, таким образом, переходя из дома в дом, от одних соседей по деревне к другим, от одних знакомых к следующим знакомым, она обошла чуть ли не всю деревню. И если побывать ей довелось не в каждой избе, то наобещать, тем, кто у неё просил себе семян, она умудрилась всем.

Дед же её, Агафон Анатольевич, закинув ногу на ногу, преспокойно сидел на лавке, что стояла со стороны улицы, возле входной двери в избу.

Он уже давно догадался, куда исчезла его старуха. За многие года их совместной жизни, Агафон Анатольевич прекрасно узнал характер своей жены, любившей прихвастнуть. И удивлялся лишь тому обстоятельству, что за столько лет прожитых в этой деревне, все её жители до сих пор продолжали верить в любые выдумки Зинаиды Викторовны, коими она каждый раз незлобиво дополняла собственную болтовню, придумывая что–либо из ничего, просто из своей головы, совсем несуществующее, по любому удобному для неё случаю, только бы он подходил на звание необычного.

И в подтверждении его догадки, к нему стали подходить проходившие мимо его дома, деревенские жители — соседи и знакомые.

Впрочем, деревня есть деревня и тут понятное дело, все друг друга превосходно знают. И само знакомство бывает, ограничивается лишь тем, что не все друг с другом как надо ладят.

Наш герой, ладил со всеми.

Итак, проходя вдоль забора огораживавшего владения Агафона Анатольевича от улицы, завидев его сидящим на лавке возле избы, люди подходили к нему.

Слова в произносимых вопросах были разными, но смысл в каждом случае, по сути, был схож: