Анна Старобинец - Линия матери

Она, конечно, заранее готовилась ответить, почему она хочет уехать в Израиль. Готовилась рассказать полуправду. Не всю правду. Про то, что ей срочно требуется лечение и что именно в этом заключается главная причина ее «побега», она бы не стала рассказывать. Зато про дедушку, благодаря которому она с раннего детства воспринимала эту страну как место, где возможно любое чудо, где всегда светит солнце, шумит море, лопаются спелые фрукты и звучат прекрасные песни, — это бы она рассказала. Про то, что для нее это с детства — страна-мечта. Страна-убежище. Страна-счастье. Еще про то, что российское общество кажется ей недостаточно человечным. Она не чувствует себя здесь своей, так она собиралась сказать. Возможно, она бы даже сказала, что медицинская система в целом в России не очень гуманна, в Израиле куда лучше. Таков был план ответа на вопрос «Зачем вам в Израиль?». Когда она мысленно репетировала разговор с консулом, ей представлялось, что это будет своего рода доверительная беседа с человеком одной с ней крови. С пожилым печальным евреем, годящимся ей в отцы. Она не ожидала этой сварливой, хамской манеры. Не ожидала этой громкой, восточной женщины, похожей на рыночную торговку.

— …Хорошо, госпожа Йомдина. Будем, считать, что вы знаете, зачем вам в Израиль, но мне сказать не хотите. Ваше право. А мое право, как вы понимаете, отказать вам в визе.

— Но я хочу сказать. Дело в том, что я с детства…

— Госпожа! Я не могу потратить на вас одну все свое время. Перейдем к вашим документам. Кто из ваших родителей еврей?

— Мать. Она наполовину еврейка.

— А отец ваш?

— Русский.

— Родители живут вместе?

— Нет, они даже не были в браке.

— Вы взяли фамилию матери.

— Да.

— Будьте добры, ваше свидетельство о рождении.

Маша дрожащими руками выковыряла из прозрачного файла свидетельство и положила перед консульшей.

— Что ж. Раз отец не еврей, пойдем по линии матери. Да, госпожа Иомдина?

— Да.

— И по материнской линии у вас евреем является кто?

— Дедушка. Отец моей матери.

— Замечательно. Таким образом, вы претендуете на репатриацию в Израиль как кто?

— Как еврейка? — растерялась Маша.

— Нет, госпожа. Вы должны тут очень хорошо понимать. Вы претендуете на репатриацию и гражданство как внучка еврея. Но ваши дети на гражданство уже не имеют права.

— У меня нет детей.

— Вам тридцать восемь лег и у вас нет детей? — консульша бросила взгляд за загородку, и в голосе ее прозвучало непонятное торжество.

— Да. Я это все указала в анкете.

— Очень хорошо, госпожа Йомдина. Тогда вопрос с гражданством детей отпадает. Будьте добры, свидетельство о рождении вашей матери.

— Вот.

Девочка с грохотом опрокинула коробку, упала и тонко, горестно заплакала. Консульша устало посмотрела за загородку. Прикрыла на несколько секунд глаза; цыганские серьги мелко закачались из стороны в сторону.

— Просто невозможно работать, — консульша взяла в руки документ и брезгливо сморщилась, будто прикоснулась к скользкому насекомому. Плач продолжался. — Почему не подлинник, а нотариальная копия? — она повысила голос, то ли чтобы перекричать ребенка, то ли просто от злости. — Да еще и не с копии, а с какого-то дубликата?!

— Я не знаю. Наверное, мама потеряла подлинник.

— Госпожа! Вы что здесь мне, как маленькая девочка?! — она яростно уколола пальцем воздух в направлении загородки. — «Я не знаю», «мама потеряла»… Так ответственный человек, желающий уехать на ПМЖ, себя не ведет! Если утрачен подлинник, это очень плохо. Тогда вы должны принести мне дубликат. А вы мне приносите даже не дубликат, а я не знаю что. Вот это вот — это я вообще не знаю что, понимаете, госпожа Йомдина?! Это филькина грамота! Это не документ! — она потрясла «недокументом» и звякнула серьгами. — Ваша мать должна получить в загсе повторное свидетельство. Это ясно?

— Моя мама… она не сможет ничего получить, — тихо сказал Маша.

— Она что, умерла? — консульша заглянула в анкету.

— Нет, она… Мама болеет.

— Мамамамамамама! — трагически загудела девочка. Ей удалось наконец подняться на ноги, и теперь она покачивалась из стороны в сторону, одной рукой вцепившись в загородку, а другую протягивая в сторону консульши.

— Гос-с-спож-ж-жа, — прошипела консульша. — Мне не интересно про вашу маму. Не интересно, как она болеет и что она не может. У меня хватает своих семейных проблем. Если мать не может, вы сами идете в загс и получаете дубликат.

— Но… почему это обязательно? Нотариальная копия — это же тоже официальный документ?

— Госпожа. Вы тут мне не будете обсуждать, что обязательно для посольства Израиля. Между прочим, почему у вас в анкете не заполнены данные о матери? Почему нет адреса, телефона?

— Потому что у мамы нет телефона. И она живет не дома, а в таком… специализированном месте. Я подумала, что нужно писать именно домашний адр…

— Госпожа! Таки мне не интересно про вашу маму и ее ситуацию!

— Мамамамамама-а-а!

— …Но вы пришли официально в консульство государства Израиль! И вы должны заполнить официально анкету. Все сведения! Если специализированное учреждение — пишите адрес специализированного учреждения! И телефон специализированного учреждения! Это вам ясно? Очень хорошо. Теперь давайте мне все документы, касающиеся вашего деда по материнской линии. А именно: свидетельство о рождении деда, свидетельство о смерти деда, а также свидетельство о браке деда и бабки.

— К сожалению, от дедушки никаких документов не осталось. Он воевал. Потом был репрессирован. Потом освобожден. Но все документы пропали. Может быть, что-то было у бабушки, но она тоже умерла. Теперь не спросишь.

— Свидетельство о смерти бабушки есть?

— Есть, — Маша протянула консульше бумагу.

— Ну, хоть один документ в подлиннике, — она хищно улыбнулась. — Но, к сожалению, он вам не поможет. Потому что у вас нет ни одного документа, который подтверждает, что ваш дед — еврей. По вашим документам никто у вас не еврей, и вы не имеете права на возвращение в Израиль.

— Но как же! Вот же, в мамином свидетельстве о рождении…

— Это не свидетельство, а копия с копии!

— …В копии свидетельства указано про ее родителей: мать — русская, отец — еврей. Йомдин Абрам Львович. Как вы можете говорить, что он не еврей? Он, между прочим, был репрессирован Именно из-за своей национальности! За организацию сионистской ячейки. По делу врачей.

— Я уважаю всех людей, пострадавших за свое еврейство, — консульша слегка сбавила обороты. — И вашего деда тоже, если он действительно пострадал. Но у нас тут официальное учреждение. И мы принимаем только официальные документы. По официальным документам я не вижу, что вы внучка еврея.

Читать дальше