Дмитрий Притула - Факел (книга рассказов)

Жив, радостно отлегло.

И он сидел всю ночь на кухне и лупил папиросу за папиросой, и все понять не мог, что же такое с ним случилось.

И что интересно: Миша в дальнейшем никак не обозначал, что помнит, как отец давил его. Ни матери, ни сестре ничего не сказал. Даже не спросил, почему на полу ножницы и клок волос. Прическу строил так, чтоб не было видно оболванивание.

А Василий Павлович с той поры все мается: помнит Миша, что отец чуть было не задушил его, или думает, что это ему приснился страшный сон.

Чтоб не позориться, Василий Павлович никому эту историю не рассказывал. Рассказал только своему близкому другу. Знаешь, друг Митя (его друга Митей зовут), знаешь, друг Митя, мне теперь всю жизнь маяться, помнит Миша или нет. А если помнит, то к старости, случись нам жить вместе, он меня придушит. Он меня придушит, друг Митя, и будет прав, и жить дальше мне никак не можно.

Нет, правда, странная история: молоденький и симпатичный паренек любит женщин исключительно старше себя. Конечно, не тридцать пять лет разницы, это все-таки слишком, а вот лет десять-пятнадцать. Да, Денис Ильин — симпатичный паренек. Светлолицый. Легкая кость. И походка как бы летящая, ну да, если легкокостный.

А надо сказать, все имеет свои зацепки, начала и последствия. Широко говоря, из ничего ничего и не бывает. Когда Денис появился на белый свет, родители его только-только техникум кончали. То есть очень молодые. Как они растили сына — вопрос второй, тут главное — времени на сына у них всегда было в обрез. Нет, конечно, младенец был кормлен и поен — с ними тогда бабушка жила (ну, мать отца). Но у них было так устроено сознание жизни, что вот нам мало среднего образования, а нам надо непременно что-нибудь более высшее. Иначе, подумаешь, нет в жизни счастья. Сперва заочно — лет шесть-восемь — учился отец, а потом мать. Оно и понятно — разом не потянуть. То есть дружная пара: сперва жена помогала мужу чертежи чертить и задачки считать, а потом он ей. И, понятно, все свободное от работы время было направлено не на сына, а на учебу.

Хотя поверить в это не так-то и просто. С другой-то стороны, важно ли, как было на самом деле; мамулька, может, в сыне души не чаяла, но тщательно это скрывала. А важно, как считал сам Денис. А вот он как раз уверен был, что мать его не любит, отец еще так-сяк, а мать нет, она меня не любит. И он обижался. И не скрывал этого. На отца обижался менее — постоянно занят, глава семьи, много работает, а на мать как раз обижался.

Как Денис учился? А нормально учился. Напомнить надо, светлый такой, легкокостный паренек. Книжки читал. Да, и рисовал хорошо. И друзья у него были не гопота, а хорошие ребята. Чтоб там чрезмерное питье или дрянь какую нюхать — этого ничего не было. Вперед забегая, все друзья выучились. Не выучился только Денис.

Тут так. Он как раз в последний класс пошел. А мать с отцом в это время завели ему братика. То есть мы учились, пробиваясь по свирепости окружающей жизни, и теперь заведем еще одного ребеночка. На пожилые годы. И этот будет — уж точно наш. Потому что если сейчас Денис взбрыкивает и не ладит с нами, то в пожилые годы рассчитывать на него не приходится — это точно.

Тут вот что еще важно: Денис уж очень как-то нездорово отреагировал на появление братика. Может, Денис рассчитывал, что мать, наконец-то выучившись, как-либо обозначит любовь к сыну. Она и обозначила, но не к старшему, а исключительно к младшему. Оно и понятно: старший — почти взрослый, а этот вовсе крохотулечка. А Денис брата как раз не любил. Ничего не могу с собой поделать, я бы с удовольствием положил ему на личико подушечку и забыл ее убрать. И он был так зол на мать и братика, что ушел из дому. Нет, не совсем, конечно, иногда заходил. Объяснял: братик вякает по ночам, я не могу спать и уж лучше высплюсь в другом месте.

Да, тут надо сразу внести ясность. Денис никогда в дальнейшем не был искателем чужой площади. Он прописан был у бабушки (материнской матери) и всегда мог там кантоваться. И когда, позже, он переселялся к женщинам, то лишь потому, что они нравились ему. А не из видов на чужую площадь, и это важно подчеркнуть.

Значит, в последнем классе он то у бабушки ночевал, то ходил по друзьям. Больше как раз по друзьям. Да, а учебу запустил, это конечно, если отсек от себя постоянный дом. Так что школу закончил с большим скрипом.

Нет, чуть раньше появилась Алла Андреевна. Хотя сперва про школу. Так, значит, школу он со скрипом кончил и даже поступал в рисовальное училище, но срезался. Причем по рисункам прошел, а срезался на чем-то другом. На сочинении, что ли.

Ага. А тут армия подкатывает. Да, а Денис не скрывал, что армию он не только не любит, но, даже странно, ненавидит. И говорил, если он загремит в армию, то издевательств над собой в случае дедовщины не потерпит. Или удавится, или обидчиков пошмаляет из автомата. Это он для себя уж как-то твердо решил.

Удалось зацепиться за глаза. Нет, что надо, он видел и, пожалуй, сумел бы в армии отличить кайло от лопаты. Глазница на призывной комиссии говорит, у вас абсолютно пограничное состояние — то ли брать, но с оговорками, то ли не брать. Тогда не берите, я все равно в армии повешусь. Чем-то, видать, глазницу этот светлолицый паренек достал, и она подтянула его до совершенной негодности. Причем за просто так, а не за деньги, да и какие деньги, отец не дал бы ни копейки, потому что давать было нечего, да и вообще он считал, что сыну полезно сходить в армию и дисциплинке подучиться. А то болтается, как один предмет в проруби. Это понятно.

Да, а когда Денис еще учился в школе, у него появилась, значит, Алла Андреевна. Так-то для окружающих молодая сравнительно женщина, тридцать с небольшим. Одинокая и с жильем. Отвечала за работу с неблагополучными подростками. Нет, не по милицейской линии, но исключительно по общественной. И она опекала Дениса. Нет, так-то он вполне благополучный — есть отец и мать, и они не пьют, и трудовые люди — но она подкармливала его и заставляла делать уроки. Да, опекала. Но покуда он учился, Алла Андреевна опекала его только вечерами, на ночь не оставляла — непедагогично, общественность не поощряет злоупотребление служебным положением.

Значит, еще раз следует напомнить, искателем чужой площади Денис не был. Не был он и паразитом — мол, я молоденький, так пусть эта тетенька меня кормит. Когда Денис жил у Аллы Андреевны, он что-то сторожил — а платную стоянку, вот что. И свободное время не терял даром, готовился в рисовальное училище. Но снова срезался, причем не на сочинении, а на чем-то другом. Хотя рисунки снова прошел.

Прожил Денис у Аллы Андреевны ровно год. Уж как она к нему относилась, сказать трудно, видать, неплохо, если согласна была сносить косые взгляды со стороны общественных настроений. А Денис привязался к Алле Андреевне — это точно. Однажды кто-то из друзей пошутил, мол, ловко Денис устроился, у него и маманя и бабенка в одном лице, что очень удобно, так Денис предупредил: еще раз таким манером пошутишь, в рожу дам.