Дмитрий Притула - Факел (книга рассказов)

Ну вот скажите, почему жизнь так быстро проносится, ведь моргнуть не успеешь, а она уже к последней занавесочке приближается.

Ну, это Лидия Филипповна зря — про моргнуть не успеешь. Наморгалась, надо думать. Когда растишь сына одна, когда ты не министр и не директор магазина и даже не заместитель того или другого, а когда ты, к примеру, учетчица в леспромхозе, понятное дело, наморгаешься.

Про ее сына Витюшу ничего худого сказать нельзя — хороший был паренек, не хулиган и мамашу уважал. Десятилетку кончил — дальше пойду учиться. Правильно, сыночек, выучишься, и работа у тебя будет умная и чистая. Не в деньгах счастье, нет, но работа должна быть умная и чистая, да.

Паренек был сознательный и поступил не на дневное отделение, а на вечернее. Оно и понятно — не век же сидеть на материнской шее. Тем более Лидия Филипповна всегда была женщина болезненная — то давление у нее прыгает, то сердце ноет. И тут удивляться нечему — ей было за тридцать, когда завела Витюшу.

Вот именно завела. Замуж меня не берут, а вот сыночка от какого-нибудь хорошего человека заведу. Ну и завела.

Год Витюша работал и учился, а тут и армия подкатила. Как Витюша служил — это ладно, это к перепутанице не относится. Видать, нормально служил, если нагулял килограммов десять. Человек и так-то рослый и здоровый, да тут еще такая добавка. Да, Витюша в армии усы такие красивые пустил.

Снова буду учиться, и вечером он получал высшее образование, а днем вламывал грузчиком на железнодорожной станции. Уставал, это конечно, ну, буквально нет сил ездить на учебу, придешь с работы, смолотишь чего мама приготовила, и никак не оторваться от дивана.

Ну да чего там, дело молодое, надо ведь и погулять, в общем, так: пока ты грызешь учебники и чертишь начерталки, жизнь мимо пролетит, что электричка, и характерно, все нормальные люди в вагоне, а ты один остался на платформе и машешь жизни ручкой. Пока ты грызешь учебники, у тебя все зубы выпадут и на голове ни одного волосика не останется. А зачем тебе корочки, если к тому времени ты будешь старым и больным?

Конечно, Лидия Филипповна переживала, что сын бросил учебу. Но ведь с жизнью ты не поспоришь, у тебя свои законы, а у нее свои, жизнь сама знает, кого схватить за горло и сжать так, чтоб кишки полезли, а кого схватить, но горла пока не сжимать.

Витя год пожил вольной жизнью, а потом хорошую девочку нашел, стеснительную, тоненькую. У нее были длинные ресницы, вот что. Педучилище кончала. Да, такая Тоня с длинными ресницами. Как бы сонная девушка, а взметнет ресницы и улыбнется, сердце у тебя так и перекувырнется.

Жила она в общаге, потому что приехала издалека — это важно. Живи ее родители здесь, не было бы никакой перепутаницы.

Да, но когда молодые женятся и любят друг друга, им надо где-то жить? Хотя чего так хватать, даже если и не любят друг друга, все одно где-то надо жить. Но Витя и Тоня как раз любили друг друга. Вот когда все вокруг хмурые, а кто-то бродит в обнимку и сияет, что солнышко после летнего дождя, это бросается в глаза. И каждому ясно — молодожены друг друга любят.

Витя привел Тоню в свой дом и прописал, это понятно. То есть в хрущобной восемнадцатиметровке прописаны трое. Ну, это чего, это нестрашно, оно, может, и не очень удобно доказывать любовь к юной жене при ворочающейся от бессонницы мамаше, но это ладно. А чего ты — только женился и хоромы отдельные тебе подавай? Так не бывает. Нет, хорошенькие мои, все помаялись, и вы помайтесь, а то ушленькие какие, хоромы им отдельные подавай.

Жили дружно. Лидия Филипповна невестку любила и никогда не взбрыкивала, мол, два медведя на одной кухне, нет, жили дружно. Ничего не скажу, девочка ласковая, небалованная, хорошая девочка.

Но каждому известно, что когда молодожены любят друг друга, то обычно бывают дети, и это каждому известно. Через год появился маленький, и его назвали Сашулей (это вот он как раз называл перепутаницей все, что не умещалось в его детской головенке). А еще через год обозначилась маленькая, которую, наоборот, назвали Настенькой.

Что же это получается? За два года народонаселение квартиры значительно увеличилось, было трое на восемнадцати, стало пятеро и, что характерно, на тех же восемнадцати. То есть рост народонаселения значительно опережал рост жилплощади. Да, а эта жилплощадь в хрущобе, то есть пол, как известно, сближается с потолком, коридор равен почти нулю, и это гаванна — совмещенный санузел, привычно говоря.

Да, а Витя к тому времени работу сменил. Нет, грузчиком он остался, но станцию сменил на большой гастроном. Платили там вроде бы поменьше, но зато поближе к продуктам. То есть получается, человек не был отравлен высшим образованием и сообразил, где лучше и глубже.

Значит, пять человек в одной комнате, а дети маленькие, и если они, к примеру, мокрые, то вопят даже и ночью, не считаясь с тем, что папе и бабе утром на работу. А у бабы после бессонной ночи прыгало давление. Да, но это же любимые внуки, и потому злости не было ни вот столько.

Молодые твердо решили, рост народонаселения покуда останавливаем, потому что концентрация народонаселенности довольно высокая. Пять на восемнадцати — это немало. Скажете, бывает и хуже, но ведь сейчас не война, и жизнь вроде того что улучшается, и пора нас ставить на учет, дорогие товарищи, пора и еще раз пора. И их поставили на очередь, ну, если положено.

И тут Лидия Филипповна сделала ускорение. Ну да, всю жизнь проработала в леспромхозе, до пенсии остается полтора года, и если сейчас ты ничего не пробьешь, то кому ты будешь нужна, когда ты выйдешь на пенсию, и она бухнулась в ноги своему начальнику: двадцать лет вместе работаем, вы наш депутат и пробейте, что пробить в силах. Мы стоим в очереди на жилье, но все знают, с какой скоростью эта очередь ползет, так пробейте мне какую-нибудь комнатеху до подхода, мне все же легче будет, а то нет — не дожить.

То ли начальник оказался хорошим мужиком, то ли просто повезло, но комнату Лидии Филипповне пробили. Очень временное жилье и в очень маневренном фонде. То есть деревяшка и густо забитый клоповник. Но в центре города. То есть деревяшка, густо забитый клоповник, без воды и отопления, но в центре города.

А вот теперь нужно следить — пошла перепутаница. Лидии Филипповне дали комнату, она выписалась из своей квартиры и прописалась в деревянном клоповнике. Да, но по силам ли ей колоть дрова и таскать воду? Нет! Это все для молодого поколения, чтоб оно могло вести самостоятельную жизнь, растить детей и одновременно надеяться на лучшую жизнь впереди.

То есть так. Лидия Филипповна живет в прежней своей квартире, но прописана в деревяшке, молодые же, совсем наоборот, прописаны в хрущобе, а живут в деревяшке. Покуда все нормально. Можно жить и даже надеяться. Дети прописаны в хрущобе, и, когда подойдет очередь, им дадут трехкомнатную, ну, если четыре человека и дети при этом, что любопытно, разнополые.