Хамидулла Абдуллаев - Страдания судьбы

– Можно войти, – сказал Кориев прежде чем входить. Посмотрел на Дергачёва краем глаза.

– Да заходите, садитесь, – сказал Дергачёв с хитрой улыбкой.

– Да, да узнал вас. Вы Кориев, – сказал и не спеша начал речь следователь.

Про вас есть очень много разговоров, вы знаете?

Кориев не говоря ни слова холодным взглядом глянул на следователя.

– Начнём?

Он снова промолчал.

Следователь от серьёзного взгляда Кориева понял он допустил два раза ошибки. Он изменил свой вид лица, понял что надо начинать официально допрос. После с высокомерием:

– Фамилия! – сказал раскрывая глаза.

– Я вроде познакомил себя, вы не слышали? – сказал Кориев.

Он на русском языке говорил прекрасно и любой русский человек восхитился бы его русским языком.

Дергачёв привык уничтожать всех обвиняемых, но он понял, что против него сидящего непослушного, умного человека он слабоватый и по старой привычке перешёл на путь оскорблений, начал разговор с грубостью:

– Чтобы ты знал! Здесь вопросы задаю я, – сказал он переходив на ты, – Понял?

– Слушай меня паренёк, у меня возраст старший. У нас к старшим обращаются на вы. Чтобы ты тоже знал! – сказал Кориев не скрывая злости. Вообще-то, меня сюда кто позвал? Как твоя фамилия? Познакомь меня. Меня вызвали сюда в качестве обвиняемого или свидетеля? Объяви об этом. После этого задавай вопросы, ты обращайся ко мне на вы. Это очень простое правило допроса. Ты вроде обязан знать об этом.

Высокомерие снова подвёл Дергачёва. Он потерял равновесие, не сдерживая своих нервов безостановочно начал болтать:

– Я тебе покажу меня как учить. Ты знаешь, кто такой я. Я следователь по особым поручениям Главной прокуратуры моё звание майор. Что ты не знаешь? Меня направили из Москвы.

– А я полковник запаса, чтобы ты знал. Ты ведёшь допрос не как специалист, поэтому отказываюсь отвечать на твои вопросы. Отметь об этом. Пока не будеть присутствовать представитель местной прокуратуры я буду молчать. Ты понял?! – сказал

Кориев делал ударение на ты, специально. Дергачёв понял, что испортил дело перешёл на подхалимство. У него не было другого пути. Поэтому сдержал себя и тихо выбирая слова начал речь:

– Если вы без греха незачем вам волноваться. Но в этом мире разве можно прожить не совершив греха. По моему без греха не бывает человека, если необходимо…

– Любого человека можно посадить в тюрьму вы хотите сказать. Это так?

– Да, вы меня правильно поняли. И вас, и меня любого человека. Только если это необходимо, вы поняли. Только, если это надо, если есть необходимость.

Дергачёв как будто сделал большое открытие, человек большими светлыми глазами посмотрел на Кориева с довольным видом, придавая значение своему взгляду. Кориев снова промолчал. Дергачёв сделал вид что он продолжает думать, на Кориева начал с давлением говорить.

– Вы сегодня свободны, пока. Не выходите из дома. Завтра ещё придёте, продолжим…

Чтобы давить на Кориева, чтобы он переживал, его на несколько дней отпустил специально.

– Слушайте меня, паренёк, – сказал Кориев специально на вы, – Вы в течение своей жизни какие добрые дела сделали? По моему вы арестовывали людей. Их подвергали пыткам и получали удовольствие. У скольких людей пили кровь, развлекались. Я всё таки для людей которых называют народом немного работал приносил пользы. Вы подобных мне людей построивших дороги ходили, в зданиях спокойно сидите, созданных нами от материальных ценностей пользуетесь. Жаль такие как мы у вас вызываем отвращение, без уважения допрашиваете. Вам надо это знать Вы себя считаете могущественной силой. НА самом деле вы от данных вам полномочий пользуетесь неправильно, потому что вы эгоист!

– Тебя философа, мы успокоим и посадим. Вот тогда увидим, как меня учить, – сказал Дергачёв после того как вышел Кориев.

***

«Радости жизни также как и страдания переходящие»

Люди отличаются друг от друга желаниями. Страдания одинаковы. У кого-то людские качества на созрели он не становится приятным. Чтобы созрели человеческие качества ему придётся довольно таки долгое время страдать.

Эралиев на улицах Москвы одиноко ходил, груз одиночества на него давил. В этом мире, наверное самое тяжёлое оставаться одиноким, человек когда одинок, ходит с грустью, себя чувствует слабым, его охватывает страх. В потоке как река людей оставаться одиноким – действительно горько. Боль одиночества постепенно ищет себе способ лечения был похож что он находил лекарство, иногда ему показывалось из сердца выходили голоса и чуть-чуть находил утешение.

Звучные приятные голоса как будто выходили из него и слушал их с интересом. Из его души откуда-то хорошие слова и звуки музыки выходили, как будто. Иногда «Муножат», «Куйгай», «Каро кузим», иногда Навоий, Фузулий газели, рубаи. Удивительно. Пока человек не переболевает душой, не становиться человеком. Аллах своим любимым людям посылает болезни, видно говорят об этом имеют в виду это. Когда говорят боль, мы не зная об этом и называем болезнь. Нет, «боль совсем другая вещь, с этой болью наш внутренний мир в цветочник, в страну цветов превращается. Невидимый нам мир несравненно становится прекрасным. По этой причине мы очаровываемся от красоты и нам человеческая жизнь останется неизвестным. Кто не испытал «боль» не знает о боли других и не умеют пожалеть. Значит «боль» это не болезнь. Эта боль забот, боль беспокойства. Эта боль не удивительно будет меня сделает взрослым духовно.

Он среди своих друзей с Хамиджон Ортиковым часто начинал спорить.

Ортиков был человеком увлекающимся, где не ходил, любил петь песни. Прочитав несколько строк стихов, любил всех порадовать. особенно в раннее утро на свадьбы к плову вместе ходили. Ортикова хорошо знали певцы, музыканты. Поэтому заходил на свадьбу и начинал петь песни которые любил, со всеми. Он с удовольствием слушал песни всегда тему бесед поворачивал на сторону песен.

Такую его привычку Эралиев не любил. Такой человек состоит из слабостей, говорил про себя. Старался объяснить ему «Брось ты, эти свои песни! Будь, хоть чуть-чуть серьёзным!» Он вспомнил эти свои слова и начал жалеть об этом: «Это есть, мой недостаток и плохая сторона моей специальности…»

Бедный Ортиков . Я поступал с ним несправедливо, душа моя грубая была. Он не позволял мне предаваться к тонким чувствам. Значит я допускал очень многих ошибок. Я оставался на стороне от приятных вещей. Жил жизнью, преследуя преступников, моя душа затвердела. На самом деле задача состоит не в том чтобы наказывать преступников, а защищать простых граждан, с прекрасным сердцем людей, вообще защищать красоту. Юрист должен защищать добрую волю.