Борис Васильев - Жуткое дело

ДОКУМЕНТ №5

«— Зачем вы подняли волну?

— Сознательно. Теперь Москва собственными задами прочувствует состояние наших дорог.

— Хе-хе. Остроумный ход. Остроумный!..»

Начальник отдела майор Пронин не успел порадоваться такому резонансу, как и в его адрес поступила срочная телеграмма:

ДОКУМЕНТ №6

«Просим считать материал убийства юной Джульетты собственностью киностудии имени Горького. В условиях новой модели советского кинематографа…»

— Утроим усилия! — воскликнул капитан.

Утроили. Район лихорадило, все спали урывками, а совхоз окончательно прекратил уборочную, бросив все силы на ежедневный борботаж озера Темного. А тут еще майору Пронину вздумалось устроить очную ставку преступников со Стеллой Трофимовной. Естественно, она не видела их, но — слышала, и очная ставка была организована как следственный эксперимент: учительница литературы и зоологии заперлась в том же номере гостиницы в присутствии понятых, а сучкорезов Антиповых заставили несколько десятков раз произнести зловещую фразу: «Нет проблем, Пах Пахыч». И к концу следственного эксперимента Стелла Трофимовна безошибочно узнала оба голоса.

А на следующий день Холмов получил по почте увесистый пакет. Сопроводительная гласила:

ДОКУМЕНТ №7

«Ув. Тов. Холмов! Препровождаем Вам многочисленные письма трудящихся, со всею душой откликнувшихся на статью. Никогда доселе наша газета не получала столько сердечных граждански зрелых и плюралистически гневных писем читателей. «Сорную траву — с поля вон!» — единогласно требуют наши перестроившиеся люди. Наконец-то народ перестал безмолвствовать, и редакция областной газеты со всей душой присоединяется к этому чистому порыву.

С глубокой благодарностью в адрес нашей родной милиции.

Редактор

(подпись неразборчива)»

От нетерпения капитан прочел сопроводительную на почте, огласив ее работникам последнюю строчку. Но писем читать там не стал, решив насладиться совместно с начальником.

Однако майора в Отделе не оказалось: то ли искал тело, то ли уже нашел. Начугро слегка расстроился, но все же решил почитать граждански зрелые послания сержанту Муховозу.

— Потрясающие отклики простых советских, — начал он, высыпая на стол груду писем из толстенного пакета. — Глас народа, а народ, как известно, никогда не ошибается. Сейчас я тебе зачту…

— Классовый враг не дремлет, — замогильным голосом сказал сержант. — Необходимо беспощадно уничтожать. Всех.

— Всех?.. — растерянно переспросил Холмов.

—Всех! — глаза Муховоза странно сверкнули. — Кулаков и подкулачников. Гнилую интеллигенцию и оппортунистов. Шпионов и наймитов.

— Коля, — начугро торопливо налил стакан воды, на всякий случай отнес тяжелый графин в дальний угол, а уж потом подошел к Муховозу. — Коля, попей водички. Глотни, Коля.

Сержант жадно осушил стакан, Холмов подождал, пока он не проглотил остатки, и шепотом осведомился:

— Что, уже поступили указания?

— Восемь томов вопят о бдительности, — Коля нежно погладил книги. — Не будем терпеть врагов народа…

— Не будем, Коля, не будем, — начугро бережно уложил сержанта на диван. — Ты только поспи сперва. Сил подкопи.

Муховоз мгновенно провалился в горячий сон. Холмов дождался храпа, остервенело пнул ногой подвернувшийся том, сел к столу и развернул первое письмо.

Нет смысла пересказывать все послания. Надо экономить время и бумагу, а потому сведем отдельные выдержки в

ДОКУМЕНТ №8

«Мы, труженики районного отделения по учету, до глубины души возмущены отдельными коррумпированными элементами, перешедшими в атаку в период, когда вся наша страна от мала до велика…»

«Земля должна гореть под ногами убийц!

Общество «ТРЕЗВОСТЬ»

«Вот яркий пример, куда заводит преклонение перед сатанинской музыкой растелнного Запада…

Ветераны»

«Доколе?!.

Жильцы»

«Вот вам реальность оголтелой травли великого вождя. Так вам, перестройщикам, и надо!

Без подписи»

«Нет сомнений, что к этому зверскому убийству русской девушки приложили свою грязную лапу жидо-масоны. Расстрелять таких инородцев без суда и следствия, как бешеных собак!

ПАМЯТЬ»

«Во всем виновато кино. Требуем категорического запрета разлагающего фильма «Маленькая Вера» и сурового наказания для актрисы!

Неформальное объединение «СИНИЙ ЧУЛОЧЕК»

«…а в магазинах хоть шаром покати…

Подпись неразборчива»

«Дальше так жить нельзя!

Многодетные матери»

«Меня в третий раз выпихнули из очереди на квартиру.

Водитель автобуса Пеле Карлушкин»

«Призываю вспомнить ныне забытый глагол «бдеть»!

Персональный пенсионер»

«Требуем закрыть все гостиницы, а заодно и рестораны, как рассадники…

Группа «ЗДОРОВЬЕ ДЛЯ ЖЕНЩИН В ВОЗРАСТЕ»

Всех писем капитан просмотреть не успел, поскольку открылась дверь и возник гуталиновый аромат. Вид у владельца его был суров.

— Читаешь?

— Письма трудящих…

— Москва запросила «Дело» и преступников, а незавершенку отправлять — сам понимаешь.

— Дожму, — сурово обронил начугро.

Новость была столь ошеломляющей, что капитан сразу же запихал письма в пакет, даже не предложив ознакомиться с ними своему непосредственному. Москва запросила, а что ей могла предложить сыщики районного звена? Догадки? Домыслы? Версии? На худой конец — показания двух женщин? Мало, мало и мало! Это для них — достаточно, а для САМОЙ столицы? Грош цена всей работе, если… Если она не будет подкреплена хотя бы личными признаниями сучкорезов.

И Холмов, взгромоздившись на мотоцикл, резанул в рыбоохрану, где содержались потенциальные убийцы без всякого оформления бумажек, чтобы не привлекать прокурорского глаза. Не в следственном изоляторе, не в отделении — так что, товарищ прокурор, в чем собственно дело? А?..

Инспектор рыбнадзора вел себя вызывающе. Сперва учинил скандал, что, мол, не позволит превращать погреб рыбоохраны в камеру предварительного заключения, а потом вообще взял отпуск и укатил в неизвестные края. Но остался моторист — человек, понимающий тонкости, и главное — крепыга-рабочий, запросто рвущий цепи голыми руками, если светила поллитра. Вот на них-то, на их гражданскую сознательность и полагался сейчас капитан Холмов.

Сделаем, — сказал работяга.

Моторист был осторожнее. Подумал, поулыбался, подмигнул:

— А насчет законности как осмыслим?

— А как хочешь?

— А бумажку. Есть бумажка — есть допрос, нет бумажки — есть вопрос. Новое мышление, капитан.

Страсть, как не хотелось Холмову оставлять следы, но моториста уже просквозило новыми веяниями. И, подумав, намучавшись и навздыхавшись, капитан сочинил