Дарья Донцова - Секретное женское оружие

Если человек всю жизнь отказывался употреблять томатный сок, объясняя свою нелюбовь к нему сильнейшей аллергией на помидоры, а потом на ваших глазах опустошает литровый пакет напитка, это, согласитесь, весьма странно.

Вчера, около семи вечера, меня позвал в свой кабинет Чеслав. Едва я переступила порог, как он сказал:

– Знакомься! Сергей Петрович Могтев.

Полный мужчина лет шестидесяти царственно кивнул мне, но не встал из кресла.

– Очень приятно, – вежливо сказала я, – Татьяна Сергеева.

Чеслав кивнул.

– Прекрасно, считаем процедуру представления оконченной и сразу перейдем к сути дела. Сергей Петрович очень богатый человек, он владелец заводов и фабрик, обладатель многомиллионного состояния, коллекции живописи, ну да все перечислять необходимости нет. Главное, пойми, господин Могтев почти Крез, и ты будешь заниматься его делом. Сергей Петрович хочет кое-что выяснить.

Я безмерно удивилась: прослужив несколько лет в особой бригаде по расследованию тяжких преступлений, я ни разу не видела, так сказать, заказчика. Чеслав никогда не сообщает, по чьей указке работает, более того, мне неизвестно имя начальника моего босса, я не знаю, является ли таинственный шеф частным лицом или это некая структура, защищающая справедливость. А сейчас мне не только сообщили имя, отчество и фамилию клиента, но и представили его лично. И только безграничным изумлением можно объяснить то, что я ляпнула после того, как Чеслав завершил рассказ о несметных богатствах Могтева.

– Я замужем, не собираюсь изменять Гри даже ради царя Мидаса. И, если честно, считаю наличие больших денег скорее отрицательной, а не положительной чертой любовника.

Чеслав вздернул брови, я мигом прикусила длинный язык, а Сергей Петрович неожиданно засмеялся и воскликнул:

– Подойдет! Садись, Таняшка, не бойся, я ушел из большого секса, бабло зарабатываю, не до баб мне, но тут возникла проблемка, и как раз с женщиной.

Я опустилась в кресло, продолжая кожей ощущать недовольный взгляд начальника. Могтев начал говорить. Поняв, чего хочет богатый Буратино, я чуть не расхохоталась.

Сергею Петровичу удалось разбогатеть в начале бандитских девяностых. Очевидно, начинающий бизнесмен прикормил бога удачи, потому что никакие дефолты-кризисы не нанесли Могтеву урона, он лишь приумножал состояние. А вот в личной жизни все оказалось не столь лучезарно. Жена Сергея умерла, оставив ему крохотную дочку Ларису. Могтев обожал девочку, не хотел, чтобы у той появилась мачеха, и поэтому больше не женился.

Ларочка с детства была окружена заботой и вниманием. Надо отдать должное Сергею Петровичу, он вырастил хорошего ребенка: Лара отлично училась, получила диплом университета, стала работать в рекламном агентстве. Богатством отца молодая женщина не кичилась, брильянтами не обвешивалась, ездила на иномарке средней ценовой категории, и большинство коллег не знало о финансовом состоянии ее папы. До прошлого месяца Лариса не доставляла отцу никаких хлопот. Но в самом начале июня дочь сообщила Могтеву сногсшибательную новость: она собирается замуж. Сергей Петрович насторожился; впрочем, на его месте заволновался бы любой любящий отец. Кроме того, у Могтева, как у каждого богача, внутри сидит маленький противный человечек, который при любом удобном случае начинает зудеть: «В родственники и друзья набиваются лишь те, кто хочет откусить шматок от золотого пирога».

Ларисе отец ничего не сказал, изобразил радость и согласился познакомиться с женихом.

Сергей Петрович замолчал, достал из кармана массивный портсигар и стал сосредоточенно рассматривать его содержимое.

– Похоже, кандидат в зятья не пришелся ко двору, – вздохнула я. – Слишком бедный?

Могтев исподлобья взглянул на меня.

– Найти богатого мужа дочери – раз плюнуть, многие со мной породниться желают. Но зачем девочку продавать? В деньгах я не нуждаюсь, хочу Ларисе счастья, а Виктор, кстати, хорошо обеспечен.

– Тогда в чем дело? – не очень корректно поинтересовалась я.

Чеслав предостерегающе кашлянул, Сергей Петрович захлопнул портсигар.

– Буду предельно откровенен.

– А иначе я не сумею ничего для вас сделать, – заявила я.

– Виктор Николаевич Днепров родился в тысяча девятьсот семьдесят девятом. Мама работала учительницей. Отец у парня был полковником, он умер, когда сын пошел в институт. Детство Днепров провел в разных городах, семья часто переезжала, Николая мотало по гарнизонам. В конце концов осели во Владивостоке, там Виктор получил аттестат и потом уехал в Москву штурмовать вуз, – деловито докладывал биографию жениха Могтев. – На вступительных экзаменах Днепров срезался, но возвращаться домой не пожелал, поступил курьером в мелкую фирму и попытался выжить в мегаполисе, не имея ни друзей, ни родственников, ни денег.

– Смелое решение, – отметила я, – провинциалу в столице нелегко, и втройне тяжелей человеку, которому никто не может помочь.

Могтев кивнул:

– Верно, из тысячи желающих стать москвичом едва ли десяток добивается успеха.

Виктор был упорен, теперь он владелец небольшой турфирмы, приносящей стабильный доход. Днепров купил квартиру, перевез из Владивостока маму, Анну Сергеевну, и трогательно заботится о старушке. Жених не замечен ни в чем предосудительном, он не бегал за юбками, никогда не был женат, не пил, не употреблял наркотики. Богатым человеком Виктора назвать можно с натяжкой, по сравнению с Сергеем Петровичем он нищий, но на фоне остальных граждан России выглядит обеспеченным. Имеет квартиру, машину, счет в банке и дачу, специально купленную для матери, любящей возиться в земле.

– Почти идеальный вариант, – вклинилась я в «песню» олигарха.

Сергей Петрович поморщился:

– Он мне не нравится!

– Чем? – моментально поинтересовалась я.

– Ну… не нравится он мне, – прозвучало в ответ.

– Можете конкретизировать свои претензии? – не отставала я.

– Он мне не нравится, – твердил Могтев как заведенный, – не нравится! Понятно?

– Вероятно, вам просто не хочется расставаться с дочерью, – улыбнулась я, – обычная мужская ревность! Отцу трудно смириться с мыслью, что крошка, которой он менял памперсы, стала взрослой женщиной. С вашими деньгами нетрудно найти хорошего психотерапевта, он поможет справиться с возникшей проблемой.

– Я стирал подгузники, – вдруг улыбнулся Сергей Петрович, – когда родилась Лара, о памперсах мы и не слышали. Разве я похож на идиота?! Или кажусь кретином, готовым держать дочь на строгом поводке до старости? Я не эгоист, не хочу для Ларисы судьбы старой девы и совсем не против появления внуков, но Виктор мне не нравится.