Александр Носов - Черное перо на осеннем ветру

Благодаря точности, скрупулёзности, логическому складу ума ему когда-то поручали в газете вести шахматную рубрику, составлять кроссворды, шарады, ребусы, собирать различные курьёзные случаи из жизни известных людей.

Теперь на подобную ерунду места почти никогда не хватало, и Слипак с тоской листал в папке записи шахматных этюдов, которые он откапывал в центральных шахматных журналах.

Неожиданность и завершённость шахматных комбинаций завораживали его интригующей красотой, феерией победы которые исчезли из современной жизни.

Послушные его воле фигуры на шахматной доске, могли выстроиться в замысловатую комбинацию, заканчивающуюся неожиданным уникальным ходом. Каждая фигура существовала с определённой целью, своим пребыванием на доске в конечном итоге обеспечивала торжество великолепия, гармонии, а главное победы! Всё здесь имело своё основание, начало, развитие и обязательно логическое завершение.

Когда-то он пытался найти подобную логику и в жизни, Слипаку даже казалось, что он её обнаружил и жил тогда с какой-то скрытой радостью: когда маленькая пешка принимает участие в какой-то гигантской комбинации.

Но вдруг всё перевернулось с ног на голову, Слипак с каким-то ужасом обнаружил, что все фигуры начали хаотично двигаться. Навсегда пропали простота и определённость, а главное, исчезла видимая цель всей жизненной композиции.

Его опасения переросли в хаос и беспредел, нашли соё подтверждение в многолюдных митингах, невообразимом росте нулей на денежных знаках и внезапном исчезновении шахматных журналов.

В это смутно-дикое время изменчивая судьба послала Слипаку эту забавную игрушку, которая так пришлась ему по душе. Быстротечность человеческого бытия постоянно оказывает желание оставить после себя след, отметить свой путь на этой земле. Египетские пирамиды, плотины перекрывшие реки, иногда отвратительная мазня пьяного художника, объявленного гением, теория о прибавочной стоимости – всё это проявления и утверждение человеческой гордыни и страха перед небытием.

Слипаку жизнь уготовила место за шкафом у окна, с видом на тесный дворик с горой пустых ящиков и кирпичной стеной. Выход его амбиции находили в почерке. Вместо расхлябанных и перекошенных строчек у него рождались изысканные и утончённые произведения каллиграфии, которые невозможно было сразу выбросить в корзину для мусора.

Все свои и даже черновые записи, Слипак тщательно изо дня в день подшивал, а по окончании года, даже переплетал и ставил очередной том на полку.

Иногда он брал наугад эту толстую книгу и листал страницу за страницей, из которых и состояла вся его жизнь. Поэтому одной из немногих его слабостей была любовь к различным письменным принадлежностям и аксессуарам.

Незаметно для самого себя он собрал их целую коллекцию, для которой пошил специальный чехол, напоминавший пулемётную ленту, которой когда-то обматывались революционные матросы.

Поэтому Слипак как должное воспринял этот слепой случай, подаривший ему эту уникальную, замечательную вещицу, которую он мог по достоинству оценить. Через лупу Слипак старательно рассматривал узоры на бронзовых боках чёрного пера. Здесь переплелись змеи, циркуль и какой-то замысловатый орнамент из геометрических фигур. Металлические, пластмассовые, деревянные ручки рождались в фабричном грохоте и рассыпались миллионами детей-близнецов по всему свету. Такие стандартные вещи рождали и похожие мысли, которые густо заполняли газетные, журнальные страницы, после чтения, которых на следующий день иногда сложно было вспомнить хотя бы несколько абзацев.

Чёрное перо оставляло на бумаге тонкий, ровный след и у Слипака сразу появилось желание что-то им написать. Он с удивлением обнаружил, что после одного написанного слова сразу рождалось другое. Его рука начинала непроизвольно добавлять к буквам какие-то завитушки, и почерк стал постепенно напоминать художественную вязь. С каким-то недоумением он смотрел теперь на исписанные страницы, пытаясь понять, и что движет и кто управляет его рукой. Глаза за сорок лет привыкшие к чёткому однообразию теперь странно вздрагивали, когда видели, как искусно чёрное перо округляло букву. Первое время он даже раздражённо краснел, пытаясь справиться с этой напастью, и старался медленно выводить слова. Скоро рука начинала дрожать от напряжения, и выступал холодный пот. Наконец чёрное перо словно почувствовав нарастающую слабость, начинало произвольно двигаться и на бумаге опять появлялись завитушки.

Первый раз, когда Слипак обнаружил подобное свойство чёрного пера, он в испуге спрятал авторучку подальше в ящик стола. Он неподвижно сидел, молча уставившись на лист бумаги. Но, вкусивши наркотическую силу чёрного пера, Слипак уже не мог спокойно смотреть на свой прежний почерк. Он являл ему удивительно пресный, примитивный оттенок и Слипак с удивлением понял, до чего скучна была вся его жизнь.

Не выдержав, он торопливо достал чёрное перо и с каким-то вожделением ощупал пальцами все неровности узоров. И он чувствовал, что уже не сможет совладать с собой и самостоятельно вернуться в прежнее состояние.

Почерк позволяет определить характер, Слипак с удивлением стал замечать. Что с изменением почерка и характер у него начинал меняться, появились новые мотивации, желания, цели. Подобная странность, происходившая в с ним, ещё больше отдалила его от коллег по редакции. Он подолгу задумывался над метаморфозами, в собственном сознании, перспективами, но понимал, что его волнений никто не поймёт и не оценит.

– Слипак, хорошо, что ты на месте – завотделом больна гриппом, а рубрика происшествий в номере не готова. Срочно нужен материал. Редактор надрывно кричал в телефонную трубку.

Словно проснувшись, Слипак с каким-то отвращением подумал, что ему придётся на время покинуть уютный мир шахматных комбинаций и кроссвордов и отправиться бродить холодным зимним вечером по городу, выискивая какие-то совершенно отвратительные происшествия и сенсации. Слипак вспомнил, что уже второй день идёт мокрый снег, с дождём превращающийся под ногами в гадкое месиво.

Левый ботинок уже неделю протекал, и он с ужасом подумал, что простуда ему обеспечена.

Настроение стало под стать мерзкой погоде и рисовало в воображении предстоящие мытарства и кардинальный неуют.

Чувство незаметно переходит в желание, а затем рождает поступок.

После долгих размышлений Слипак, обогащённый многолетним опытом работы в издательстве пришёл к выводу, что для подобной ерунды вообще не стоит подниматься из-за стола… мелкие происшествия постоянно присутствуют в жизни и при некоторой доле воображения их можно придумать. И это придуманное происшествие произойдёт если не сегодня, то рано или поздно, случится не в одном так в другом месте. Облегчив свою душу подобным философствованием, он пододвинул к себе чистый лист бумаги и изобразил в воздухе несколько букв, как художник, который пробует кисть. Затем рука без задержек начала оставлять на бумаге слово за словом. Смутная мысль, прятавшаяся в сознании, постепенно приобретала чёткое словесное воплощение с точками, запятыми и знаками вопроса. Трамвай, которым он ездил на работу, часто задерживался у поворота, когда по утрам в узкий подъезд у молочного магазина с трудом втискивалась машина с бидонами. Слипак решил, что рано или поздно машина может столкнуться с трамваем, и будет довольно забавно видеть, как по дороге потечёт молочный ручей. Подобная игра воображения казалась Слипаку вполне достаточной для небольшой заметки рядом с объявлением о продаже щенков бульдога. Лет десять назад подобная мысль не могла прийти в голову. Слипак хорошо помнил, когда даже кроссворды, кто-то внимательно просматривал, выискивая по горизонтали и вертикали расчётливые намёки.