Елена Медведева - Щенки от кастрированного кобеля

Он позвонил через десять дней и предложил приехать в его московскую квартиру на Нижегородской улице. Это была квартира в старом кирпичном доме, доставшаяся ему по наследству. Натянутая как струна, переполненная чувствами Лена села в троллейбус на остановке возле метро Таганская. В троллейбусе было битком вплоть до остановки «Покровский женский монастырь». На ней вышли верующие, собиравшиеся поклониться мощам блаженной Матроны, одной из самых почитаемых в России святых.

Как только троллейбус опустел, Лена заметила на передней панели фоторобот мужчины. Небритое лицо, колючий взгляд. Да, это тот самый убийца Андрея. Значит, его до сих пор не поймали и объявили в розыск. Но что-то до боли знакомое было в этом лице. Едва уловимое сходство с Ромой. Нет, что за глупость! Лена тут же попыталась отбросить эти мысли, но ещё несколько раз вглядывалась в знакомые черты и вздрагивала от мрачного предчувствия.

Рома встретили её не слишком приветливо. По комнате были разбросаны вещи, на столе стояла большая дорожная сумка.

– Извини за беспорядок. Срочная командировка.

– Мне уйти?

Он посмотрел в её глаза, и ей показалось, что она видит перед собой взгляд загнанного зверя. Рома вдруг начал срывать с неё одежду и, бросив на диван, овладел с такой страстью, как будто это было последнее в его жизни обладание женщиной.

– Прости, я был слишком груб. Не знаю, когда свидимся ещё.

– Ты уезжаешь надолго? – спросила Лена, натягивая на себя разорванное платье.

– Не знаю. Возможно.

Лена вышла в прихожую и накинула шубу. В этот момент в соседней комнате громко завизжала собачка. Судя по тоненькому голосу, щенок.

– Кто это?

– Это щенок моего сына. Я возил его к ветеринару, а вообще они оба живут у моей мамы на Беломорской.

– На Беломорской? – испуганно переспросила Лена и открыла дверь в соседнюю комнату. Оттуда выкатился рыжий щенок, длинный как такса с головой японского хина. Лена вскрикнула в страхе, а он, глядя на её исказившееся лицо, всё понял.

– Ты была там, ты всё видела. Тем хуже для тебя.

На ней смотрели холодные, ничего не выражающие светлые глаза.

– Одевайся, поедешь со мной.

– Куда?

Лена попыталась открыть дверь, но он резко оторвал её и швырнул на пол. В следующий миг она увидела, что на неё направлено дуло пистолета.

– Одно лишнее движение, и я тебя продырявлю.

Они вышли из квартиры и начали спускаться по лестнице. Навстречу шёл мужчина. Андрей! Лена едва удержалась, чтобы не позвать его на помощь. Но, по-видимому, Андрей сам оценил обстановку. Поднявшись на несколько ступеней выше, он вдруг повернулся на сто восемьдесят градусов и, неожиданно прыгнув на Рому, выбил из его руки пистолет. Завязалась борьба. Оцепенев от испуга, Лена наблюдала за поединком. Исход его решали мгновения. Взгляд упал на горку из кирпичей, сложенную на лестничной клетки. И она нанесла удар. Не смертельный, но отключивший нападавшего. Андрей уже звонил в полицию…

Вчера я впервые подумала о том, что знаю, как выглядит смерть. Четыре месяца борьбы с недугами убили во мне, казалось, неистребимый оптимизм. Сначала это был перелом со смещением правой руки, что для владелицы домашнего зоопарка явилось настоящей катастрофой. Особенно, если учесть, что за полгода до этого случился перелом пальцев левой кисти, и левая рука ещё окончательно не восстановилась. Затем мной овладела странная болезнь, похожая на грипп, сопровождающийся сразу всеми возможными осложнениями. Странной я называю эту болезнь потому, что ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы полностью овладеть моим организмам. Я проходила мимо аптеки, не испытывая никаких признаков простуды, когда вдруг совершенно внезапно полило из носа, запершило горло, заболела голова и начался жар. Мне оставалось пройти всего сто метров до дома школьницы, которой я даю частные уроки по физике. Тысяча рублей для меня деньги не лишние, так что я зашла в аптеку, купила все средства первой помощи при простуде и, взяв себя в руки, решила не отказываться от заработка. Мне удалось продержаться полтора часа и не оконфузиться, но, как только, наскоро распрощавшись, я шагнула в кабину лифта, меня начали сотрясать приступы ужасного кашля, защемило сердце, и я потеряла сознание. Не помню, как пришла в себя, как добралась до дому. От лекарств, на покупку которых ушли тысячи, становилось только хуже – во рту горечь, голова кружилась так, что с постели я могла встать лишь на четвереньки. Я слышала о том, что когда люди предчувствуют смерть, у них возникает желание съездить на родину и встретиться с теми людьми, рядом с которыми они провели свое детство и юность. Я не была в своём родном городе на Волге Ярославле более тридцати лет, и вдруг мне очень захотелось узнать, что стало с моей школьной подругой Аллой Харик, весёлой выдумщицей и хохотушкой. Мы очень дружили, и я помогла Алле устроить свою личную жизнь. В юности я почему-то пользовалась успехом у спортсменов. Среди них был Валентин, чемпион Европы по стендовой стрельбе. Когда он понял, что в отношении меня, девушки, имевшей статус «покорительницы мужских сердец», у него шансов практически нет, он согласился на предложение переключить своё внимание на мою подругу. Вскоре состоялась их свадьба. Интересно, где они сейчас, в какой стране нашли пристанище? В том, что Алла эмигрировала, я не сомневалась. Но не потому, что она не любила свою Родину. Просто Алла была непоседой, обожала приключения и постоянно жаждала перемен.

У нас с Аллой была в классе общая подруга Аннет, девочка примечательная не только аристократической красотой, но и своим происхождением. Мать Аннет была потомком древнего княжеского рода, а отец – сыном красного командира, который спас честь Аниной бабушки при экспроприации её поместья большевиками. По настоянию матери юную княжну решили выдать замуж за иностранца. Я хорошо запомнила многократно повторяющуюся сцену: мы с Аллой приходим к Аннет в гости и видим следующую картину: за кухонным столом сидит молодой венгр (серб, поляк, немец и т. д.) и под руководством будущей тёщи взбивает крем для торта. Но вышла Аннет замуж за сына московского профессора, а после развода на почве ревности уехала в Италию.

Кроме двух близких подруг Аллы и Аннет, я запомнила лица и имена только трёх своих одноклассников. Вадим Ямпольский был гением и одновременно прагматиком. Узнав, что отец нашей одноклассницы Тани по прозвищу «доска два соска» метит на высокую должность замминистра химической промышленности, он посватался к девушке сразу после школы. Вскоре вместе с её семьёй переехал в Москву, где стал студентом химфака МГУ. Ещё один мальчик по имени Федя Оболенский запомнился своей неординарной внешностью – у него были такие огромные, окаймлённые загнутыми ресницами синие глаза, каких я больше не видела в своей жизни. Закончив аспирантуру, Федя защитил кандидатскую и начал преподавательскую деятельность на кафедре математики в моём университете. В те времена, когда для поступления в вуз надо было пройти через олимпиады, мы с Федей встречались довольно часто, так как работали в приёмной комиссии. Он сильно постарел, но его большие глаза по-прежнему искрились оптимизмом, он всегда был весел, остроумен и вполне доволен жизнью.