В. Максимов - С. Михалков. Самый главный великан

Начало было вполне правдивым: в приемной сидят маршалы, а майора и капитана сразу проводят в кабинет Главнокомандующего. Но дальше… «Даем мы Сталину текст, – рассказывал я. – Он читает. И один куплет ему не понравился. Сталин спрашивает: «А кто написал этот куплет?» И надо же, этот куплет как раз написал я. Я говорю: «Из-звините, т-товарищ Сталин, я з-заикаюсь…» А Сталин говорит: «А вы, товарищ Михалков, не заикайтесь». Так я неделю после этого не заикался!»

Вот такой анекдот-экспромт, который отразил тот страх, который невольно испытывали люди перед Сталиным… Хотя должен искренне признаться, что в основу анекдота лег действительный случай. Но был он не в кабинете Сталина, а на торжественном ужине после утверждения нового гимна, куда пригласили авторов текста. Во время этого ужина член Политбюро Щербаков подал Сталину проект документа об утверждении гимна. Сталин начал читать его и вдруг говорит мне, сидевшему рядом:

– А вы, Михалков, не заглядывайте! Здесь мы без вас обойдемся.

– Извините, товарищ Сталин! Я случайно…

И тут Сталин сказал:

– И не заикайтесь! Я сказал Молотову, чтобы он перестал заикаться, он и перестал.

Вот так было на самом деле.

Но вернусь к истории утверждения гимна. Мы с Эль-Регистаном снова вылетели на фронт, но вскоре меня опять экстренно разыскали и привезли к командующему фронтом генерал-лейтенанту Курочкину. Тот говорит: «Срочно звоните Ворошилову, он интересуется, где вы пропадаете».

Дозваниваюсь до Ворошилова, слышу в трубке: «Товарищ Сталин просит у вас узнать, можно ли изменить знак препинания в такой-то строке?»

Естественно, я не возражал. Но что это? Блажь? Актерство? Или в этом факте заключен какой-то скрытый смысл?

Наступил день окончательного утверждения гимна.

В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста. Это был последний экзамен. В правительственной ложе – члены правительства и Политбюро.

В исполнении симфонического оркестра Большого театра под управлением А.Ш. Мелик-Пашаева, военного оркестра под управлением генерал-майора С.А.Чернецкого, Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной армии под управлением A.B. Александрова один за другим звучат для сравнения гимны иностранных держав, исполняется старый русский гимн «Боже, царя храни!», гимны Д.Д. Шостаковича и А.И. Хачатуряна на слова С. Михалкова и Г. Эль-Регистана. Наконец, на музыку «Гимна партии большевиков» звучит отдельный вариант нашего текста с новым припевом. Этот вариант иутверждается правительством. Авторов приглашают в гостиную правительственной ложи. Здесь расположились руководители партии и правительства. Присутствуют В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, М.И. Калинин, А.И. Микоян, Н.С. Хрущев. Здесь же М.Б. Храпченко – председатель Комитета по делам искусств, дирижеры А.Ш. Мелик-Пашаев, С.А. Чернецкий и A.B. Александров, композитор ДД. Шостакович.

В гостиной щедро накрыт стол.

– Ну что же, по старому русскому обычаю надо «обмыть» принятый Гимн! – говорит Сталин и приглашает всех к столу.

Меня и Эль-Регистана он сажает по правую и левую руку.

Регистан (пытается положить на тарелку Сталина кусок ветчины ): Разрешите за вами поухаживать, товарищ Сталин?

Сталин ( отодвигает свою тарелку ): Это я за вами должен ухаживать, а не вы за мной. Здесь я хозяин… Кстати, кто вы по национальности?

Регистан: Я армянин.

Сталин (с иронией ): А почему вы Эль-Регистан? Вы кому подчиняетесь: муфтию или католикосу?

Регистан: Католикосу, товарищ Сталин.

Сталин: А я думал, муфтию…

Регистан ( встает, поднимает бокал): Разрешите мне произнести тост.

Сталин: Разрешаем.

Регистан: Я хочу поднять этот бокал за тех, кто с нами работал: за товарища Ворошилова, за товарища Молотова и, наконец, за товарища Сталина…

Щербаков (резко): С этого надо было начинать.

Регистан (растерянно): Я хотел сказать…

Сталин (перебивает Регистана): Разрешите мне реплику. У Чехова есть рассказ про купца, который больше всех пожертвовал на храм, а его фамилию в газете написали последней. Купец обиделся. Я не купец… Продолжайте, товарищ Регистан!

Регистан (оправдываясь): Я хотел назвать по порядку тех, кто с нами работал…

Сталин (обращаясь ко всем): Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку «Гимна партии большевиков», которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу): Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановление Совнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?

После очередного тоста – а их было немало – Сталин повернулся ко мне и сказал:

– Не надо пить до дна за каждый тост. С вами неинтересно будет разговаривать. И не робейте!

– Я не робею, товарищ Сталин!

– Мы нахалов не любим, – продолжал Сталин, – но и робких тоже не любим. Вы член партии?

– Беспартийный.

Сталин помолчал и заметил:

– Это ничего. Я тоже был беспартийный.

В ночь на Новый, 1944 год, по Всесоюзному радио прозвучал новый Гимн Советского Союза. Он звучал мощной здравицей в честь советского народа, армия которого освобождала оккупированную территорию и ломала хребет фашизму во время самой кровопролитной в истории человечества войны. Спустя много лет мне в руки попали очень любопытные материалы, имеющие прямое отношение к истории Гимна Советского Союза. Речь идет об опубликованной переписке И.В. Сталина с Уинстоном Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. И среди посланий, которыми обменивались руководители союзников по антигитлеровской коалиции, есть несколько телеграмм, непосредственно связанных с Гимном СССР. Думаю, читателям небезынтересно ознакомиться с ними.

«№ 219. Получено 1 января 1944 года.

Личное послание от г-на Уинстона Черчилля

Весьма Вам благодарен. Я сообщу адмиралу Фрэзеру, его офицерам и рядовым о Ваших поздравлениях. Они будут приветствовать похвалу от храброго и прославленного союзника. Если Вы перешлете мне ноты нового советского Гимна, я бы мог позаботиться о том, чтобы Британская Радиовещательная Корпорация передавала его во всех случаях, когда будут передаваться сообщения о важных русских победах».

«№ 220.