В. Максимов - С. Михалков. Самый главный великан

Михалков ничего не ответил, но я почувствовал, что мои доводы оказали на него некоторое влияние. Он глубоко задумался, и больше эту тему мы не обсуждали. А у меня возникла идея расширить успех на пути к укреплению его воли к жизни. Ну, так мне, во всяком случае, тогда казалось.

Я обратился к Борису Ефимовичу Ефимову с просьбой выйти на сцену и поздравить своего друга-юбиляра. И сделать так, чтобы это поздравление запомнилось и послужило Михалкову стимулом к жизни. Он согласился. Мы нарядили Ефимова в смокинг с бабочкой, приставили к нему двух высоких красавиц-моделей, которым он оказался почти по пояс, дали в руки фужер с шампанским и вложили в уста репризу, с которой он должен был начать: «Сережа! Когда мне исполнилось, как и тебе, 90 лет, я очень волновался. Когда исполнилось 95, я уже не волновался. Зато волновались все остальные вокруг. Когда же мне исполнилось 100 лет – не волновался уже никто! Сейчас мне 103 года (аплодисменты)… И вот что я хочу сказать тебе, мой мальчик!..»

Мы договорились, что дальше он произносит свой текст, и он с огромным юмором, с хорошей актерской подачей рассказал, как они за сорок лет до этого, вместе с писателем Львом Кассилем, поздравляли Михалкова с пятидесятилетием в зале ЦДРИ. После этого вечера в ресторане был устроен банкет. Но они на него не попали, поскольку организаторы юбилея забыли их туда пригласить. «Постарайся, чтобы этого не повторилось сегодня!» – заключил он, уходя вместе с топ-моделями под хохот и бурные аплодисменты зала.

Вернусь еще раз назад.

Торжественный вечер мы готовили сюрпризом, чтобы Сергей Владимирович заранее не волновался. Я ему сказал: «Ваша задача – прийти, расслабиться и получить удовольствие. Поверьте, все силы отдам, чтобы вам было интересно, приятно и не стыдно за себя и меня». И он сдался.

Единственное, что от него требовалось: в финале выйти на сцену и коротко, буквально, за сорок секунд, произнести финальные слова вечера. Мне как режиссеру нужны были эти секунды для того, чтобы успеть произвести перестановку на сцене и открыть занавес. «Сергей Владимирович! – попросил я, – придумайте короткую, на сорок секунд речь, и больше ни о чем не беспокойтесь». И потом я у него ничего и не спрашивал. Подумал: как получится, так и будет. В конце концов, это его вечер. Он имеет право не обращать внимания на мои режиссерские наставления и говорить столько, сколько захочет.

И вот Сергей Владимирович выходит на авансцену и говорит ровно тридцать девять секунд:

– Мне сегодня желали очень многого, и спасибо вам за это. А что я себе могу пожелать? Вступая в следующую пятилетку, не завершать ее досрочно!

Что тут скажешь? Эпоха, юмор, самоирония, мудрость и суть.

Занавес открылся, а за ним – тысяча(!) человек. Сводный хор, состоявший из военных, детских и профессиональных коллективов, впервые «живьем», публично исполнял Гимн Российской Федерации с новым текстом Сергея Михалкова.

Впереди, на авансцене, лицом к залу стоял Автор. Красиво, гордо, торжественно. Мурашки по телу!

Перечитывая его стихотворение «Мой секрет», я вдруг понял, что в нем идет речь не только о стране, которая зовется детством. Жизнь внесла в эти стихи дополнительный смысл, и теперь они и том, что мы из одной страны, которая называлась СССР.

Советский Союз сменился на Россию, но все равно мы родом-то оттуда. И старшее поколение все равно «…уже десятки лет живет и тут, и там…» Многие живут и невольно сравнивают прежнюю жизнь с новой. Кто-то тоскует по советскому детству, кто-то нет.

Снимая фильм под названием: «Так кто же такой Сергей Михалков?», я решил попробовать записать это стихотворение в исполнении нескольких совершенно разных людей. На монтаже нарезал их по строфам. Начал Сергей Владимирович, продолжил Михаил Горбачев, за ним: Юрий Лужков, Борис Немцов, Геннадий Зюганов, Егор Гайдар, Владимир Жириновский, Александр Руцкой. Последнюю строфу читал опять Михалков.

Получилось так, что творчество Сергея Михалкова и в сегодняшней «предапокалиптической» жизни объединяет людей с разными политическими взглядами. Неважно, принимаем мы эти перемены или осуждаем. История сама рассудит. А мы получаем еще один ответ на вопрос: так кто же такой Сергей Михалков для нас всех, таких противоречивых и разных?

Когда задаешься этим вопросом, то к двум гимнам добавляются и «Дядя Степа», и мудрые басни, и чудесная лирика, и поставленные в театрах пьесы, и киносценарии таких прекрасных фильмов как «Три плюс два», и эта фраза у Вечного огня, и сатирический киножурнал «Фитиль», и…

Популярный и любимый зрителями разных поколений киножурнал «Фитиль», который в советское время показывался в кинотеатрах перед фильмами, придумал и возглавил Сергей Михалков в 1962 году. Это было его уникальное «детище». После «хрущевской оттепели» мало кому было позволено что-либо критиковать в СССР. Только выходившему огромным тиражом журналу «Крокодил» и примкнувшему к нему киножурналу «Фитиль».

Когда принималось решение о его учреждении, Михалкова вызвали в ЦК КПСС и спросили: «Как вам помочь с вашим новым киножурналом?»

Главный редактор в одно касание, как он это часто делал, без паузы выпалил: «Не мешать!»

Удивительно, но не мешали. За весь советский период существования «Фитиля» военной цензурой были запрещены только два сюжета. В первом – в кадр попал еще засекреченный истребитель. А во втором – какое-то оборонное предприятие. Заметьте, что это не касалось нежелательных тем или неприкасаемых лиц. Конечно, оставались неприкосновенными члены Политбюро, «первые лица», силовые структуры, правоохранительные органы, суд – это все понятно. Но изъяны в экономике, экологии, народном хозяйстве, торговле, обслуживании, морально-этической сфере, а именно пьянство, взятки, воровство и т. д., – пожалуйста, критикуй и высмеивай сколько хочешь.

Конечно, для среднего и старшего поколений – это воспоминание и ностальгия. Для меня, в том числе. Как было раньше? Приходишь в кинотеатр на какой-то фильм, в зале гаснет свет, и все ждут, что появится на экране – «Новости дня» с очередным сюжетом о визите Л.И.Брежнева куда-нибудь, или «Фитиль». И когда появлялась заставка «Фитиля», сразу наблюдалось оживление в зале, потому что это был некий бонус, который получали зрители перед кинофильмом. Это нравилось всем.