Алексей Анпилогов - Мир на пике – Мир в пике

Однако в Австралии, в отличие от Евразии, этот процесс уничтожения мегафауны прошел гораздо быстрее и трагичнее. Первые австралийцы взялись за дело не в пример круче протоевразийцеви сразу принялись за ландшафт, ведь их методы охоты подразумевали именно целенаправленное разрушение природной среды, в которой и жил весь этот первобытный австралийский зверинец.

Такими методами аборигены Австралии охотятся и до сих пор – в их культуре центральное место занимает загонная охота с тотальным поджиганием всей растительности. Огонь, охватывая обширные территории, выполняет сразу две задачи: он выгоняет животных, которых можно убить, или сам убивает их. Кроме того, огонь превращает лес и густые кустарниковые заросли в открытые участки, по которым охотникам уже легче передвигаться. И выслеживать свою добычу.

По ориентировочным оценкам, каждая кочующая группа первобытных австралийских охотников ежегодно выжигала около 100 км² лесов, саванн и степей – целенаправленно или невольно, в том случае, если огонь выходил из-под их контроля. Тысячи групп таких охотников на протяжении 20–30 тысяч лет могли многократно – десятки и десятки раз! – выжигать растительность на всей территории австралийского континента. Влажные леса, под давлением такой постоянной разрушительной силы, уступили место чахлым кустарникам, затем – саваннам, а потом – и знакомым нам современным австралийским пустыням. Ничем более не компенсируемые периоды засухи на континенте, потери органики почвами и их последующая ветровая и водная эрозия не позволили впоследствии австралийским аборигенам самостоятельно освоить сельское хозяйство. Ну а их гастрономические привязанности оставили их и без домашних животных. Ведь трудно представить себе тягловое животное размером с собаку – все же на соху или плуг надо иметь или лошадь, или вола. А своих будущих «волов» и «лошадей» австралийцы просто съели.

[15] Quaestio facti – Вопрос факта.

В дальнейшей истории цивилизации мы будем неоднократно сталкиваться со схожими ситуациями, цивилизация часто создает свою структуру, необратимо разрушая предыдущую природную среду или инфраструктуру, созданную более древней цивилизационной общностью. Ведь часто упорядоченная структура, потребляя вещество и энергию извне и пытаясь перейти на следующий уровень сложности, не очень задумывается об источниках пищи, энергии и чего-либо иного во внешнем мире. И синтез нового не всегда идет через линейный прогресс: часто на пути вверх случаются и периоды ужасных «темных веков», и моменты внезапного, уже необратимого коллапса, как в случае аборигенов Австралии.

Путь в будущее отнюдь не так прост, как кажется. Нельзя постоянно сидеть в «вечном сегодня», но и дорога в будущее никогда не бывает широким освещенным шоссе. Очень легко уйти не туда. И потом – час-то нельзя «все понять и простить» и вернуться обратно.

«Мама, мама, что я буду делать? Мама, мама, как я буду жить?». Фильм «Кин-дза-дза» – это и про допотопную Австралию, и про нас с вами.

Впрочем, первые австралийские поселенцы вполне могли обходиться и без искусственных пожаров для охоты – среда, в которой миллионы лет до них протекала эволюция животных Большой Австралии, не включала в себя людей-охотников. Большинству млекопитающих Африки и Евразии удалось дожить до современной эпохи только потому, что их эволюция сотни тысяч и даже миллионы лет происходила бок о бок с постепенной и неспешной эволюцией человека, который изобретал копья, луки, загонную охоту и многое другое. Поэтому у животных Евразии было достаточно времени, чтобы выработать страх перед людьми, пока люди на мегаконтиненте, где «возможно все», медленно совершенствовали свои первоначальные, отнюдь не выдающиеся охотничьи навыки.

Согласно последним исследованиям, древнейшие каменные наконечники стрел, возрастом около 61 тысячи лет, найдены в пещере Сибуду в ЮАР. Их последующий анализ установил наличие на них следов примитивного клея на растительной основе, применявшегося для закрепления наконечника на деревянном древке. Надо сказать, что именно от изобретения лука и стрел можно отсчитывать момент, когда люди впервые научились настолько умело создавать структуры, которые концентрируют энергию, что начали всерьез изменять мир вокруг себя. Первые каменные орудия, которые находят по всей Африке, начиная со знаменитого ущелья Олдувай, скорее служили целям разделки трупов животных, нежели могли бы как-то помочь людям в охоте на зверя. Особенно если речь шла о мамонте или о сумчатом вомбате, которые и сами могли убить первобытного охотника. Но все поменялось с изобретением луков, первые из которых нашли в пещере Сибуду.

Надо сказать, что сама по себе пещера Сибуду – это уникальный объект. Культурный слой в этой пещере местами составляет до десятка метров.

Люди здесь жили дольше, чем насчитывает вся история земледельцев или скотоводов всего мира, – первые следы пребывания тут людей относятся к периоду около 77 тысяч лет тому назад, а последние материальные находки датируются 38 тысячами лет до наших дней. Как раз в это время первые человеческие поселенцы подбирались к еще не населенной людьми Австралии. В пещере Сибуду, кроме древнейших наконечников стрел, найдено еще немало интересных вещей. Так, например, там обнаружен древнейший… матрац из листьев дерева, похожего на лавр, который, кроме мягкости в области попы, еще и обеспечивал нашим предкам защиту от кровососов за счет своего камфорного запаха.

Кроме этого, пещера Сибуду являет собой печальную историю реального прогресса, который, на самом деле, никогда не представлял собой «накатанной дороги вперед и вверх».

Материальные находки из Сибуду – иглы, наконечники стрел, украшения из раковин – демонстрируют нам отнюдь не непрерывную традицию технологического развития, а, напротив, появляются в отдельных местах «из ниоткуда» и так же исчезают «в никуда». Отсюда возникает сомнение в том, что на ранних стадиях развития технологии человек так же непрерывно накапливал знания, как это он делает сейчас, – скорее, отдельные достижения появлялись, использовались, а затем, в силу субъективных причин, бесследно исчезали и вновь появлялись через длительное время.

Что было тому виной – умирали ли мастера, утрачивались ли секреты или вдруг пропадали какие-то важные компоненты для примитивного растительного клея – сейчас сказать трудно. Но, умри сейчас (чур меня, чур!) все атомщики, – много ли людей решатся собрать заново ядерный реактор? Ведь сегодня для многих устройство ядерного реактора имеет столь же магическую природу, как и секрет лука со стрелами, который много раз «открывали», а потом снова «закрывали» в пещере Сибуду.